— Ты никогда не думал, что будешь проклинать тот день, когда ты не родился магом?
— На что это похоже? — Он искал нужное слово. — Когда тебя используют для Высшего Искусства?
У меня по спине побежали мурашки, но я старалась побороть отвращение. Эльетиммский колдун, копающийся в моей голове, — это было хуже любого изнасилования, а я знала достаточно изнасилованных женщин, чтобы не говорить об этом с легкостью. Но как описать то чувство, когда тебя использует Гуиналь? Больше похоже на продажу или покупку безучастного тела за кошелек серебра?
— Это не так плохо, — соврала я.
— Я бы все равно предпочел, чтобы меня не использовали. — Обычно безмятежные глаза художника помрачнели. — Но боюсь, у нас нет выбора.
— Уходить во время полосы невезения значит гарантировать свои потери, — непринужденно заметила я. — Единственный способ победить — это остаться и играть.
— Даже когда кто-то удваивает ставки?
Пронзительный свист избавил меня от ответа. Грен махал нам рукой, не обращая внимания на раздраженные взгляды тех, кого он разбудил.
— Пора идти, — бодрясь, сказала я Периду.
Мы двинулись в обход взрыхленного и грязного песка. Там спешно вырыли яму для трупов, поскольку они привлекали множество крабов и мух. Пробираясь мимо храпящих куч одеял и перевернутых сапог, мы дошли до грубой хижины, которую так услужливо построили для нас пираты. Я поймала взгляд Дарни, смотрящего из своего укрытия — натянутого куска промасленной кожи, — и быстро отвернулась. Только его бесцеремонного вторжения мне сейчас не хватало.
Грен стоял у двери, его глаза блестели от ожидания, светлые волосы казались почти бесцветными в полутьме.
— Барышня говорит, что они уже должны спать.
— Кто бы с этим спорил, — зевая, подошел Узара, и мы все вместе зашли внутрь.
Гуиналь стояла у доски, принесенной с разбитого пинаса и положенной на козлы. Райшед с Темаром расставляли табуреты. В хижине влажно пахло свежей древесиной и немного — застарелым потом. В тенях за светом ламп громоздилось имущество, брошенное пиратами, надеюсь, достаточно мертвыми, чтобы потребовать его обратно. Едкий жар горящего масла запершил у меня в горле. Барышня подняла голову.
— Начнем.
Я села рядом с Райшедом, Темар и Перид — напротив нас. Все выглядели довольно угрюмо, кроме Грена, занявшего место в торце. Его полные энтузиазма глаза были устремлены на дворянку, все еще стоявшую во главе стола.
— Мы должны узнать об этих эльетиммах все что можно, не насторожив их при этом. Самый лучший способ — просмотреть их сны. Но для этого мне нужна сила в эфире, которую я просто не нахожу, поскольку кругом океан и нет привычных ресурсов усыпальниц. — Не считая этих немного необычных объяснений, Гуиналь была такой же выдержанной, как всегда, ни следа истерики, охватившей ее днем. — Если вы поможете мне, у нас должно получиться.
Я искренне на это надеялась. Там, в Витранселе, спокойная вера госпожи Чевен, мастера Дрэга и других обеспечила прочный фундамент для заклинаний барышни. Здесь же собрались в основном наемники и матросы, плавающие столь круто к ветру, что их самих впору вешать за пиратство. Ни у тех, ни у других я не заметила особой набожности.
— Ливак немного знакома с простейшим использованием Высшего Искусства, и у нее есть ее Лесные инстинкты. Райшед должен был почерпнуть что-то из твоего обучения, Темар, благодаря Высшему Искусству, которое вас связывало. — Гуиналь одарила Д'Алсеннена удивившей его улыбкой.
Я сжала под столом руку Райшеда. Только я знала всю глубину ужаса, который испытал мой возлюбленный, когда пойманный в ловушку ум Темара прорвался сквозь ограничивающее заклинание, слепо сражаясь, чтобы захватить себе тело Райшеда.
Барышня продолжала. Возможно, она выкладывала все это ради Узары, но скорее для того, чтобы вселить в нас уверенность.
— Я все еще не знаю, как, но в прошлом Соргрен, бесспорно, оказался неприступным как для Шелтий, так и для эльетиммов.
— Никто не залезет ко мне в голову без спросу, — пожал плечами Грен.
— А я здесь только для количества, верно? — немного вымученно сострил Перид.
Гуиналь бросила на него твердый взгляд.
— Ты — художник. Ты видишь дальше непосредственного и физического. Такая восприимчивость и требуется от адепта. Просто сосредоточься и делай, как я.
Она села, протянув руки Темару и Райшеду, и мы образовали круг. Райшед стиснул мою левую руку, а толстые пальцы Грена весело сжали правую. Я покосилась на него в безмолвном предупреждении, но горец в ответ лишь бодро подмигнул. Д'Алсеннен и Перид уставились на Гуиналь. Барышня закрыла глаза. Темар сделал то же самое, а через минуту — и Райшед. Я же так и не смогла заставить себя зажмуриться.
Гуиналь перевела дух и открыла глаза. Я виновато закрыла свои.
— Мне очень жаль, Райшед. — Барышня покачала головой. — Твое недоверие к Высшему Искусству слишком явственно.
На лице моего возлюбленного промелькнула досада. Он отпустил руку Гуиналь и виновато поцеловал меня.
— Простите.
— Можешь посторожить со мной, вдруг что-нибудь пойдет не так. — Узара сидел у двери, все это время пристально наблюдая за Гуиналь.
— И что мы будем тогда делать? — пробормотал Райшед себе под нос, направляясь к магу.
— Ну что, продолжим? — Д'Алсеннен требовательно протянул руки.
Мы с Греном переставили табуреты, чтобы плотнее сомкнуть круг. Как только рука Гуиналь коснулась моей, барышня начала тихое заклинание, и грубая хижина вокруг меня исчезла почти так же, как раньше исчезал «Эринго». Остальных я различала довольно ясно, но за кольцом наших сомкнутых рук все словно заволокло дымом. На этот раз я увидела не новое место, а новое лицо. Оно парило в воздухе между нами, неподвижное, расслабленное во сне. Это была женщина, Ялда. Серебряная цепь — знак эльетиммских колдунов — блестела на ее шее.
Гуиналь открыла глаза:
— Сосредоточьтесь на ней.
Где-то в глубине своего ума я слышала то первое заклинание, все еще связующее нас общими ритмами. Но Гуиналь как-то разделила свои мысли на несколько отдельных нитей, каждая со своим средоточием. Может, в этом и заключен секрет более сложного Высшего Искусства? Но это не труднее, чем запоминать расклад рун, предвидеть следующую ставку противника и все это время смотреть в оба, не появилась ли Стража.
Однако я по-прежнему не была уверена, что хочу научиться этому более сложному Высшему Искусству. Эмоции закружились в нашем кругу. Перид вставил колдунью в воображаемый овал миниатюрной рамы, выхватывая детали, вроде морщинок у глаз. Грен сравнивал ее, не слишком лестно, со знакомой златовласой танцовщицей, и я постаралась игнорировать его предположения о том, что находится под ночной сорочкой Ялды. Темар видел в ней только врага и был полон решимости получить те знания, какие могли бы помочь нашему делу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
