Прошагав к входному пологу, он выглянул из палатки. Орудийные расчеты были на своих местах. Струйки дыма курились под жерлами стартовых двигателей; возникни необходимость - и корабль взмоет вверх в одно мгновение. В лагере царила напряженная тишина.
Генерал вернулся к столу и продолжал следить за тем, как пятнашник с веселой миной читает лекцию о способах выиграть бой. Лист за листом покрывались схемами, и время от времени стратег проявлял великодушие показывал, отчего пятнашники проиграли стычку, когда могли бы выиграть, чуть изменив тактику.
– Интересно! - провозглашал он с воодушевлением.
– Действительно интересно, - согласился генерал. - Только один вопрос.
– Спрашивайте, - разрешил пятнашник.
– Допустим, опять начнется война. Почему вы уверены, что мы не используем все эти знания против вас?
– Но прекрасно! - воскликнул пятнашник восторженно. - Мы точно того и хотим!
– Вы воюете хорошо, - вмешался другой пятнашник. - Однако немножко грубо. В следующий раз научитесь лучше.
– Грубо? - взъярился генерал.
– Слишком резко, сэр. Нет надобности бить по кораблям трах-тарарах…
Снаружи грохнул залп, потом еще и еще, а потом грохот орудий утонул в басовитом, потрясающем скалы реве множества корабельных двигателей.
Генерал в один прыжок очутился у входа и протаранил его насквозь, не удосужившись отогнуть полог. Фуражка слетела у него с головы, и он покачнулся, едва не потеряв равновесия. А задрав голову, увидел, как они приближаются эскадра за эскадрой, расцвечивая тьму вспышками выхлопов.
– Прекратить огонь! - заорал он. - Безмозглые тупицы, прекратите огонь!
Но кричать не было нужды - пушки умолкли сами по себе.
Корабли приближались к лагерю в безукоризненном походном строю. Затем они пролетели над лагерем, и гром их двигателей, казалось, приподнял палатки и потряс до основания скалы, где эти палатки стояли. А затем сомкнутыми рядами корабли опять пошли на подъем, все с той же безукоризненной точностью выполняя уставный маневр перед мягкой посадкой.
Генерал замер как вкопанный, ветер ерошил его серо-стальные волосы, и в горле сжимался непрошеный комок - гордость за своих и благодарность к чужим.
Кто-то тронул его за локоть.
– Пленные, - объявил пятнашник. - Я же говорил вам так и так.
Генерал попытался ответить, но слова отказывались повиноваться. Он проглотил комок и предпринял новую попытку.
– Мы ничегошеньки не понимали, - сказал он.
– У вас не было наших берушек, - сказал пятнашник. - Потому вы и воевали столь грубо.
– Мы не виноваты, - ответил генерал. - Мы же не знали. Мы никогда еще не воевали таким манером.
– Мы дадим вам берушки, - заявил пятнашник. - В следующий раз мы сыграем как надо. Будут берушки, у вас получится лучше. Нам легче дать, чем терять.
"Неудивительно, - подумал генерал, - что они и слыхом не слыхали про перемирия. Неудивительно, что были повержены в недоумение предложением о переговорах и обмене пленными. Какие, в самом деле, переговоры нужны обычно для того, чтобы вам вернули фигуры и пешки, завоеванные в игре?
И неудивительно, что у других инопланетян идея коллективно обрушиться на пятнашников вызвала лишь скорбь и неприязнь…" - Они вели себя неспортивно, - сказал генерал вслух. - Могли бы предупредить нас. А может, они привыкли к правилам игры с незапамятных времен…
Теперь он понял, почему пятнашники выбрали именно эту планету. На ней хватало места для посадки всем кораблям.
Он стоял и смотрел, как эскадры опускаются на скальный грунт в клубах розоватого пламени. Попытался пересчитать их, но сбился; хотя он и без счета знал, что Земле вернули все утраченные корабли, все до единого.
– Мы дадим вам берушки, - продолжал пятнашник. - Научим, как обращаться. Управлять просто. Никаких увечий ни людям, ни кораблям.
"А ведь это, - сказал себе генерал, - нечто большее, чем глупая игра. Да и глупая ли, если вдуматься в ее исторические и культурные корни, в философские воззрения, которые сплелись в ней?.." Одно можно утверждать с уверенностью: это много лучше, чем вести настоящие войны.
Впрочем, с берушками всем войнам придет конец. Те мелкие войны, что еще оставались, будут прекращены раз и навсегда. Отныне нет нужды одолевать врага в бою - зачем, если любого врага можно просто забрать?
– Будем еще воевать? - спросил пятнашник с тревогой.
– Разумеется! - воскликнул генерал. - В любое время, как только пожелаете. А что, мы и вправду такой хороший противник, как вы сказали?
– Не самый ловкий, - отозвался пятнашник с обезоруживающей прямотой. - Но лучший, какого мы встречали. Играйте больше - станете еще лучше.
Генерал усмехнулся.
"Ну, в точности сержант и капитан со своими вечными шахматами", подумал он.
Повернувшись к пятнашнику, он похлопал его по плечу.
– Пошли назад в палатку, - предложил генерал. - Там еще осталось кое-что в кувшине. Зачем же добру пропадать?
ПОВЕДАЙ МНЕ СВОИ ПЕЧАЛИ
Была суббота, и дело шло к вечеру, так что я устроился на крылечке и решил как следует поддать. Бутылку я держал под рукой, настроение у меня было приподнятое и поднималось все выше, и тут на дорожке, ведущей к дому, показались двое: пришелец и его робот.
Я сразу смекнул, что это пришелец. Выглядел он в общем-то похожим на человека, но за людьми роботы по пятам не таскаются.
Будь я трезв как стеклышко, у меня, может, глаза слегка и полезли бы на лоб: с чего бы пришельцу взяться у меня на дорожке, - и я бы хоть чуточку усомнился в том, что вижу. Но трезв я не был, вернее, был уже не вполне трезв.
Так что я сказал пришельцу "Добрый вечер" и предложил присесть. А он ответил "Спасибо" и сел.
– Ты тоже садись, - обратился я к роботу и подвинулся, чтобы ему хватило места.
– Пусть стоит, - ответил пришелец. - Он не умеет сидеть. Это просто машина.
Робот лязгнул на него шестеренкой, а больше ничего не сказал.
– Глотни, - предложил я, приподнимая бутылку, но пришелец только головой помотал.
– Не смею, - ответил он. - Метаболизм не позволяет.
Это как раз из тех хитроумных слов, с какими я немного знаком. Когда работаешь в лечебнице у доктора Абеля, поневоле поднахватаешься медицинской тарабарщины.
– Какая жалость, - воскликнул я. - Не возражаешь, если я хлебну?
– Нисколько, - сказал пришелец.
Ну, я и хлебнул от души. Видно, чувствовал, что выпить надо позарез. Потом я поставил бутылку, вытер губы и спросил, нет ли чего другого, чем я могу его угостить. А то с моей стороны ужасно не гостеприимно было сидеть и лакать виски, а ему даже и не предлагать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
