Когда Хуан Ортега закончил, все вокруг закивали головами — некоторые неохотно, но большинство — искренне соглашаясь с его доводами. Последние надежды Шейлы растаяли как дым.
На секунду воцарилось молчание. Наконец Рафага повернулся к ней лицом. На щеках у него ходили желваки, но других видимых признаков несогласия с приговором не было заметно. Уняв дрожь, она посмотрела на Рафагу невозмутимым взглядом.
Не дожидаясь, пока он отдаст команду, Шейла подошла к столбам и встала между ними с гордо поднятой головой. Рафага подал знак, чтобы один человек привязал ее, а второй принес ему плетку. Мужчина крепко обвязал веревкой ее левое запястье.
В мгновение ока Ларедо очутился рядом с Шейлой, не давая привязывать ее руку к столбу. Ларедо оглянулся на Рафагу. В его глазах полыхало пламя.
— Черт побери, Рафага, ты не можешь этого допустить!
— Отойди в сторону, — приказал Рафага, демонстрируя полное безразличие к протесту.
— Ради всего святого, позволь мне встать на ее место! — кричал Ларедо, пытаясь спасти Шейлу от наказания.
Эта просьба прорвала невозмутимость Рафаги. Глаза его полыхнули огнем, придавая еще более зловещее выражение его лицу.
— Неужели ты думаешь, я сам не встал бы и место нее, если бы мог! — бросил он ему. — Ступай отсюда!
Ларедо нехотя выпустил руку Шейлы, взглянул на нее и отошел в сторону, низко опустив голову.
Пока ее руки привязывали к столбу, Шейла не сводила глаз с Рафаги; ледяной ужас сковал ее, когда она увидела плетку в его руке. Ей хотелось кричать, плакать, просить его прекратить это безумие, это жестокое издевательство. Но при виде его каменного лица она взяла себя в руки и поборола страх.
Вместо того чтобы просить о помиловании, Шейла с издевательской гордостью посмотрела на своего мучителя.
— Ну и кто же будет проводить экзекуцию? Ты, Рафага?
— Нет. — Он сказал это так тихо, что она трудом расслышала его. Потом он посмотрел на Ларедо, который стоял к ним спиной, демонстративно не желая участвовать в этом спектакле. — Я передаю плеть Ларедо.
На сей раз Шейла прекрасно расслышала его слова. Равно как и Ларедо. Когда он повернулся, на его лице изобразилось гневное недоумение.
— Как ты смеешь просить меня об этом? — проговорил он, задыхаясь от ярости.
Рафага протянул ему плетку.
— Я больше никому не могу доверить это, кроме тебя, amigo.
Помедлив, Ларедо взял плеть из рук Рафаги, обошел столбы и занял место на пятачке позади Шейлы. Рафага на минуту встретился взглядом с Шейлой, потом поднырнул под ее руку и тоже встал позади.
Она напряглась всем телом, когда почувствовала, как холодная сталь ножа коснулась ее спины. И вот уже острое как бритва лезвие рассекло ее блузку. Рафага повернулся к Ларедо.
— Начинай, — сказал он.
Капли пота выступили на лбу у Шейлы. При свисте сыромятной плети, рассекающей воздух, у нее все оборвалось внутри. Шейла поддерживала себя, крепко вцепившись пальцами в веревки, которыми были обвязаны ее запястья. Но она никак не могла подготовиться к обжигающему удару плети по обнаженной спине.
Крик боли вырвался у нее из груди. Крепко сцепив зубы, она попыталась его удержать и отчасти преуспела. Опять послышался змеиный посвист — и тысячи иголок впились в ее тело, там, где его коснулась плетка. На этот раз Шейла закусила губу, чтобы не было слышно ее стона.
Слезы безудержно катились по ее щекам, хотя она не осознавала, что плачет. Реальным для нее было одно — мучительная боль истязаемой плоти. Она знала, что Рафага стоит перед ней, но не видела его. Черная пелена застила ей глаза.
Пять или шесть раз — Шейла потеряла счет ударам — опускался карающий бич на ее спину, и она терпела. Со следующим ударом колени подогнулись под ней, и она повисла на веревках.
Голова упала ей на грудь, волосы прилипли ко лбу и шее. В полной прострации она ждала следующего удара. Пот заливал ей глаза, и она уже ничего не видела.
Шейла почувствовала соленый привкус крови во рту: она прикусил губу. Когда очередного удара плети не последовало, она попыталась подняться.
— Не делай этого, — приказал Рафага охрипшим голосом, — иначе я не смогу остановить эту порку, querida.
Шейла услыхала его слова. Она даже поняла их. Однако она никак не могла передать этот приказ своим ногам. Мощный животный инстинкт вынуждал ее подняться, как будто замереть на месте означало для нее смерть.
Кто-то грубо выругался по-испански. Где-то поблизости послышались рыдания. Шейла не сразу поняла, что они вылетают из ее груди.
И тогда она поднялась, нетвердо держась на ногах.
Ее сердце билось так же часто, как у кролика, попавшего в орлиные когти. Она не услыхала змеиного посвиста, и ее тело конвульсивно дернулось, когда удар достиг цели. Ноги снова подкосились под ней, но усилием воли она заставила себя устоять. Новые удары обрушились на ее измученную спину. Шейла упала на колени, сознание почти покинуло ее. И все равно она снова попыталась встать.
— Нет! — прогремело над ней.
Чьи-то руки подхватили ее.
— Не прикасайся ко мне!
На сей раз Шейла поняла, что этот безумный крик испустила она.
— Все кончилось, — шепотом проговорил Рафага.
Руки повисли у нее вдоль тела, когда кто-то перерезал веревки. Шейла очутилась в чьих-то объятиях. Чья-то дрожащая рука откинула мокрые волосы с ее лица.
Чей-то голос произнес что-то по-испански над самым ее ухом, а потом она почувствовала, как ее подняли и она плавно поплыла над землей.
— Как она?
Ее затуманенный мозг узнал голос Ларедо. Шейла заставила себя разлепить ресницы и сквозь пелену увидела его полный сострадания взгляд. Она опять закрыла глаза, отдавшись плавному течению, уносившему ее неведомо куда.
Следующий просвет в сознании длился дольше. Шейла полусидела в кровати, чья-то сильная рука поддерживала ее, пока другая осторожно снимала с нее разрезанную блузку. Очень осторожно ее перевернули и уложили на живот.
Ее ресницы затрепетали, когда она открыла глаза и узнала руку Рафага, которая откидывала волосы с ее лица и шеи. За ним она увидела Консуэло, хлопотавшую возле кровати; ее большие глаза светились добротой и сочувствием. Спина Шейлы была как будто охвачена огнем, но она нашла в себе силы улыбнуться мексиканке.
— Все в порядке, — слабым шепотом проговорила она.
— Не разговаривай, querida, — ласково сказал ей Рафага и повернулся, чтобы что-то взять у Консуэло. — Надо промыть раны. Это будет больно. Потерпи немного.
От острой боли Шейла зарылась в подушку лицом, чтобы не закричать. Шейла была уверена, что ее касаются только руки Рафаги. Он осторожно промыл ей раны, смазал мазью спину.
