Две трети обрубка занимала раззявленная пасть, просто черный провал без намека на зубы. А над ней – глаза. Абсолютно круглые, паучьи какие-то. И много их было, тех глаз. Черных, ничего не выражающих, опоясывающих «голову» по кругу, будто кто-то бусы из «черных брызг» на нее одел навроде короны.
А еще рядом с уродливым трупом лежал предмет, похожий на электрический фонарь с затейливой рукоятью и широкой линзой. Помнится, американский сталкер Рэд Шухарт как-то говорил мне, что некий матерый скупщик хабара в Хармонте предлагал за этот предмет любую сумму, которая уместится на листке чековой книжки…
– Твою мать… – нарушил повисшую тишину Сатрап, самый здоровый из армейских сталкеров – похоже, их командир. – Нет, ну твою ж мать, а? Ни хрена не помню. Блин… Как мы вообще тут оказались-то?
– По ходу, вас этот мут под контроль взял, – сказал я, спрыгивая с автомобиля и подходя ближе к трупу псевдо-Кречетова. – Сильнейший псионик. «Мусорщик». Слыхал про таких?
– Точно, блин… – простонал Сатрап. – Слыхал. Жуть жуткая. И башка гудит, будто по ней кувалдой треснули. А это чего такое?
Он ткнул пальцем в предмет, который я подобрал возле трупа «мусорщика».
– Фонарик, – сказал я, затыкая за пояс «смерть-лампу». – Заберу на память о том, как мы вас от этой твари спасли.
Сатрап сразу как-то сник. Даже если он и заподозрил чего насчет «смерть-лампы», стоящей целое состояние, то напоминание о Долге Жизни вернуло его к реальности. Здесь, в Зоне, Долг Жизни – святое. И пока его не отдашь, убивать спасшего тебя никак нельзя. Нарушишь Закон Долга – и сам непременно умрешь, очень скоро и очень болезненно. Зона позаботится, и в это все верят свято. Потому что тех, кто не верил, давно уже расплющило-перемололо в аномалиях, либо мутанты их сожрали, либо сгнили они в какой-нибудь яме, свалившись в нее и сломав при этом ногу. У Зоны много вариантов наказания для тех, кто не чтит ее неписаные Законы.
Я же вытащил из-за голенища «Сталкер», нагнулся и перерезал веревки, стягивающие запястья и ноги Мутанта. После чего подал ему РУКУ
– Ну, здорово, друг. Вставай, хватит валяться.
Ладонь у Мутанта оказалась холодной – так всегда бывает, когда конечности долго перетянуты путами. Покряхтывая, бывший пленник псевдо-Кречетова поднялся на ноги.
– Ну, наконец-то, – проворчал он. – Я уж думал, вы меня бросили.
– Зря ты так думал, – сказал я. – Мы своих не бросаем.
– Да знаю я, – вздохнул Мутант. – Ладно, пошли, что ли, поможем вашему другу.
– Боюсь, ему уже ничем не поможешь, – покачал я головой.
– Зря ты так думаешь, – хмыкнул Мутант – вернее, его левая голова. Правая в это время, по обыкновению, продолжала дрыхнуть.
Мы подошли к автомобилю. Дегтярь уже успел расчистить заднюю сидушку от ящиков и цинков и положить на нее Фыфа – бледного, как сама смерть.
– Похоже, он и вправду умер, – задумчиво произнес Мутант. – Но, к счастью, недалеко ушел по Серой дороге.
И, скосив глаза направо, негромко произнес:
– Братишка, подъем. Нужна твоя помощь.
На мгновение вокруг повисла мертвая, словно искусственная тишина. А потом я увидел глаза «братишки». Абсолютно белые, ничего не выражающие глазные яблоки уставились на Фыфа.
Мне показалось, что воздух вокруг зазвенел. Краем глаза я увидел, как двое карликов-телекинетиков, до этого с интересом наблюдавших за происходящим, как по команде сорвались с места и скрылись в густых зарослях разросшейся травы. Следом за ними потянулись армейские сталкеры. Правильный рефлекс. Если в Зоне происходит что-то непонятное, лучше держаться от этого подальше. Жаль, что я в силу своей упрямой натуры так редко следую этому простому правилу.
Напряжение нарастало. Пространство вокруг Фыфа слегка исказилось, словно мы смотрели на него сквозь какую-то призму.
– Ничего… не получается… – прошептал безгубый рот левой головы Мутанта. – Брат… помоги…
Однажды я уже слышал подобное. И невольно прищурил глаза. Просто я помнил, насколько в прошлый раз мне было больно, когда к двум странным братьям-головам присоединился третий…
Горб, разделяющий головы сиамских братьев, шевельнулся, отчего количество продольных складок на нем увеличилось вдвое. Между складками, расположенными по центру горба, появилась щель, увеличивающаяся с каждой секундой. В щели мертво мерцал ослепительно белый зрачок единственного глаза, окаймленный абсолютно черной радужкой.
Тело Фыфа выгнулось, словно через него пропустили ток невиданной силы. Потусторонний звон в моих ушах достиг самой высокой точки. Мне показалось, что сейчас мои барабанные перепонки лопнут. Я увидел, как невольно присел Дегтярь, зажимая ладонями уши, и осознал, что делаю то же самое… как вдруг все прекратилось. Жуткий звон пропал, будто его и не было, а я сквозь ладони услышал истошный крик:
– Тваааююю мааать!!!
Это орал Фыф, скорчившись на заднем сиденье и сжимая руками голову. Понимаю его. Когда Мутант будит своего третьего брата, это очень больно. Я в прошлый раз вообще вырубился нафиг.
Сам Мутант стоял рядом с автомобилем, держась за борт. Трехголового монстра заметно потрясывало. Понятное дело, столько энергии разом отдать. Наверно, копил ее как оружие последнего шанса, чтоб ментально долбануть псевдо-Кречетова вместе с его пристяжью, если придется совсем уж туго. И вот, пригодилась, энергия-то.
– На этот раз… получилось, – улыбнулась левая голова Мутанта. – Не то что в прошлый.
– Да уж, – сказал я, потирая затылок, ноющий после демонстрации столь впечатляющих возможностей Мутанта. – Как же, как же, помню-помню дела давно минувших дней.
– Хорошие были времена, – улыбнулась левая голова.
– Кому как, – пожал я плечами. Честно говоря, не любил я вспоминать о том, как шатался по Зоне, ни хрена не помня о своем прошлом.
– Я что, живой? – раздалось с заднего сиденья «газика». – Или это Край Вечной войны так погано выглядит?
– Живой, – хмыкнул Дегтярь. – Тебе не привыкать возвращаться с того света.
– Уф-ф-ф, – выдохнул Фыф. – Я уж подумал, что вы тоже все померли. А ты чего трясешься?
– Потому что трясет, – буркнул Мутант.
– Это ты меня оживил, – догадался Фыф. – Ну, спасибо, дружище! А трясучка твоя от перерасхода энергии, и я точно знаю, как она лечится. Заодно и сразу два события отметим…
– Кто-то вроде говорил, что завязал, не? – напомнил Дегтярь.
– Так у нас же не каждый день победа, – заметил Фыф, доставая из-под сиденья непочатую бутылку спирта. – И я не каждый день с того света возвращаюсь.
– По моим наблюдениям, каждый, – вздохнул Дегтярь, отвинчивая колпачок от своей фляги, многим сталкерам служащий в Зоне заменителем стопки. – Ладно, разливай, что ли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
