Черкните мне, пожалуйста, хоть открытку о себе. Крепко целую уцелевших, и Вас, Михаил Андреевич, и Игоря Михайловича, а также и нового члена дорогой семьи, имени которого не умею не сказать, не написать, товарища Фиалку. Целую также Алешу. Для него шлю отдельный экземпляр «Алеша».
Валерьян Павлович шлет Вам свои приветы.
Ваша Лидия С е й ф у л л и н а».Азриэль Либерман
ДЕЛО О СПОРНОМ КИАЛИМСКОМ МЕСТЕ
В петровские времена тульские ремесленники-оружейники выдвинули из своих рядов крупных уральских металлозаводчиков. Среди них были Никита Демидов и Максим Мосолов.
Судьбе было угодно сделать их потомков соседями на уральской земле. Демидовы уже построили на Южном Урале Кыштымские и Каслинский заводы и получили разрешение на постройку еще двух заводов: Киалимского и Азять-Уфимского. Однако строить их не спешили, а леса, отведенные под них, рубили на дрова и уголь для Кыштымских и Каслинского заводов.
В 1751 году тульские купцы Мосоловы заключили с Оренбургской губернской канцелярией контракт на постройку Златоустовского железоделательного завода на речках Сатка и Куваш. Но реки были маловодными, и Мосоловы выбрали новое, более подходящее место на реке Ай, 16 верст севернее.
По именному указу 1739 года заводам отводились на дрова и уголь леса, которые заводчики должны были купить у их владельцев башкир. Покупку потом утвердила Оренбургская канцелярия. По определению Берг-коллегии от 1744 года, леса отводились от завода на 30 верст по окружности, сроком на 60 лет.
Горные чиновники шихтмейстер Степанов и геодезии ученик Зубрильский, командированные для отвода Мосоловым земель, отмерили от реки Ай во все стороны 30 верст, но не по кругу, как полагалось, а четырехугольником. А поскольку завод был передвинут на 16 верст ближе к демидовским владениям, отвод Мосоловых наложился на земли Демидовых.
Первые годы соседи и не заметили оплошности. Но уже в 1760 и в 1761 годах Мосолов жаловался горному начальству на Демидова о том, что тот хочет завладеть его лесами до 15 верст в глубину. По предписанию Берг-коллегии оренбургскому начальству, для разбора дела были посланы унтер-шихтмейстеры Метенев и Бортников. На этот раз было признано право Златоустовского завода.
В 1780 году уже Демидов жаловался на своего нового соседа Лариона Лугинина, купившего завод у Мосоловых, что он перекупил у башкир землю, принадлежащую ему, Демидову. Исетская провинциальная канцелярия подтвердила право Демидова на владение лесами. Дело не дошло до большого.
24 августа 1781 года Ларион Лугинин писал Демидову:
«Милостивый государь, Никита Никитыч!
От 12 августа Ваше приятное писание, с истинным моим почтением, имел честь получить; к Ахметову от меня точно писано, чтобы за речку Киалим числить грани полторы и о том прикащикам вашего благородия объявить о миролюбивом нашем положении, а ныне и вторично о том же писать непременно буду; я же прибуду с истинным моим почтением Вашего благородия милостивого государя, покорный слуга Ларион Лугинин».
Таким образом, на этот раз дело кончилось полюбовно. Время шло. Заводы Демидова перешли во владение купца Расторгуева. В 1794 году произошло событие, резко обострившее отношения соседей. В официальной переписке оно выглядело так:
«В 1794 году Кыштымского завода дворянина Никиты Демидова (ныне купца Расторгуева), заводскою конторою, на месте, называемом Киалимским, назначен был на годовое заводское действие дровосек и нарублены Демидова иждивением дрова, а Златоустовского завода Лугининых контора, почитав сие место и леса принадлежащими тому заводу, увезла из нарубленных дров из складенных куч обыкновенной заводской меры более 4000 коробов угля, отчего от одной стороны на другую жалобы».
В 1801 году новый владелец Златоустовского завода именитый московский купец Андрей Кнауф подал прошение в Берг-коллегию с жалобой, признавшей право на Киалимский участок за Кыштымским заводом. В ответ Берг-коллегия определила:
«Показанное спорное место в 120 квадратных верстах, значащееся в плане под литерою А, заключающее все пространство от горы Миасса по речкам Большому и Малому Киалиму по устье, где Киалим впала в реку Миасс, выключа из Златоустовского четырехугольника, оставить принадлежащим к Кыштымским заводам».
В 1815 году Оренбургская межевая контора, рассматривая разные споры о земле, рассмотрела и вопрос о Киалимском спорном участке и снова утвердила его к Кыштымским и Каслинскому заводам.
В 1826 году поверенный наследник Расторгуева купец Гурия Суетин жалуется в межевой департамент сената на казенные Златоустовские заводы, продолжающие присваивать спорный Киалимский участок. Департамент Горных и Соляных дел, с утверждением министра финансов, решил:
«Вышесказанный спор, как неосновательный, уничтожить, спорные земли по крайней надобности в оных представить во владение Златоустовских заводов».
В 1840 году в споре появилась новая сторона. В том году злополучный Киалимский участок был отдан башкирами, и не ведавшими о споре между заводами, в аренду на 12 лет челябинскому купцу Степану Попову для добычи жерновых и точильных камней и для разработки золота и других металлов и драгоценных камней. Оформив по всем правилам арендованный участок, Попов приступил к разведке шурфами, получив шнуровую книгу для записи золота в Уральском Горном Правлении. В 1841 году Попов устроил нужные заведения для помещения людей, припасов, провианта, фуража, поставил промывальную фабрику, или так называемый вашгерд, и начал промывку золотосодержащих песков на двух разрезах-приисках: Аннинском и Степановском.
Последовала жалоба на Попова со стороны Кыштымских и Златоустовских заводов. Горное правление прислало исправника Пономарева, который, совместно с чиновником от Златоустовских заводов Ивановым, остановили производство работ на промыслах Попова, силою отняли у Попова добытого золота «7 ф. 69 зол. с поломкой замков и печатей» и задержали самого Попова как преступника. Заведения Попова были разгромлены кыштымскими работными людьми.
По доносу Златоустовского завода выяснилось, что само Кыштымское заводоуправление еще с 1823 года незаконно вывозило золотоносные пески со спорного участка на Саймоновские прииски, где их промывали, посылали крестьян своих на Киалимскую землю старателями с ручными промывальными машинами с тем, чтобы они сами добывали и промывали золотоносные пески на месте и доставляли заводоуправлению золото.
Судебное дело о Киалимском месте росло, обрастая копиями контрактов и купчих, рапортами стряпчих и поверенных, заключениями и запросами, прошениями и мнениями, доверенностями и распоряжениями, возражениями и предложениями. При слушании дела в департаментах Правительствующего сената сенаторы не сходились мнениями, и разбирательство продолжалось.
Беспрецедентное по продолжительности судебное разбирательство, длившееся 86 лет, в течение которого не раз принимались прямо противоположные решения и определения, окончилось в 1846 году и получило название «Дело о спорном Киалимском месте».
Под этим названием в 1846 году была издана «Записка», историческая ценность которой состоит в том, что в ней в копиях собран богатый документальный материал, освещающий возникновение на Южном Урале ряда железоделательных заводов, в том числе Златоустовского.
Великая Октябрьская социалистическая революция положила конец тяжбам между заводчиками.
Сатира и юмор. Рассказы
Александр Петрин
СУДЬБА-ЗЛОДЕЙКАНедавно на керамическом заводе один неквалифицированный специалист, Вяткин по фамилии, в людях разочаровался! Вообще-то он и раньше их не особенно долюбливал, считал как бы за брянских волков, а теперь и вовсе разлюбил.
Через них Вяткина с работы выгнали по собственному желанию — будто он облицовочных плиток хотел упереть сверхнормативно, да не вышло, благодаря нечестности некоторых людей. И даже в честь него дружеский шарж вывесили под названием «Несун», изобразив в искаженном виде со смешным уклоном, наподобие капиталиста. А, между прочим, все знают, что у Вяткина капитала никогда не скапливалось больше, чем рупь восемьдесят, и даже у последнего пиджака на днях кореш весь воротник выдрал с подкладкой, придя в сильное возбуждение за праздничным столом.
Через кореша все дело вышло. А также через международную студенческую игру, которую неизвестные личности по почте распространяют.
Вяткин плитку носил, прямо сказать, бескорыстно, как друг, товарищ и брат этого самого кореша, который решил свой санузел новой плиткой обложить — для эстетики и чтоб люди завидовали!
