6 марта на английском пароходе «Браунфельс» семьи членов правительства отбыли за границу. В Новороссийске дул сильный норд-ост. Семья моя – жена и две дочери – поместилась в трюме. Народу было столько, что лежали на полу вповалку, без малейших промежутков. Из-за тесноты жене нельзя было вытянуть ноги. В пути во время качки плескало из люков на лежащих у наружной стены. На этом пароходе во главе со своим дряхлым первосвященником ехали калмыки. На палубе устроились кадеты Донского корпуса. В пути от Новороссийска к Константинополю начались заболевания – сыпной тиф и скарлатина. Негде было мыться, появились клопы. Думали, что цель путешествия – Константинополь, но там спустили только больных и, постояв в карантине, поплыли дальше.
Позже дочь писала об этом: «Дивное впечатление было от вида Босфора и Константинополя: золотое и оранжевое небо, золотые мечети, вода. К пароходу подплывали лодки с фруктами. Все яркое, цветистое. Люди веселые, шумные, крикливые... Сказка из «Тысячи и одной ночи».
Сообщили, что пароход идет к городу Мудрос на острове Лемнос[53]. В пути старшая дочь, Ольга, заболела скарлатиной. Перед тем как подойти к Лемносу, заболела и младшая дочь – Лидия. Ее недолго думая посчитали тоже больной скарлатиной. У Лемноса «Браунфельс» стал на карантин, а больных отправили на остров. Лемнос – песчаный остров почти без растительности. Где-то далеко олеандровые рощи. Крошечные греческие деревушки. Белые домики, заросшие виноградом. Больницы в низких деревянных бараках. Врач и очень мало сестер. Все англичане. Лечили главным образом сквозняком. На третий день матерей, привезших больных детей в больницу, отправили обратно на пароход. Остались только те, кому удалось устроиться сестрами-сиделками. Уход был более чем недостаточный, и неопытные дамы зачастую даже не подходили к больным. Когда старшую дочь от страшной мигрени вырвало, то ей не только не помогли, а еще накричали на нее. В ту же палатку принесли двухлетнего кудрявого мальчика и положили в дальний угол. Он кричал два дня, но к нему так и не подошли: у него был дифтерит, и сестры боялись заразы. В конце второго дня он умер. Умирали рядом и напротив ежедневно, главным образом дети.
О матери мои дочери ничего не знали. Выздоровев и отбыв карантин, дети поспешили к маме. На катере их подвезли к пароходу «Рион». Но когда они подплыли, им с парохода крикнули: «Вашей мамы здесь нет, она еще до переселения с «Браунфельса» на «Рион» отправлена в тифозный госпиталь на берег. Дети оказались одни и не знали, что им делать. Ольге было 13 лет, Лидии 10. Решили все-таки идти на «Рион». Выбора не было. Приютились они на палубе рядом с семейством Марковских, с которыми познакомились в Екатеринодаре. На следующий день Лидия заболела опять. Оказалось – только теперь началась скарлатина. Первый раз была просто простуда. Лидию увезли обратно в госпиталь. Вся семья, таким образом, оказалась разбита, и Ольга была очень рада, когда и ее через два дня отправили в госпиталь с температурой 41, с осложнением после скарлатины.
На этот раз, выздоровев и отбыв карантин, дети отказались уйти из госпиталя. Им было разрешено остаться и помогать сестрам мерить температуру и тому подобное. Волосы их были острижены под гребенку. Белье свое они мыли сами в море, употребляя песок вместо мыла, которого не было.
Жена моя долго была при смерти и чудом выжила. Но, пока она не вышла из госпиталя, дети оставались в скарлатинном бараке.
Все это время я оставался в Новороссийске.
9 марта на английском пароходе «Бургомистр Шредер» я отправил из Новороссийска за границу около 200 чиновников, их семейств и членов Круга. Ко мне со всех сторон обращались с просьбой о спасении, но что я мог: мест для всех не было. Особенно приставал один старик. Англичанин выкликал по списку тех, кто принят, и вызванные по одиночке входили на пароход. Несколько раз он крикнул: «Мария Петрова!» – ее нет. Англичанин кричит: «Сейчас пароход отходит, где Мария Петрова?» Тогда уже я крикнул: «Здесь!» – и толкаю этого старика на сходни. Так под этим именем он и поехал на Лемнос.
Глава 12
КОНСТАНТИНОПОЛЬ. СПАСЕНИЕ ДОНСКИХ ЦЕННОСТЕЙ. НОВОРОССИЙСК. ЛЕМНОС
13 марта в Новороссийске Донское правительство погрузилось на итальянский угольщик «Чита ди Венеция» вместе с донским серебром и процентными бумагами.
Новороссийск в это время был переполнен отступающими войсками. Все улицы, площади, вся набережная были заполнены лошадьми. Пехота, кавалерия, артиллерия, обозы перемешались между собой. От беспорядка получилась сплошная пробка, и не только проехать, но и пройти по улице было почти невозможно. Начались грабежи и разбои. В некоторых местах висели пойманные на месте преступления грабители. Слышалась близкая орудийная, пулеметная и ружейная стрельба. Каждую минуту в городе ожидалось вступление большевиков и чувствовалось, что сейчас разразится что-то ужасное, кошмарное. На пристанях происходили душераздирающие сцены. Все стремятся на пароходы, обрываются, падают в воду. Матери теряют детей, жены мужей, братья сестер. Слышатся истерические рыдания женщин. Все думают об одном – как бы спастись, как бы попасть на пароход. За пароходы идет бой. С пароходов сбрасывают друг друга в море. Ужас... Кошмар...
В городе шел погром! Громили магазины, громили и расхищали громадные склады с продовольствием, с английским обмундированием. По улицам валялись ящики с консервами, с товарами...
13-го Новороссийск горел в шести местах. Жутко было смотреть на море огня и дыма. Хулиганы поджигали склады, чтобы грабить, пользуясь замешательством.
14-го утром мы отбыли из Новороссийска, а вечером в город вошли большевики.
Среди колоссальной военной добычи им досталось более 60 000 лошадей, которых англичане отказались грузить на пароходы. Казак, который с детства привык к своей лошади, который сжился с ней, как с лучшим другом, принужден бросить эту лошадь в руки врага. Со слезами на глазах расседлывали казаки коней и выгоняли их в город, где уже бродили тысячные табуны. Лошади жалобно ржали и снова возвращались к морю, к своим хозяевам. Это была душераздирающая картина.
К вечеру 14-го мы прибыли в Феодосию. Там уже были главнокомандующий Юга России генерал Деникин, Донской атаман генерал Богаевский, командующий Донской армией генерал Сидорин.
18-го мы прибыли в Керчь и остановились на рейде в трех верстах от города. 22-го, разгрузившись от части угля, причалили к берегу и пробыли в Керчи до 8 апреля.
10-го днем прибыли в Феодосию, а 11-го отбыли в Ялту.
13 апреля до обеда осматривали Ливадийские дворцы и Ореанду. Управляющий имением Государя господин Ставровский все нам подробно рассказывал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
