Погруженный в свои мысли, Морган ласково гладил Дэниелу по голове. Наконец она совсем успокоилась. Тогда он вытер ей слезы своим окончательно промокшим платком и, горя от нетерпения осуществить задуманное, предложил:
– А теперь, моя леди-разбойница, давайте поедем кататься верхом. Это успокоит вас и поднимет настроение.
«Помимо всего прочего», – добавил он про себя.
15
Дэниела и Морган ехали уже довольно долго. Со всех сторон их окружал тенистый лес, состоящий из старых могучих дубов, стройных ясеней с кружевной кроной и высоких вязов. Изредка встречались орешник и дикая вишня. Наконец лес расступился, и они выехали на большую поляну, посредине которой красовался небольшой кирпичный дом.
– Чьи это владения? – спросила Дэниела.
– Это Вдовий домик, часть «Королевских вязов».
– Так мы все еще на территории поместья? – искренне удивилась Дэниела. Они ехали так долго, что она нисколько не сомневалась, что уже давно выехали за пределы земель герцога.
Морган рассмеялся.
– Да, это самый дальний участок поместья. Мой предок настолько не переносил свою мать, что отселил ее сюда, как можно дальше от центральной усадьбы. Не хотите ли осмотреть его? Там очень мило.
Дэниела кивнула, и Морган, спрыгнув на землю, поспешил протянуть ей руки, чтобы помочь сойти с лошади. Но, поставив ее на землю, он задержал руки на ее талии, не отводя горящего взгляда от ее губ. Дэниела почувствовала странное волнение и чуть напряглась, мягко пытаясь освободиться.
Однако Морган и не думал ее отпускать. Он наклонился к ней, и его губы легко коснулись ее губ. Затем еще раз и еще, вызывая в ней странное чувство томления, такое знакомое и такое непонятное... Но вот его поцелуй стал более настойчив, и ее губы сами собой послушно открылись ему навстречу.
Его язык дразнящим чувственным движением скользнул по ее губам, затем проник внутрь, исследуя податливую нежность ее рта. Ритм этого движения отозвался сладкой болью в глубине ее тела, наполнил ее странной истомой.
Захваченная необычными ощущениями, Дэниела не замечала, что он расстегивает пуговицы на лифе ее платья, пока горячие ладони не коснулись ее шеи и груди. Она чуть вскрикнула, а он только крепче прижал ее к себе, покрывая жаркими жадными поцелуями ее обнаженную кожу. Голова у нее закружилась, она тихо застонала. Казалось, еще немного, и ноги перестанут ей повиноваться. Чтобы не упасть, Дэниела обхватила Моргана за плечи, ища опоры. Морган поднял голову и посмотрел ей в глаза, чрезвычайно довольный.
– Что, кружится голова?
– Да, немного. – Дэниела сама не узнала своего голоса и смущенно замолчала, а у Моргана при этом еще ярче вспыхнули глаза.
Загадочно улыбаясь, он взял ее за руки.
– Так пойдем посмотрим Вдовий домик?
Дэниеле не было никакого дела до какого-то там домика. Единственное, чего ей хотелось, – это целоваться с ним и снова ощущать эту сладкую боль и томление, разливающиеся по всему телу. Но она покорно последовала за Морганом к дому. Проходя мимо цветущих кустов, окаймляющих тропинку, она с какой-то неожиданной остротой почувствовала их чистый, сладкий аромат. Она несколько раз глубоко вдохнула в себя свежий воздух, напоенный запахами земли, цветов, скошенной травы. От печали не осталось и следа, ее охватило странное, почти нереальное ощущение счастья и покоя.
Вместе они вошли в дом. Здесь было очень чисто и уютно, казалось, хозяева всего несколько минут назад покинули его.
– Здесь кто-то живет, – удивилась Дэниела.
– Нет. Но поскольку этот дом находится в «Королевских вязах», Джером следит за тем, чтобы здесь был такой же порядок, как и везде.
Морган провел Дэниелу в гостиную, убранство которой составляли дубовые столики, резные позолоченные кресла и диваны, обитые красным дамасским шелком. Здесь царила почти звенящая тишина, нарушаемая только легким шумом их шагов. Дэниеле стало немного не по себе. Ведь она была вдвоем с мужчиной в пустом доме. Она доверяла Моргану, но все же...
Здесь было очень тепло. Морган помог Дэниеле снять накидку, затем снял свой редингот и небрежно бросил на спинку кресла. Не спеша развязал галстук и, выразительно, чуть вызывающе глядя прямо ей в глаза, принялся расстегивать пуговицы своей тонкой сорочки. Дэниела словно завороженная наблюдала за его руками. Ей вдруг отчаянно захотелось довершить то, что он начал, расстегнуть до конца его рубашку, коснуться его груди, почувствовать ладонью тепло его кожи... Господи! Что за бес в нее вселился!
Между тем Морган подошел к ней совсем близко. Обхватив ее голову ладонью, он наклонился к ней и прижался к ее губам горячим страстным поцелуем. И в тот же миг в ответ на его ласку в ее груди вспыхнуло желание, и она с не меньшей страстью ответила на его поцелуй.
Он оторвал на миг губы, и Дэниела тихо, протестующе застонала. Но уже в следующее мгновение, когда он начал целовать ее шею и грудь, она застонала громче, теперь уже от наслаждения.
Наконец Морган поднял голову и посмотрел на нее пылающим взором, от которого у Дэниелы сладко заныло в груди. Она с трудом сознавала, что он говорит ей с такой горячностью. Но постепенно смысл его слов начал доходить до нее.
– Дэниела! Послушай! Ригсби – грязное животное. Поверь мне, не все мужчины такие. Позволь мне помочь тебе освободиться от страха, который он посеял в тебе. Позволь показать, как прекрасно может быть то, что происходит между мужчиной и женщиной.
– Но... почему?
– Когда ты встретишь человека, за которого захочешь выйти замуж, этот страх уже не будет над тобой властен, и ты сможешь стать прекрасной женой и матерью. У тебя родятся дети, которых ты так хочешь!
Дэниела молча смотрела на него, словно не могла поверить своим ушам.
Неужели он сказал это?
– Ты хочешь сказать, что собираешься уложить меня в постель только для того, чтобы я освободилась от своих страхов и смогла выйти замуж за какого-нибудь другого мужчину?
– Ну да! – воскликнул Морган с сияющей улыбкой. – Вот именно!
Но он тут же охнул от боли, так как Дэниела с силой ударила его ногой по голени.
– Черт возьми! Почему? – воскликнул он, с растерянным, недоумевающим выражением глядя на пылающую от ярости Дэниелу. – Что я такого сказал?!
Вот и пойми этих женщин!
Дэниела отвернулась от него и обхватила себя руками. И в самом деле. Ну почему она так разозлилась? Ведь она с самого начала знала, что Моргану даже в голову не может прийти взять ее в жены. Разве она похожа хоть немного на Рэйчел? Вот Элизабет – совсем другое дело!
Она прекрасно знает, что он не любит ее. Но разве можно его осуждать за это? Человек не властен над своими чувствами. Уж кому об этом знать, как не ей – иначе разве она позволила бы себе так безоглядно и глупо влюбиться в этого человека, что сейчас с таким обиженным, недоумевающим видом стоял возле нее.
