Если Кэти и волновалась в ожидании встречи с Гловером, то волнения эти закончились, как только она вступила под своды арки между надвратными башнями дворца Хэмптон-корт. Вся его фигура в распахнутом черном пальто с глубоко опущенными в карманы руками, выражала такое напряжение, что девушка, в противовес ему, сразу расслабилась. Было очевидно, что сегодняшним вечером волноваться и беспокоиться предстояло не ей.
И все же промелькнуло желание отступить и спрятаться, которое было моментально пресечено. Индеец стремительно пересек Часовой двор и подхватил девушку под локоть. Со стороны могло показаться, что они чинно и не спеша направляются к дверям Большого зала, однако хватка твердых пальцев на ее плече не ослабевала.
— Я никуда не сбегу, — Кэти подняла голову, чтобы посмотреть в лицо Александра. — Я вернулась насовсем.
Судя по блеску глубоко запавших темных глаз, он не торопился расстаться с недоверием.
— Подожди… — Индеец даже остановился. — Я столько недель жил с чувством, что потерял тебя. Я не могу так сразу поверить. — Он оглядел двор, словно подсчитывая что-то в уме. — Поехали домой.
Теперь Кэти потянули в обратном направлении. Она попыталась упереться каблуками в каменные плиты двора.
— Зачем так торопиться?
— Хочу убедиться, — угрюмо буркнул Гловер.
— Знаю я, чего ты хочешь.
— Ты даже не представляешь, насколько сильно, — ее продолжали тянуть в сторону кирпичной арки.
— Стой. Нет, мы останемся. Где Виктория, кстати?
Разочарование Индейца, казалось, можно было резать ножом. Ничего, потерпи немного, сочувственно подумала Кэти. Все-таки она обещала Виктории зрелище. Не хотелось обманывать хорошего человека.
На пороге большого зала платье из синей органзы на атласном чехле во второй раз подверглось тщательному осмотру.
— Ну и как тебе? — Поинтересовалась она.
— Уже легче, — признался Александр. — Вижу, что ты приготовилась к нашей встрече.
Соображать, правда, стало еще труднее. Все мысли сосредоточились на темной капле, лежащей на белой груди чуть ниже ключиц, и на том, как же хочется поймать ее губами. А потом зарыться лицом в это податливое тело, не оставляя себе ни глотка воздуха. Так в детстве он прятался в подушке, когда боялся затаившейся за шкафом темноты.
Ладно, часа два он еще продержится. Зато потом Кэти будет мягкая, как теплое масло. Проверено эмпирическим путем.
— Хочу поздороваться с Викторией, — она улыбалась так, словно читала все его мысли.
— Тут полно наших знакомых, — сказал Гловер и протянул ей руку, — пойдем здороваться со всеми.
Первым навстречу им вышел Тобиас Клейтон, словно только и ждал своего часа где-то неподалеку. С Александром он обменялся рукопожатием, зато руку Кэти почтительно и бережно поднял к губам. Чуть приподняв брови, Кэти безмолвно поинтересовалась, с чего вдруг такие церемонии.
— Ваше последнее интервью с Борисом Мелвиллом было на редкость удачным. Примите мое самое искреннее восхищение. И надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
Гловер аккуратно забрал руку Кэти из ладоней Клейтона и вернул ее на свой локоть:
— Кстати, ты уже закончил… с плодами?
— Пожалуй, да. Правда, пару раз пришлось прибегнуть к Божьей помощи, — он покосился на коренастого мужчину в фиолетовой сутане и тут же ухмыльнулся, как довольный шалостью двоечник: — А что? Неплохо звучит: С Божьей помощью, быстро и эффективно.
Кэти сделала вид, что хочет отойти. Индеец удержал ее за кончики пальцев:
— Ты куда?
— Просто в сторону. На всякий случай. А то вдруг вас, кощунников, шарахнут сверху молнией, но промахнутся и попадут в меня?
— Пожалуйста, не отходи ни на шаг. Не разбивай мне сердце. — Губы Александра улыбались, но глаза смотрели как никогда серьезно.
— Не буду, — тихо ответила Кэти.
Тем более, что это дохлый номер. Как только то сердце ни пытались вскрыть и расколоть, а ему, заразе, было хоть бы что. А теперь оно раскрылось само, когда никто и не ожидал.
— Ну, пожалуй, пора занимать свои места. — Как прирожденный политик Клейтон знал, когда следует покинуть трибуну. — Сейчас у нас по программе выступление ректора, потом студенческий хор, еще минут двадцать бла-бла-бла и, наконец, можно будет выпить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Предусмотрительный Индеец позаботился о третьем месте рядом с собой и Викторией. Дамы уселись по обе стороны от него, что совсем не мешало Виктории прожигать любопытным взглядом щеку Кэти. Впрочем, она сразу заметила, когда рука племянника нашла руку девушки и опустилась с ее колена ниже, на сиденье стула. Кэти на всякий случай прикрыла их сплетенные в замок пальцы своей юбкой и приготовилась слушать ректора. Однако, все происходившее на сцене непостижимым образом, проплыло мимо ее внимания.
В себя она пришла только через некоторое время в Большом зале — посреди гудящей толпы и с бокалом холодного шампанского в руке. Кэти сделала первый осторожный глоток и осмотрелась. Выводящий ее из равновесия объект никуда не делся, просто переместился ей на талию, но в голове немного прояснилось.
И вокруг, кстати, появилось много интересного. Например, Бен Барнс (64). И он уже с нескрываемым интересом поглядывал в сторону Кэти. Учитывая, что в последнее время Бен явно стремился выйти из амплуа красавчика, пожалуй, им будет о чем поговорить. Девушка вспомнила его в «Пении птиц» (65). Очень достойная работа. И заслуживающая уважения любовь к своей профессии, особенно если учесть небывало скудный бюджет постановки. Ее собственная «Верная жена» тоже не осталась незамеченной критиками, так что ей есть чем его заинтересовать. Остается только избавиться от цербера.
— Дорогой, тебе уже несколько минут строит глазки во-о-он та симпатичная дама в фиолетовом. Упс… это епископ. — Гловер потянул ее за собой. — Дай мне пару минут, хочу тоже кое с кем поздороваться. А ты пока иди, поуправляй миром.
Очень неохотно Александр убрал руку и переместился метров на двадцать левее. Позиция по правую руку от епископа открывала ему неплохой обзор, правда, зрелище совсем не радовало. Кэти сразу же сбежала к веселой компании, вооруженной парой бутылок шампанского, и теперь, мило розовея ушками, ворковала с красавчиком Барнсом. Ага, вот он уже полез в карман за визиткой. И даже что-то нацарапал на обратной стороне карточки. Нет, надо все-таки как можно скорее сделать ей ребенка, чтобы никуда больше от него не делась.
Подошедшая к Кэти Виктория выглядела непривычно взволнованной.
— Дорогая, мне срочно нужно выпить.
Девушка без колебаний протянула ей свой бокал.
— Что-то случилось?
Было заметно, что старую леди распирает от желания поделиться, но она еще колеблется. Кэти решила подтолкнуть ее, чуть-чуть:
— Думаете, нам пора уходить?
— Нет, ни в коем случае, — волнение Виктории было самым что ни на есть натуральным, она даже ухватила Кэти за голый локоть. — Просто здесь один человек…
Неужели Борис Мелвилл? Кэти невольно ощутила, как уши сами собой прижимаются к голове. Захотелось упасть на четыре лапки и ускользнуть в норку за плинтусом.
— Вон там, — старуха из-под полуопущенных век скосила глаза в сторону. — Молодой человек. Он на тебя смотрит.
Кэти перевела прямой и открытый взгляд на двух парней, очевидно, студентов. Ее рассматривали, причем очень внимательно, оба, но только один из них был темноволосым, чуть выше среднего роста, но совсем не щуплым, а, скорее, тонким и гибким… молодым Индейцем.
— Не беспокойтесь, Виктория, — она ободряюще улыбнулась леди Гловер. — Я знаю про Тима. Они еще не познакомились?
— Кажется, нет. — Сокрушенно покачала головой та. — Боюсь, мальчик не хочет никаких личных отношений с Александром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Значит, не хочет? Улыбка Кэти стала еще шире.
— Извините, Виктория, не могли бы вы оставить меня минут на десять?
Бросив на девушку последний беспокойный взгляд, старуха величественно продрейфовала к компании пожилых джентльменов, один из которых, как показалось Кэти, был никем иным как Дэвидом Чипперфилдом (66).
