это подходит.
- Тогда, оставайтесь у нас на всю неделю, - предложил Бармин. – Отсюда и полетим. Как смотришь?
- Смотрю положительно! – улыбнулась Екатерина. – А теперь отдай мне мою принцессу, и мы пойдем знакомиться с твоими женами.
- Ты их всех знаешь.
- Не всех, но некоторых, - поправила его альва. – Но Арина и мальчики с ними пока незнакомы. Надо дружить. Все-таки родственники.
«Родственники? – удивился Бармин. – Она имеет в виду Марию или своего мужа? Или, может быть, обоих?»
- Ты все понял правильно, - улыбнулась она еще шире. – Я в курсе наших сложностей. И просто для сведения, Инг, мне это не мешает.
- Понял, - кивнул Ингвар. – Спасибо, Катя. Пошли! Нас, верно заждались. У нас по субботам обед подают в шесть. И вот, к слову, раз Арина выросла в Тартаре, я думаю, ей должны нравиться пироги с ягодой и медом.
- Мальчики тоже любят, а я просто обожаю, - обрадовалась альва. – У вас здесь что, тоже делают дрожжевое тесто на меду?
- Угадала, - улыбнулся Бармин. – Как раз к вашему приезду подгадали. Повар у нас отменный, напек пирожков с лесной ягодой. Они, ты же знаешь, разные бывают…
- Уговорил! Побежали!
Но, разумеется, они никуда не побежали, а пошли. Спокойно, уверенным шагом через двустворчатые двери Нового паласа, через большой холл парадной части, где слуги забрали у гостей теплую зимнюю одежду, - шубы, шубки, пуховики, - вверх по лестнице на второй этаж в анфиладу приемных залов и достигли наконец Семейной трапезной Менгденов. Это было высокое и просторное помещение со сводчатым потолком, украшенным каменной резьбой. Одно из самых старых помещений Нового дворца, построенное в самом начале XVI века. Стены были облицованы деревянными резными панелями, - темные барельефы на темы замковой жизни, окаймленные тройными рамками сложного узора, - дубовый и лиственничный паркет, и все прочее в том же духе: пара гобеленов, бронзовые сложного литья свечные бра с зеркальными отражателями, бронзовые торшеры по углам, двустворчатые двери в боковой стене, ведущие в буфетную, в которой был устроен кухонный лифт, и, наконец, длинный обеденный стол на двадцать четыре персоны, - это же семейная трапезная, а не пиршественный зал, - застеленный льняной вышитой скатертью и украшенный хрустальными вазами с цветами и старинными серебряными солонками и перечницами, уксусницами и подставками для салфеток, и, разумеется, изысканными кувертами[3] работы начала прошлого века. Поздний обед должен был пройти при свечах, так что ни электричества, ни керосиновых ламп сегодня здесь не было. Зато зажженных свечей было вполне достаточно, чтобы осветить весь зал и придать событию торжественный вид в зимнем стиле. Последнему способствовали и два разожженных камина. Однако, в целом, это был обед, как обед, - праздничный, но без перегибов, - разве что несколько блюд явно намекали на северянскую старину. Кёж и козули[4] пришлись по вкусу деткам, но были проигнорированы взрослыми, которым, в свою очередь, понравились воложи[5], с которыми хорошо пошли мясные и рыбные пироги и кулебяки.
Настроение у всех было приподнятое, а хорошее вино из Тосканы сделало его еще лучше, и за оживленным разговором хозяева и гости засиделись за столом гораздо дольше, чем планировалось, но все когда-нибудь заканчивается, завершился и этот чудный вечер в кругу друзей и родных. Однако, встав из-за стола, хозяева и гости, - ну, кроме детей, разумеется, - все еще не были готовы прервать общение, и, разбившись на несколько небольших групп по интересам, разошлись кто-куда. Кто-то в курительную комнату, например, а кто-то в биллиардную или в одну из гостиных второго этажа. Сам же Бармин, прихватив с собой Федора и Марию, направился в свой рабочий кабинет, куда приказал подать кофе, коньяк и сладости. Предстоял серьезный разговор, и откладывать его на потом никто не хотел: ни Бармин, ни Федор. Потом, во все последующие дни до отъезда, они смогут поговорить еще не раз и не два. И темы найдутся, и время, и, разумеется, место. Но сегодня им предстояло окончательно расставить все точки над «i» и понять, что и как они будут делать в ожидании большой войны и во время нее. И, хотя Бармину очень хотелось начать с главного, этот вопрос он оставил на десерт.
- Еще раз хочу подтвердить слова Марии, - сказал он вслух. – Когда начнется заваруха, но лучше все-таки уже в преддверии войны, бери Катю и детей и отправляй к нам. Это лучше, чем Сибирь. Что там и как будет с цинцами и манджурами, никто предсказать не может, а здесь, на Север-Западе и Западе уже через месяц два будет воссоздан Западный комплот. Свой край мы, всяко-разно, отстоим, - сил у нас много, было бы единство, - а, если что, уйдем в колонии. До Нового Пскова[6] через Северную Атлантику на реактивном лайнере шесть часов полета. А в Новом Свете нас пойди еще сколупни. Нет у нас там пока хищников подходящего размера. Ты, к слову, у нас тоже желанный гость, сам знаешь.
- Знаю, - подтвердил Федор. – Ты тоже знаешь, Ингвар. Я человек военный, мне по должности положено родину защищать. Придется вместе с хазарами держать Крым и побережье практически до самой Абхазии, и, если турки ударят через Кавказ, то, по планам, мы будем вынуждены ввести войска в Грузинское царство. Но вот Катю и детей действительно отправлю к вам. Ты прав, у вас надежнее, и Мурка вон – родная кровь.
- Ну, Миа так и сказала, - пожал Бармин плечами. – Просто хотел еще раз подтвердить и наше приглашение, и наши обязательства.
- Я так и понял, - кивнул Федор, бросив быстрый взгляд на сестру. – Всем разливаю?
- Я уже взрослая, - огрызнулась Мария, почувствовавшая колебания в голосе брата. – И не смотри на меня так, Федор. Я мужнина жена, между прочим, и в бою была. Вот!
- Значит, всем, - добродушно усмехнулся Федор и взялся за бутылку.
- Хороший, - оценил он этикетку и продолжил говорить, разливая коньяк по хрустальным стопкам. - И к слову, о войне. Отец подписал разрешение, так что танки – тридцать «вепрей» 15-й серии, - отгрузим вам уже в начале марта. Экипажи я могу навербовать у хазар, боеприпасы и съемное оборудование отправлю с армейских складов в Кериче. Там кое-кого придется подмазать, но то невеликие деньги. С геликоптерами сложнее. Разрешение, понятное дело,
