— Что же мы можем сделать? У нас нет выбора. Скоро у нас не останется ни одного доллара… Мы — государство, с которым более не считаются, и т. д. и т. п.
«Всё это отдавало хорошо знакомым запахом Мюнхена… — пишет Сориа. — Тот же самый дух, который привёл Францию в Мюнхен, вновь проявился в поведении этих людей, которые руководили французской политикой. Эти люди мирились с перспективой экономического закабаления Франции точно так же, как мюнхенцы 1938 г. соглашались уступить требованиям Гитлера»[80]
На парижской конференции 16 стран представители западноевропейских правительств, забыв о национальной чести и потеряв элементарное чувство стыда, наперебой заявляли о своих нуждах и просили долларов. Унизительность положения западноевропейских стран, превратившихся в попрошаек, так бросалась в глаза, что этого не могли не отметить даже самые яростные защитники «плана Маршалла». Так, даже английский лейбористский еженедельник «Нью Стейтсмен энд Нейшн» в сентябре 1947 г. писал:
«Здесь Соединённые Штаты выступают в роли очень богатой и великодушной старой девы. У её ног распростёрлись 16 оборванных бродяг, причём каждый из них просит помощи, чтобы залечить свои раны. Один бродяга выставляет напоказ обрубок своей деревянной ноги. Другой просит милостыню, демонстрируя свои ужасные раны. Но, прежде чем начать расточать щедроты, наша американская благодетельница втыкает иглу в ногу одного из нищих, чтобы удостовериться, настоящая она или искусственная. Затем она осматривает гноящиеся раны другого нищего, чтобы удостовериться, что это не голливудская бутафория».
Формально Соединённые Штаты не были представлены на парижской конференции 16 стран. Фактически на этой конференции ничего не делалось без ведома и согласия Вашингтона. На время конференции в Париже был учреждён своеобразный американский командный пункт, возглавляемый тогдашним заместителем государственного секретаря Клейтоном и при участии таких доверенных лиц Уолл-стрита, как американский посол в Англии Дуглас, американский посол во Франции Кеффери и политический советник американской военной администрации в Германии Мэрфи. Клейтон беспрерывно сновал из Парижа в Вашингтон, в Лондон и обратно.
В конце концов, в результате всяких препирательств и подсчётов, парижская конференция определила потребности 16 стран в американской помощи в размере 29 млрд. долл. на четыре года. Эта сумма, однако, оказалась не по вкусу за океаном. В Париж срочно вылетел Клейтон. Вновь мир стал свидетелем унизительного зрелища, как по приказу Клейтона представители 16 европейских стран быстро снизили свою заявку до 22 млрд. долл. Журналисты писали, что стоило хлопковому спекулянту Клейтону стукнуть кулаком по столу, как все расчёты западноевропейских правителей, их экспертов и экономистов полетели вверх тормашками. Недурная иллюстрация глубины падения банкротов европейского капитализма!
Но и новая сумма была затем признана в Вашингтоне преувеличенной. Созданный президентом Трумэном комитет Гарримана срезал цифру четырёхлетней программы помощи до 17 млрд. долл. Эта сумма и была названа в послании Трумэна конгрессу от 19 декабря 1947 г., которое явилось первым официальным заявлением американского правительства по «плану Маршалла».
Результаты работ парижской конференции 16 стран были опубликованы в двухтомном издании, состоящем из общего и технического докладов и опубликованном в сентябре 1947 г. За два месяца технические комитеты конференции составили «планы» по каждой из 16 стран по 1951 г. включительно. Разумеется, эти «планы» представляли собой типичный образец игры в цифры, лишённой какой-либо реальной основы и имевшей единственной целью создать видимость некоего «солидного» обоснования тех заявок на доллары, которые составляли суть всех трудов Комитета европейского экономического сотрудничества.
Ещё в медовую пору «плана Маршалла» правящие круги европейской буржуазии прекрасно понимали, что для стран Западной Европы этот план равносилен не только переходу в фарватер американского экспансионизма, но и потере национальной независимости. Так, орган английских толстосумов еженедельник «Экономист» в передовой от 14 октября 1947 г. писал о так называемом «изучении» доклада парижской конференции в Соединённых Штатах.
«Перспективы решения вопроса об американской помощи содержат что-то трагическое… К чему может привести эта проверка? Европейских экспертов будут упрекать в том, что доклад содержит ошибки и даёт слишком оптимистическую оценку положения. Европейские правительства будут испытывать нажим в отношении каждого аспекта их политики. На них будут нажимать, им будут напоминать, их будут учить. Везде и всюду будут требовать от них гарантий или во всяком случае предложат им такие гарантии, как, например, американский контроль над осуществлением американской помощи, американская опека, политическое видоизменение отдельных правительств, отказ от планов национализации. Всё это будет условием оказания американской помощи. А в Европе между тем в ушах каждого правительства будут звучать горькие слова Молотова о потере национального суверенитета…»
Действительность очень быстро разоблачила легенду о том, будто бы «план Маршалла» представляет собой «отход» от «доктрины Трумэна» с её агрессивным и реакционным курсом. На самом деле «план Маршалла» с самого начала был задуман как средство распространения «доктрины Трумэна» на все те страны Европы, правители которых проявят готовность поступить в лакеи к Уоллстриту. На второй сессии Генеральной ассамблеи организации Объединённых наций осенью 1947 г. глава советской делегации А. Я. Вышинский в своей первой же речи на пленарном заседании, напомнив, что в резолюции Генеральной ассамблеи от И декабря 1946 г. было провозглашено, что помощь другим странам «никогда не должна быть использована в качестве политического оружия», следующим образом охарактеризовал «план Маршалла»:
««План Маршалла» по существу представляет собой, как это теперь очевидно, лишь приспособленный к условиям послевоенной Европы вариант доктрины Трумэна. Выдвигая этот «план», правительство США, очевидно, рассчитывало при содействии правительств Великобритании и Франции поставить европейские страны, нуждающиеся в помощи, перед необходимостью отказаться от своего неотъемлемого права распоряжаться своими экономическими ресурсами, планировать по-своему национальное хозяйство, рассчитывало поставить вое эти страны в прямую зависимость от интересов американских монополий, стремящихся предотвратить надвигающийся кризис ускоренным экспортом в Европу товаров и капиталов»[81].
