— Ох, Боже! — вырвалось у Дженис.
Джинни нервно рассмеялась.
Барни, сидевший на водительском месте, обернулся.
— Что касается твоего вопроса, Дженис, — сказал он. — Да, у лютеран нет обычая вызывать святых. Но мы ведь и не отрицаем, что они иной раз являются к нам. Может, католический священник или рабби неохасидов и лучше знают, как именно обращаться за помощью. Но я не мог за такое короткое время найти кого-то, кому мог бы полностью довериться, а Джима Карлслунда я знаю уже много лет… О, вот и вы, пастор…
Пастор взобрался на ковер, держа охапку церковных принадлежностей.
После этого мы направились к Трисмегистусу. Золотые лучи солнца лежали на знакомых лужайках, рощццах, зданиях… Сейчас в городке почти никого не было; здесь царила тишина, и таким далеким казался водоворот городской жизни. Можно было подумать, что прошли века с тех пор, как мы с Джинни учились тут, — это было в другом цикле творения. Я посмотрел на Джинни, но не сумел ничего прочесть на ее лице.
Неподалеку зашумели крылья, нас обогнал ворон. Предзнаменование? Он сделал над нами круг, когда мы приземлялись, а потом исчез из виду.
Мы вошли в здание факультета физических наук. Коридоры и лестничные клетки были полутемными и пустынными, наши шаги эхом отдавались в тишине. Мы выбрали это здание именно потому, что сейчас оно было совершенно пустым, и потому, что у Грисволда были ключи от всех лабораторий и кладовых. Карлслунд мог устроить тут походную часовню, и никто снаружи этого не заметил бы. Кроме того, Джинни и Барни решили, что религиозная часть нашего предприятия — дело второстепенное.
Конечно, нам нужен был пастор как человек, чей призыв к святым не имел бы никакого оттенка личной заинтересованности, потому что иначе святые могли просто не откликнуться. Они и вообще-то редко откликаются на призывы в наши дни, особенно если учесть количество этих призывов. Всевышний ожидает, что мы сами решим свои проблемы. И в основном мы полагались на свои знания — что, кстати, заодно повышало нашу уверенность в том, что мы все же добьемся какого-то ответа, — и считали, что сумеем прорваться на территорию Врага. Мы надеялись, что вмешательство ада в земные дела было слишком серьезным, чтобы остаться незамеченным небесами.
И еще в моей голове время от времени мелькало — а если нам запретят нашу попытку?..
Для вызова святых мы выбрали лабораторию берклианской философии. Она располагалась в большом новом крыле, великолепно оборудованном, — это крыло пристроили к старому обшарпанному зданию факультета Грисволда после истории с саламандрой. Здесь теперь старшекурсники и аспиранты учились применять параестественные силы в естественно-научных исследованиях. В лабораториях находилось все мыслимое оборудование. В центральном лекционном зале стояли удобные рабочие скамьи; свет падал через серовато-зеленые стекла готических окон. На темно-синем потолке знаки зодиака окружали изображение золотого атома Бора…
Грисволд отпер дверь лаборатории. Джинни сняла чары личин и выпустила из сумки Свартальфа. Кот направился в угол, мерно размахивая хвостом. Карлслунд постелил на скамью алтарный покров, поставил распятие, колокольчик, чашу, освященные хлеб и вино. Все остальные в это время работали под руководством Барни. Мы установили защитное поле, наладили чары против подслушивания — в общем, все как обычно. А потом стали готовиться открыть ворота между двумя мирами.
Конечно, это всего лишь привычное выражение, не раскрывающее сути действия. Разумеется, на самом деле никаких ворот нет, имеется в виду передача воздействия из одного континуума в другой, и основано тут все не на технике, а на знании и умении. А те реальные предметы, которые мы использовали, — библия, открытая на соответствующей странице, семисвечник с длинными свечами, зажженными с помощью огнива и кресала, рог с водой Иордана, Пифагорейская арфа, — были скорее символическими, чем симпатическими.
Я хочу еще раз подчеркнуть то, что не так хорошо известно многим, как следовало бы, и из-за незнания чего широко распространился гностицизм. Догматы Петровой церкви в этом вопросе совпадают с догматами развитых нехристианских религий и с современными научными знаниями. Вы не можете вынудить небеса к чему бы то ни было. Они слишком велики. Да, вы можете попытаться как-то привлечь их внимание, но вы не получите никакого результата, если на то не будет дозволения Всевышнего. Это примерно то же самое, как если бы младенец, хватая вас за брюки, пытался заставить вас изменить путь.
Наша молитва — это всего лишь горячая просьба о чем-то, но ведь Бог уже прочел наше желание в наших сердцах. Просто в молитве мы вслух подтверждаем наше желание, формулируем его. Сходным образом чары обращены к какому-то духу, который решил явиться на землю. Но на деле дух не нуждается в нашей помощи для перехода в наш мир. Чары нужны лишь для того, чтобы к нам явился именно тот дух, который способен совершить определенные, необходимые нам действия.
Ад — это совершенно другое дело. В физических терминах мы можем сказать, что это мир, который базируется на энергии более низкого уровня, чем энергия нашей Вселенной. Если же использовать термины спиритуализма, то мы скажем, что Враг и его прислужники не заинтересованы ни в чем, кроме разрушения. И мы, безусловно, можем проникнуть в Нижний мир и воздействовать на него простыми силами колдовства — если, конечно, у нас будет достаточно этих сил….
Формулы, с помощью которых мы пытаемся добиться помощи небес, не являются общеизвестными, но не принадлежат и к тайному знанию. Их можно найти в соответствующих научных трудах. Чары, которые мы использовали для прорыва в ад, — это уже совсем иное. Я ни за что не стану их публиковать. Но вы и сами можете догадаться, что они включали в себя инверсию священного ритуала, и мы использовали ряд вещей: одно из апокрифичных Евангелий, факел, розу ветров, прах мумии, тринадцать капель крови и меч. Но я не стану клясться, что это полный список.
Мы не рассчитывали сразу добиться победы, мы лишь демонстрировали свои намерения. И, кроме того, Джинни нуждалась в этих действиях, чтобы более глубоко изучить обстановку и применить свою тренированную интуицию для уточнения нашего плана.
Карлслунд зазвонил в колокольчик, подзывая нас. Мы собрались возле импровизированного алтаря.
— Сначала я должен освятить его и провести как можно более полную службу, — сообщил пастор.
Я взглянул на часы — было уже около пяти часов. Но я не осмелился возразить. Уважение пастора к священнодействию было для нас жизненно важным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
