______________
* Дакойт - бандит (индейск.).
Но значительно больше хлопот доставляли нам финансовые затруднения, которые чуть было не привели нас к полному разорению. Началось с того, что лопнул папин банк и сэр Джон вместе с другими директорами попал в тюрьму. В то время законы были очень строгими и справедливыми и даже директора банка могли посадить в тюрьму наравне со всеми прочими. Разумеется, папы это не коснулось. Папа, как объяснил верховный судья, действовал в полнейшем неведении, то есть не разбирался в банковских делах, поскольку был аристократом. И действительно, после того как лорд Аргью вынес приговор директорам, он сказал много теплых слов о папе. Он сказал, что именно благодаря людям, подобным моему папе, и возможны хищения. Нам все это показалось очень благородным. Но все же мы испытали огромное облегчение, когда все кончилось, особенно когда узнали, что по счастливой случайности как раз накануне краха папа продал все принадлежащие ему акции этого злосчастного банка.
Однако нам с Альфредом пришлось вынести куда более сильный удар - крах золотых приисков мистера Дерингера. Мы так и не поняли, что там произошло. Кажется, дело было не в том, что прииски не давали ожидаемого дохода, а в том, что просто их никогда не существовало. Альфред слышал в Сити, что мистер Дерингер "посолил"* участок, но мы никак не могли понять, где он раздобыл столько соли. Так или иначе, но все американские газеты писали об этом деле. Мистера Дерингера судили и приговорили к тюремному заключению на десять лет, и прошло много-много недель, прежде чем он смог выйти на свободу. В связи со всей этой историей папино имя, конечно, опять попало в газеты! Ведь он был первым директором приисков. Правда, папа давно уже вышел из этого дела, но все же мог разразиться скандал. К счастью, американский судья опять сказал несколько красноречивых слов о папином неведении. Чтобы перечислить все, чего не знает папа, - сказал судья, - не хватит самой большой книги, и добавил, что именно люди, подобные папе, снискали Англии ее репутацию.
______________
* "Посолить" участок - посыпать золотым песком то место, откуда берется проба на золотоносность (американский жаргон).
В конце концов и эта беда пронеслась, не коснувшись нас. Однако вскоре мы с Альфредом обнаружили, что перестали поступать дивиденды от золотых приисков, - это было совершенно невероятно, поскольку наши акции были привилегированными. Альфред решил было обращаться с папой холодно, но потом раздумал, потому что папа сильно постарел. Если бы с папой что-нибудь случилось в то время, когда Альфред держал себя с ним холодно, это могло бы иметь последствия. И в самом деле, как раз тогда с папой случился удар первый удар. Состояние папы не было тяжелым, но все же мы сочли своим долгом созвать консилиум, и тогда с папой случился второй удар: мы не на шутку встревожились и послали за лучшим врачом на Харлистрит. С папой случился третий удар. После третьего удара он скончался.
* * *
Пожалуй, эти мемуары лучше всего закончить описанием папиных похорон. Был погожий, ясный день, один из тех осенних дней, когда так радуешься жизни! Цвели осенние цветы, и наша старая усадьба, освещенная яркими лучами солнца, была великолепна. Все выразили свое соболезнование. Это было так трогательно! Одно было официальное послание - от палаты лордов. Там говорилось, что палата одобрительно отнеслась к предстоящим похоронам лорда Глупса. Другое - лично от министра внутренних дел с выражением чувства удовлетворения по поводу папиных похорон. Третье - из Уиндзорского дворца от министра двора, сообщавшего, что всем придворным отдано распоряжение носить полутраур в течение четверти часа.
Погребальная служба состоялась в нашей милой маленькой церкви. Старый доктор Глоуворм, которому к этому времени было, наверное, без малого сто лет, сказал проповедь. Слушать его было немного трудно, но слова из писания "Куда он ушел?", которые нам всем показались очень уместными, он произнес достаточно внятно. К сожалению, мы так и не смогли расслышать, что доктор Глоуворм ответил на этот вопрос. И вот, наконец, настал торжественный момент - папин поверенный, мистер Раст, который специально для этого приехал из Лондона, прочел завещание. Конечно, мы знали, что все будет в порядке, но, разумеется, волновались. Бедный папа всегда был немножко рассеянным, и когда мы вспоминали историю с банком и приисками, то не могли не испытывать беспокойства за судьбу Глупса. Титул по праву переходил к моему двоюродному брату, нынешнему маркизу Глупсу, все недвижимое имущество давно уже вошло в майорат, с остальным же папа был волен поступить по собственному усмотрению. Я помню, как мой дорогой Альфред сидел выпрямившись и старался не пропустить ни одного слова, хотя понять что-нибудь было совершенно невозможно, ибо большая часть завещания была изложена юридическим языком. Все же смысл его постепенно дошел до нас. Дорогой папа сделал все как полагается, то есть в полном согласии с обычаями и традициями. Мама получала в пожизненное пользование городской дом с правом содержать его на собственные деньги. Не были забыты и старые слуги: каждому из них папа отказал по траурной ливрее и по весьма солидной сумме денег - не помню сколько, но, во всяком случае, не меньше десяти фунтов, а это немалые деньги для таких людей. Для моей сестры Люси после всего, что случилось, папа, разумеется, не мог сделать очень много, но все-таки оставил ей кое-что на память, завещав прекрасный комплект книг из своей библиотеки - проповеди, переплетенные в сафьян, а ее детям (их тогда было всего пятеро) подарил по кошельку с полусовереном в каждом и еще по молитвеннику. Мы с Альфредом получили Глупс и все остальное имущество, очищенное от долгов и налогов, как выразился мистер Раст. Что ж, я считаю это вполне справедливым: мы нуждались в средствах для поддержания усадьбы, и, кроме того, мы едва ли смогли бы должным образом использовать доставшиеся нам деньги, если бы Глупс не перешел к нам. Мистер Раст объяснил все это очень убедительно.
Когда все было кончено, Альфред сказал: "Ну вот, все кончено".
МИССИС НЬЮРИЧ
ПРИОБРЕТАЕТ АНТИКВАРНЫЕ ВЕЩИ
- Ах, моя дорогая, как я рада вас видеть! Как это мило с вашей стороны - навестить меня... Джейн, примите пальто у миссис Оверуолд... Проходите, пожалуйста... Джейн, возьмите же у миссис Оверуолд перчатки!.. Как я рада вас видеть! С тех пор как мы вернулись из Европы, мы с Чарлзом просто сгораем от нетерпения показать вам все, что там раздобыли. (Возвышая голос.) Чарлз! Миссис Оверуолд пришла взглянуть на наши новые антикварные вещи. Не правда ли, это очень мило с ее стороны?.. Он у себя в кабинете, но, боюсь, он меня не слышит. Когда Чарлз читает, он просто забывает обо всем на свете. Чарлз, знаете, всерьез увлекается древностью, и поэтому, когда какой-нибудь антиквар присылает ему новый каталог, он штудирует его от корки до корки...
Ах, мне так не терпится показать вам столько интересного! Скорей бы уж принесли чай!.. Вам нравятся эти часы в холле? Старинная ли это вещь? О да, разумеется! Не правда ли, великолепная работа? Это "Саль волатиль"! Хорошо ли они идут? Бог мой! Что вы! Конечно, нет! Они вообще стоят. Насколько мне известно, они никогда и не ходили. Именно поэтому часы "Саль волатиль" и пользуются таким спросом. Он был одним из самых замечательных часовых мастеров. Часы его работы никогда не ходили.
Чарлз, скажи, пожалуйста, "Саль волатиль" когда-нибудь ходили? Что? Только поддельные. Спасибо... Это один из признаков, по которым вы всегда можете отличить часы "Саль волатиль". Настоящие - не ходят. Вы говорите, у них нет стрелок? Но, моя дорогая! У них и не было стрелок. У "Саль волатиль" не бывает стрелок. Мы откопали эти часы в какой-то захудалой лавчонке в Амальфи, и хозяин ее клялся всеми святыми, что никаких стрелок не было у них и в помине. Он нам это гарантировал. А отсутствие стрелок - такой признак, который исключает возможность ошибки. Мы с Чарлзом тогда страшно увлекались часами, перечитали об этом все, что только можно: все авторы, как один, твердят, что у настоящих "Саль волатиль" действительно никогда не было стрелок. Прочтите, что написано на этом маленьком ярлычке - он был на часах, когда мы их покупали, и мы решили его оставить. (Читает.) "...Настенные часы "Саль волатиль", модель без стрелок, никогда не имели стрелок, не ходят и никогда не ходили, без маятника..." (Прерывает чтение, оживленно.) Ну, конечно, я совсем забыла, вот именно - без маятника. Это делает их еще более ценными...
Этот пролом сбоку? Ах, моя дорогая, я заметила, что вы обратили на него внимание. Нет, я не стану хвастаться тем, чего нет... Этот пролом не подлинный. Нам его сделал один мастер в Нью-Йорке, когда мы останавливались там на обратном пути. Не правда ли, превосходная работа? Видите ли, этот пролом должен создавать впечатление, что кто-то сбросил часы на пол, а потом топтал их ногами. Считается, что все настоящие "Саль волатили" обязательно побывали у кого-нибудь под ногами.
