13 апреля 1920 года большевики силами Латышской дивизии разбили передовые части Слащева, захватили Турецкий Вал и продолжили наступление на юг. На Чонгарском направлении выдвинулась 8-я кавалерийская дивизия красных. Слащев приказал контратаковать противника. Это остановило продвижение красных, однако отбросить Латышскую дивизию дальше Турецкого Вала части Слащева не смогли: к красным шла постоянная помощь со стороны свежих сил, подходивших из тыла. На утро 15 апреля остатки красных частей были выбиты с Перекопа усилиями беспрерывно атаковавших бойцов Слащева. Навстречу 8-й кавалерийской дивизии красных на Чонгарское направление вышла конная бригада полковника Василия Ивановича Морозова, которая, после ожесточенного боя под Тюп-Джанкоем, повернула красных кавалеристов вспять и прогнала прочь. В этот же день, собрав силы «цветных полков» воедино, придав им в помощь несколько бронеавтомобилей, Врангель нанес контрудар по позициям большевиков, попытавшись прорвать их оборону, однако дальнейшего успеха развить не удалось: атака отогнанной на время 8-й красной кавалерийской дивизии, подошедшей на помощь стрелковым дивизиям, выровняла положение сторон. Пехотные дивизии из состава 13-й советской армии снова перешли в наступление. Для развития успеха частей Слащева против большевиков Врангель приказал осуществить два фланговых удара, высадив десанты: алексеевцы водным транспортом были доставлены в район Кирилловки. Несколько аэропланов высланных Ткачевым, обнаружив транспорты с войсками, подвергли их усиленному бомбометанию, потопив следовавшую за транспортами баржу с боеприпасами. Части дроздовцев должны были прибыть на узкий песчаный полуостров Хорлы. Десантом командовал генерал Витковский, 2-м полком — Туркул, а 1-м — Харжевский. По ходу движения к месту высадки десант алексеевцев был обнаружен авиацией красных, совершавшей разведывательные полеты над местностью. Несколько аэропланов, обнаружив транспорты с десантом, подвергли их усиленному бомбометанию, потопив следовавшую за транспортами баржу с боеприпасами. На высадившийся десант алексеевцев большевики бросили силы 46-й дивизии. Дроздовцы, высадившись в Хорлах, провели военный совет под председательством генерала Витковского. Владимир Константинович, несмотря на все трудности, возникшие в ходе высадки десанта, настаивал на выполнении боевой задачи до конца: пробиться с перешейка по тылам противника к Перекопу. Военный Совет решил выступать наутро. Корабли, высадившие десант, ушли в море и находились далеко от берега. Если бы красным удалось сбросить десант в море, то его удалось бы легко перебить в воде.
«Часов в восемь утра мы уже тронулись на деревню Адамань, пробиваться на Перекоп. Нас еще нес порыв ночного боя, стремительность победного удара. Красные отступали. Мы накатила на Адамань. В бою под Адаманью конными разведчиками 1-й Дроздовской батареи совместно с генералом Витковским, выехавшим в атаку на автомобиле с пулеметом Льюиса, была взята красная батарея… И под залпами, в губительном огне, со своими ранеными и убитыми, которых несут, нестройная толпа расстреливаемых людей… идет. В колонне за подводами наши полковые сестры милосердия, жены и сестры дроздовцев: Мария Васильевна, Александра Павловна Слюсарева, Вера Александровна Фридман. Лица молодых женщин бледны, точно окаменели. При каждом взрыве снаряда они крестятся» [201].
После двухдневных изматывающих боев, пройдя с боями 60 верст, отвлекая на себя силы противника, дроздовцы пробились к белым частям, стоящим на Перекопе. За этот рейд Врангель, приехавший на смотр дроздовцев в Армянск, пожаловал полковника Туркула чином генерал-майора. Массированный штурм Крыма в который раз был сорван. Для подготовки нового наступления большевикам требовалось еще несколько недель, для подвода дополнительных войск, а на это время красное командование приняло решение «запереть» Русскую Армию на полуострове. Красные инженерные роты возводили линии заграждения, подтягивалось значительное количество артиллерии, подходили бронепоезда и новые эшелоны с пехотой. Выпавшая временная передышка для Врангеля позволила Главнокомандующему заняться решением неотложных задач, связанных с армией, в том числе и по укреплению дисциплины, сократить многочисленные штабы и усилить боеспособными кадрами боевой состав полков. Врангель встретился и с митрополитом Вениамином, для того чтобы поговорить о духовном воспитании чинов Русской Армии: «Работы духовенства в войсках почти не было. Я не мог с этим не согласиться. Управляющий военным и морским духовенством протопресвитер Шавельский, находясь безотлучно при Ставке Главнокомандующего, был, видимо, весьма далек от войск… Войсковое духовенство сплошь и рядом было не на высоте… я считал совершенно необходимым провести не только беспощадную чистку ее от порочных элементов, но и целый ряд мер для повышения нравственного уровня в войсках, в том числе духовно-религиозного воспитания»[202].
Некоторые пастыри, например протоиерей о. Владимир Востоков, одержимый идеями создания военизированной церковной организации «Братства животворящего креста», часто увлекался проповедями, по выражению Врангеля, «чисто погромного характера»: «Каждое воскресенье, после службы в кафедральном соборе, он произносил с амвона горячие речи, призывая к борьбе с еврейством… Речи его были талантливы и сильны и производили огромное впечатление. Народ валом валил в собор уже не на молитву, а только чтобы послушать полные человеконенавистничества речи церковного пастыря»[203]. Речи Востокова, собиравшего многочисленных слушателей в Севастополе и других крымских городах, подталкивали толпу на противоеврейские выступления: «На третье воскресенье толпа уже не вмещалась в собор. Востоков вышел на паперть и говорил с ее возвышения возбужденной толпе, в которой начались истерические взвизгивания женщин и послышались грозные крики: „Бей жидов!“»[204].
Признавая ораторские способности проповедника, Врангель не мог позволить тому расшатывать напряженную обстановку в Крыму: «Отличный оратор, умеющий захватывать толпу, он имел, особенно среди простого люда, значительный успех»[205]. Главнокомандующему даже пришлось вызвать о. Востокова к себе, чтобы объяснить гибельность его работы, после чего последний прекратил свои проповеди. Врангель издал указ, в котором говорилось: «Запрещаю всякие публичные выступления, проповеди, лекции и диспуты, сеющие политическую и национальную рознь… Нарушивших…, невзирая на сан, чин и звание, буду высылать из наших пределов»[206].
Настоящее успешное взаимодействие по окормлению белого воинства установилось у Главнокомандующего с митрополитом Антонием (Храповицким). Владыка неустанно заботился о боевом духе в Русской Армии, стремясь довести до военного командования идею духовной поддержки чад православной церкви. Знакомство митрополита Антония с Главнокомандующим началось с его курьезного визита в Ставку Главнокомандующего: «Владыка Антоний посетил генерала Врангеля. (Тут надобно заметить, что в те далекие времена митрополитов, т. е. таких архиереев, которые носят белый клобук, можно было бы пересчитать по пальцам одной руки.) Адъютант Главнокомандующего был, как видно, не семи пядей во лбу, а поэтому почтительно осведомился у прибывшего иерарха: — Как прикажете доложить? — Скажи генералу, — невозмутимо отвечал Митрополит, — пришла Марь Ванна в белой шляпке…»[207].
На полуострове вводились меры по укреплению дисциплины в войсках путем активизации деятельности военно-полевых судов, пресечению случаев грабежей и мародерства по отношению к местному населению. Генерал Кутепов провел беспощадную серию мероприятий по наведению дисциплины в своих подразделениях, приговаривая грабителей к смертной казни, против чего протестовала местная либерально-демократическая оппозиция, возглавляемая симферопольским городским главой Усовым. Врангель вызвал Усова на прием и имел с городским главой краткую беседу, сообщив тому, что на нем как на Главнокомандующем лежит ответственность перед армией и населением и что он действует так, как повелевают его ум и совесть. «Вы на моем месте действовали бы, конечно, иначе. Однако во главе русского дела судьба поставила не вас, а меня, и я поступаю так, как понимаю свой долг. Вы протестуете против того, что генерал Кутепов повесил несколько десятков вредных армии и нашему делу лиц. Предупреждаю вас, что я не задумаюсь увеличить число повешенных еще одним, хотя бы этим лицом оказались вы…»[208].
На уровне командующих крупными подразделениями, ведущими политику раскола и смуты, как, например, командующий Донским корпусом генерал Сидорин и его начальник штаба Кельчевский, открыто высказывавших пожелания отделения Донского корпуса и увода его из Крыма, Врангель повелел провести служебные расследования, отдал обоих генералов под суд и выслал за границу. На смену Сидорину был назначен генерал-лейтенант Ф. Ф. Абрамов, а дела у Кельчевского принял генерал-майор А. И. Кислов. Начальника политического отдела Донского корпуса и по совместительству редактора газеты, сотника графа дю Шайля, тяжело ранившего себя при попытке ареста, по излечении Врангель также приказал выслать за границу. Следом за бывшим донским командованием за границу выехали генералы Покровский, Ростовский и Боровский, что положило конец штабным интригам. Особое внимание Врангель уделял вопросам снабжения оказавшейся запертой на крымском полуострове армии. Уголь по-прежнему поставлялся британскими союзниками. Первоочередные меры, которые предпринял Врангель в гражданской части своего правления в Крыму, были направлены на улучшение хозяйственного положения, удешевление предметов первой необходимости, увеличение запасов муки в городах. Крым обладал в необходимой мере запасами сырья, соли, в порту и на складах было большое количество железного лома, по геологическим данным на территории полуострова имелись залежи серы, туфов и угля, пласты которого были обнаружены в районе станции Бешуй, где должны были начаться геологические изыскания. В считанные недели Врангель намеревался провести сокращение штатов различных учреждений и управлений, сократить излишние штаты, наладить соответствие окладов служащих в различных ведомствах и провести нормировку рабочих ставок. Главнокомандующим ставилась задача контроля над расходами городских и земских самоуправлений, которые зачастую направляли поступающие многомиллионные вливания на повышение окладов собственных служащих. В части внешнеэкономической деятельности Врангелем были отданы распоряжения по закупке нескольких миллионов порций солонины и мясных консервов из Болгарии, а также жиров, поставляемых в Крым из Константинополя. Генерал Вильчевский докладывал Врангелю, что при условии расходов не более одного фунта хлеба в сутки на человека муки в Крыму может хватить до следующего урожая 1921 года.
