— Ты уникален. Я не могу ничем помочь, но это любопытно. Ты понимаешь, я уверен.
Так вот оно что. Я должен быть лабораторной крысой. Он будет разрывать меня, мало-помалу, умственно и физически, искать ответы, а также показывать всем в Аду, что ждет предателей. Убьет двух зайцев одним выстрелом. Вдруг Он снова оказывается около меня, и я готовлюсь к неизбежной боли. Но вместо этого Он давит на меня, и все, что я чувствую, — Его обжигающее дыхание возле моего уха.
— Я знаю, кто она, и я получу ее, Люцифер. Она с самого начала была моей, и снова станет моей. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня.
Что он имеет в виду… говоря, что она была его в самом начале?
Холодный страх ползет через меня, и мое серное сердце рассыпается на тысячи мелких кусочков.
Его темные мысли находят отражение в глазах.
— Изменись, Люцифер.
Я никогда прежде не был в состоянии ослушаться его прямой команды, но сейчас нахожу в себе силы сопротивляться. Какая-то часть меня не хочет изменяться, не хочет принимать мою демоническую форму. Я ищу эту часть, и мои ноги подкашиваются, когда я нахожу ее. Потому что обнаруживаю Фрэнни: частичку ее я ношу в своем сердце. Эта частичка принадлежит мне, и я не хочу отпускать ее.
Это то, кем я хочу быть. Кем я был рядом ней. Если я избавлюсь от этой оболочки, той, в которой был с ней, касался ее — что произойдет? Что делать, если воспоминания, связанные с ней, заперты в эту оболочку? Если я потеряю ее, я могу потерять все воспоминания навсегда. Они исчезнут, и я боюсь, что никогда не смогу их вернуть.
Эти воспоминания — все, что делает меня терпимее.
— Нет.
Всеобщий стон негодования последователей и Его глаза расширились в недоверии. В следующее мгновение тысячи молний пробегают по моему телу. Я кричу и оседаю вниз по шесту, когда они, наконец, останавливаются. Низкое шипение проносится по собравшейся толпе. Демоническая форма короля Люцифера разрывает его человеческую оболочку, и он предстает передо мной в своем адском великолепии. Он впивается в меня взглядом зеленых глаз, сверкающих на лице с резкими угловатыми чертами и сверхчерной кожей. Мое серное сердце стучит, когда Он показывает крылья и раскидывает их, окружая нас кожистым черным коконом, блокировавшим все звуки и свет. Когда эти крылья оборачиваются вокруг меня, зло скатывается с Него волнами, и я тону в мрачных идеях и развратных мыслях.
— Что ты сказал?
Глубоко во мне я снова нахожу Фрэнни — свое могущество.
— Нет. Я сказал нет.
На этот раз, мощь Его силы была невыносимой — сокрушительное адское пламя пронзает мое тело, разрушая все на своем пути. Последнее, что я слышу, прежде чем все исчезает во мраке, — это мой собственный крик.
Глава 22
Нечестивый ад
ФрэнниОдеяло безнадежно запуталось вокруг меня, и сердце подобно молотку стучит у меня в груди, когда мой собственный крик пробуждает меня от беспокойного сна.
Только не в этот раз. Это было хорошее чувство. Мой крик — не крик агонии. Мой крик — крик удовольствия.
Люк.
Я чувствовала его темную энергию, когда была в Бостоне на прошлой неделе с Райли. Мне даже на мгновение показалось, что я видела его в Страрбаксе и почувствовала его коричный запах. Он был со мной каждый день с того момента, и я чувствую, что просто не могу отпустить его.
Он был и в моем сне тоже. Я чувствовала вспышку молнии в голове, я делала с Люком ужасные вещи, мучала его. Змеи. Когти. Огонь. Он кричал, и каждый его крик посылал еще одну вспышку мучительного удовольствия в мой мозг.
О, боже, мне нравилось это. Что, черт возьми, со мной не так?
Но, поскольку моя голова кружится, заставляя меня чувствовать себя больной, я понимаю, что это была не я. Кто-то пытал Люка у меня во сне. Кто-то темный, неясный, без четкого силуэта или лица. Его глазами я смотрю, как Люк кричит, чувствую их жажду крови и упиваюсь ею.
Я содрогаюсь и двигаюсь к мусорному ведру рядом с кроватью, боясь, что меня сейчас стошнит. Но этого не происходит, я стону и падаю обратно на подушку, поскольку дверь в комнату открывается.
Папа выглядывает из-за двери.
— Фрэнни, дорогая? Ты в порядке?
Когда он видит меня, я вся дрожу; пряди моих волос прилипли к потному лицу. Он подходит и становится на колени у кровати. Я стараюсь выровнять дыхание, но безрезультатно. Я бросаю взгляд за спину, ожидая найти Гейба в постели, но его здесь нет. Он нужен мне. Я смотрю на папу.
— Да, прости. Просто сон.
Мой голос дрожит, и он не купился на это. Папа смотрит на меня с беспокойством и кладет руку мне на плечо.
— Я знаю, это были трудные несколько недель…
— Со мной все хорошо, пап. — Я опираюсь на локоть. — Или, по крайней мере, будет хорошо.
— Хочешь, я останусь?
— Нет, я в порядке. Спасибо.
Я падаю обратно на подушку и пытаюсь улыбнуться. Он вздыхает и идет к двери.
— Позови меня, если я буду тебе нужен.
— Конечно, папа.
Когда дверь за ним закрылась, я даю волю сдерживаемым слезам. Я переворачиваюсь и прячу лицо в подушку, чтобы заглушить рыдания. На мою спину ложится рука, и я чувствую прохладную зимнюю свежесть. Я сажусь на кровати и смотрю на Гейба, сидящего на краю.
— Где ты был?
— Есть кое-что, над чем мне нужно поработать.
— Люк… Он снился мне.
— Я знаю.
Боль в сердце заставляет меня спросить. Я должна знать.
— Что это было? Что я видела?
Ночные тени не скрывают его озадаченность, но он не отвечает. Мое сердце стучит так сильно, что грудь начинает болеть, и я не могу вздохнуть.
— Гейб?
— Я работаю над этим, — огрызается он.
Он никогда не говорил со мной таким тоном. Что-то не так. Я чувствую могильный ужас каждой клеткой моего тела.
— Работаешь над чем? Где Люк?
Он колеблется.
— В аду.
Комната плывет. Я не могу дышать. Вспышки в моей голове были реальными. Я смотрю ему в глаза.
— Он… мертв?
— Технически, нет.
— О, боже! Просто скажи мне, что происходит!
Он тяжело вздыхает.
— Он демон, Фрэнни.
Эти слова подобно удару в живот выбивают из меня весь воздух.
— Демон… в аду. — Я смотрю на него. — Он вернулся?
Взгляд Гейба грустнеет, и он кивает.
— Зачем ему возвращаться?
Он гладит рукой мою щеку.
— Думаю, он считает, что у него больше нет причин оставаться здесь.
Я прижимаюсь к нему и позволяю успокоить мое сердцебиение.
— То есть он ушел… к ним.
— Я работаю над тем, чтобы вернуть его.
Я глубже зарываюсь в нем и стараюсь дышать, несмотря на пустоту в моей груди, старюсь заполнить ее. И я чувствую, что она заполняется… яростью. Она бурлит внутри меня, пока я чувствую дрожь. Я только начала добираться до мысли, что Люк не разбивал мое сердце. Это было так трудно, но я знала, что мне нужно это преодолеть. Но он вернулся обратно. Без всякой задней мысли.
