Моя безмятежная, абсурдная жизнь на Земле, казалось, до моего конца останется неизменной, но я ошибался. Поиски решения по спасению все время прерывались нахлынувшими на меня людскими проблемами. Занимаясь ими, и постоянно думая о космонавте, я забывал о Луне, и возвращался к ней мысленно только ночью. Иногда, когда мне не спалось, я проводил ночную пору у могилы космонавта. Это были спокойные часы, проведенные в раздумьях. Каждый раз Луна ночью выходила ясно, не заслоняемая ни единым небесным облаком. Я никогда не мог подумать, что расстояние в два метра может отдалить меня с ним больше, чем тысячи миль. Об этом, и тому подобном, я размышлял тогда, и представлял, как ловко бы мы справились вдвоем.
Утром я возвращался в дом, где все было наполнено присутствием одного человека, иногда перечитывал повести космонавта, будто оставленные мне специально. Дни проходили мимо меня с неопределенной быстротой. У окна я встречал закаты, поражающие мое воображение своей земной неповторимостью. Сколько ни смотри на Солнце с космоса, оно всегда одно. На Земле же все иначе. Она описывает циклы дня, за которое переменивается несколько раз, а пик находит вечерним временем. Тогда оно разгорается по всему небу, всего на несколько минут, заливая все золотым, красным или янтарным свечением. Секунда, и его вновь нет, оно, словно сбежало от нас куда-то вниз, хотя я знаю, что оно остается статичным, и только самым необъяснимым образом оно играет с людьми в такие прятки, будучи при этом безучастным в действительности.
С такими жмурками солнца отождествлял и я свое время. Таких появлений и пропаж прошло много, не считал. Пожалуй, за столько же времени в космосе это Солнце и многие звезды уже давно умерли бы, и не было бы проблем. В голове я всегда, для ясности, держал это понимание. И так проходили дни. Но только до того, как приятный зной на Земле сменился стужей и темными вечерами. Начало сдувать с деревьев листву, потемнело небо, приглушились звуки, сменились краски.
В один из тех вечеров, когда я сидел, укрывшись пледом, с большой чашкой чая в руках и глядел на красный светильник, улетая под его теплый свет, ко мне неожиданно заглянули гости. Я спустился и отворил двери. Там я встретил женщину, а с ней еще двух мужчин и еще одну женщину моложе годами. Соседка с привычной улыбкой подошла ко мне, хотя уже начать мне что-то объяснить, но ее опередили. В миг на меня накинулись с кучей вопросов, при этом, без спроса вошли в дом. Мужчины выглядели строго, неприятно, когда как женщина, бывшая с ними, старалась быть вежливой. Но общее впечатление от них исходило неприятное. Один землянин полноват, безволос, в помятой куртке. Другой – вполне посредственен, непримечателен. Ходит в строгом черном пальто и носит очки.
-Здравствуйте, - сказали они. – Мы прибыли из органов опеки.
-Откуда?
-Из органов опеки, - повторила женщина. – Скажите, юноша, у вас есть какие-либо документы? Каков ваш возраст, есть ли у вас родственники?
Я вопросительно посмотрел на женщину, которая смущенно глядела на меня в ответ, опуская временами глаза в пол.
-Что вам нужно? – задал я ответный вопрос.
-Скажите, так сколько вам лет?
-Вы не ответили на мой вопрос.
-А вы на мой.
-И почему же я должен говорить, рассказывать о себе все?
-Потому, что вы выглядите шестнадцатилетним подростком. Живете один в доме, к которому не имеете никакого отношения, не известно о вашем прошлом.
-Я не сказал бы, что это достаточный повод.
-А я бы сказал, - заговорил один из мужчин.
Они осмотрели дом космонавта полностью, но не нашли никаких документов. Ходили, смотрели, записывали все к себе в бланки и блокноты. Потом, когда время ночи пробило, и меня одолевал сон, меня усадили на кухне с новыми вопросами.
-Скажите свое имя.
Я чрезвычайно растерялся, не зная, что можно ответить. Так что просто промолчал.
-Говорите, - подталкивали они.
Снова молчание.
-Вы что же не знаете своего имени?!
-Это не так.
-А как?
-Я не уверен, что смогу вам его назвать, потому, что меня то и не звали.
-Так, хорошо, пойдем дальше. Ваш возраст.
-Земной?
-А возможен иной?
-А кА вы считаете?
-Прекратите ерничать. Ваш возраст.
-Земной?
-Да!
-Так… - задумался я. – Дайте вспомнить… Четыре месяца, кажется так.
На меня, сразу все, обрушили свой укоризненный взгляд и задержали его в ожидании. Они, молча, кое-кто с ухмылкой, кривились и морщили лбы.
-Вы что, издеваетесь? – произнес мужчина.
-Наверное, нет. Хотя, конечно, ошибки в моих подсчетах вполне допустимы.
-Так, - сказала женщина, - вижу, вы не хотите с нами общаться. Но, поверьте, это для вашего же блага.
-Так я же говорю вам прямо. Мой земной век, с того момента, как начало биться это сердце, прошло, по приблизительным, человеческим меркам, четыре месяца.
-Не хочешь ли ты сказать, что ты живешь на Земле четыре месяца?
-Вы что, плохо слышите? Зачем вам даны уши?
-Но, - напряженно сказала женщина, - тебе не может быть всего четыре месяца.
-А мне и не столько. Но я же не виноват, что на Земле всего несколько месяцев.
-Так, а где же ты был, до Земли?
-Ох, где только не был! А сейчас вот, видите, застрял.
-Так сколько же тебе лет на самом деле?
-Бесчисленно много.
-А это сколько.
-Столько же, сколько самой Вселенной.
-Да, ох уж это подростковое «эго», - почему-то рассмеялись они.
-Кто твои родители.
-У меня их нет.
-Ты никогда их не знал?
-Нельзя не знать того, кого не существует.
-А родственники у тебя есть?
-Совершенно исключено.
-Откуда ты родом?
-Я уж не вспомню.
-Ты всю жизнь живешь в этой стране?
-Женщина, ну какая ты странная! Я на Земле четыре месяца.
-Я спрошу по-другому. Где ты был до этого?
-В самый последний момент? На Луне.
Все. Наш разговор был окончен. Люди замолчали, нервно поглядывали на мою соседку. Она, в свою очередь, так же смотрела на меня.
После этого случая прошло еще три недели. И вот, после того, как я и думать забыл об этих людях, они вновь постучались в двери дома космонавта. Это случилось двенадцатого октября, в день, который увенчался для меня разлукой с тем единственным местом, которое роднило меня с другом. Они просто навестили меня во второй раз. Навестили и решили увести меня в некое другое место. На то они не получили моего согласия. Не успевал я говорить и слова, как люди обрушивали свои обвинения. В чем была моя вина? Оказывается, я не имел, по их словам, права на проживания в этом доме, к тому же у меня не было никаких документов, утверждающих мою личность. Но, самое странное: я должен был, должен, получить образование. Когда я чуть ли не силой упирался им, на помощь пришли еще трое землян. Те были рослыми, в одинаковой темной одежде с лицом, говорящим: «Я подавлю твою волю». И кончилось все тем, что, держа меня таким образом, чтобы я не мог упираться, меня вывели из дома и усадили в машину.
