в его руке, думая, как им воспользоваться, Весна принялась обнюхивать все, что вытащил из сумки охотник. Временами громко чихала и снова фыркала, трясла головой, но продолжала поиски, которые закончились на небольшой баночке с замоченными продолговатыми листочками. Она осталась довольна и принялась катить ее к парню.
Влад продолжал удивленно дышать, но все же не стал отказывать настырной лошади и открыл баночку, тут же узнавая аромат шалфея. Когда он болел в последний раз, мама часто поила его напитком, в который добавляли шалфей.
Напоить Веду он не сможет, а если попытается, она может захлебнуться и погибнуть. Это будет глупая смерть. Поэтому охотник остановился на компрессах. Растир мяту в маленькой мисочке, которую нашел в сумке, добавил влажный шалфей и воду. Запах оказался довольно резким, только от него травница должна была проснуться, но нет. Она продолжала хрипло дышать, иногда морщилась, словно ей было больно, и сжимала кулаки.
Влад быстро отыскал бинты, разрезал с помощью ножа и смочил их в получившейся каше. Один положил на горящий лоб, два других на щеки. Отвернул ворот девичьей рубахи и положил на грудь, затем на живот. Замотал руки остатками. Ему показалось, что девушка стала дышать спокойнее, а лицо разгладилось, даже вернуло свой привычный цвет.
Если у него получится сбить жар, значит, пол дела будет сделано. И потом он подумает, как вернуть девушке сознание. А пока Влад принялся расседлывать лошадей. Они тоже устали, Призрак по-прежнему был встревожен и напуган, но прикосновения рук хозяина к шее немного успокоили коня.
Весна, же после того, как ее освободили от уздечки и седла, опустилась на землю, подгибая под себя ноги, а потом и вовсе легла на бок. Владу хотелось разжечь костер, в лесу было темно, лунные лучи с трудом проходили через плотную крону деревьев. Он старался не спать, собирался всю ночь дежурить и охранять покой лошадей и Ведеславы. Вдруг девушке станет хуже, ему точно нельзя спать.
Но воздух вокруг действовал на него усыпляюще, он и сам не заметил, как веки будто свинцом налились, и поднять их он уже не смог. Завалился на бок, сквозь сон прикасаясь к горячей ладони Веды.
Глава 12
Веда открыла глаза, стоя все на той же полянке с тремя деревьями по углам. Странное наваждение исчезло, зрение прояснилось, слух вновь ощущал звук вокруг. Она увидела Влада, бегущего к ней, улыбнулась, собираясь уверить его в том, что все в порядке, и ничего страшного не случилось. Ей всего лишь стало дурно на несколько мгновений. Но вот только охотник промчался мимо нее, падая на колени перед ее телом. В животе у Веды стало холодно и пусто, она почувствовала комок тошноты, перекатывающийся на корне языка.
Девушка стояла, как вкопанная, и смотрела на собственное тело. Она шагнула вперед, хотела сделать хоть что-то, постараться залезть обратно, вернуть контроль рукам и ногам. Но вместо того, чтобы приблизиться к Владу, она вдруг отлетела от него, да так далеко, что стволы деревьев закрыли вид на парня, подхватывающего ее тело на руки.
Ее тащили куда-то, крепко держа за ворот рубахи. Тащили так быстро и с такой невероятной силой, что девушка просто летела, даже не касаясь ногами земли. Не смогла бы попытаться затормозить, даже если бы захотела. И ей ничего не оставалось, как подчиниться.
Веда заметила, как светлая часть Чернолесья осталась позади, а её затащили туда, где между деревьями практически невозможно пройти. Но все же ей чудесным образом удавалось пролетать мимо стволов и не врезаться в них. Ветки не хлестали её по голым рукам или лицу, не царапали лицо. Это было удивительно и ужасно одновременно. И Веде хотелось бы кричать от страха и паники, от того, что её тащат в неизведанное место. Но на деле ни капли страха не было в её душе. Только любопытство.
Её вновь выкинуло на поляну. Она прокатилась по земле, но боли не почувствовала, легко поднялась на ноги, осматриваясь. Все те же три дерева, но только сейчас они заметно отличались друг от друга. Одно было молодым, что объяснялось довольно тонким, по сравнению с другими двумя, стволом, обилием листвы и небольшой кроной. Это дерево так и дышало силой, так и пылало молодостью. Второе было постарше, с крепкой корой и размашистой кроной, сила уже начала покидать его, но дерево все ещё продолжало расти. И третье дерево — огромное, но на широкой кроне уже были проплешины, кора крепкая, но не покрывала весь ствол, силы в дереве практически не осталось, оно медленно увядает, собираясь уступить место следующему поколению, зато мудростью с ним никто не сравнится. Оно повидало многое, о многом может рассказать.
Веда обвела их глазами, и странное чувство в её груди заставило её поклониться каждому из них. Глубоко и почтительно. Перед третьим деревом она задержалась дольше всего. Так и стояла, опустив голову. Растрепанные волосы свисали вниз, пачкаясь в пыли и земле. Когда она вновь разогнулась, ощутила, как по щеке текут холодные слезы. Она стерла их резкими движениями, сама не понимая, что заставило её так сильно расчувствоваться. Но что-то внутри неё продолжало сжиматься и делать больно, напоминать о скорби и потере.
Травница постаралась встряхнуть себя, похлопала по щекам, потерла лицо. Паршивое чувство не пропадало, и она постаралась с ним смириться, привычно затолкнула его куда подальше, стараясь понять, что ей делать дальше. Как вернуться обратно, попасть в собственное тело и продолжить путь вместе с Владом.
Бабушка рассказывала ей о таком, что душе становится угодно прогуляться вне тела. Она становится сильнее, свободнее. Ей позволяют гулять там, куда не пускают людей, она видит тех, кто никогда не покажется человеку. Только Веда никогда подобного не делала. В такие моменты душа ближе к нечисти, нежели к роду человеческому.
Травница посчитала это довольно забавным; ей даже стало интересно, открывают ли охоту Вороны на тех, кто способен покидать свое тело и болтать с иными тварями лесов и рек.
Веда покрутилась на месте и поняла, что совершенно не помнит, с какой стороны ее притащили на эту полянку. А значит, возвращение обратно может затянуться. Она выругалась, думая, что за такие слова бабушка точно вымыла бы ей рот вонючей настойкой, и пошла вперед. Это лучше, чем просто стоять на месте. На удивление, поняла, что шагает босиком; только сейчас заметила, что обувь осталась вместе с телом. Но так было даже приятнее, трава щекотала ступни ночной прохладой. Раньше она
