на первом этаже и чаще всего пользуюсь окном вместо двери. И раньше в доме не было лифта…
Дмитрий оглядывается и отходит вглубь кабины, пристроив телефон на внутренний угол поручней. Легкое колыхание воздуха доносит до меня мягкий аромат его парфюма, и я вдруг четко осознаю, что мне нужно для спокойствия. Ощущать его запах. Неосознанно тянусь к нему и застываю, сделав всего один шаг. Не смей даже думать об этом.
– Заряда аккумулятора должно хватить хотя бы на час. Но надеюсь, нас вытащат отсюда гораздо раньше. Или же дадут электричество.
– На час, – поражённо повторяю я.
– А пока мы ждём, расскажи-ка, как ты вчера отметила защиту диплома?
– Поговори лучше с Оксаной, – огрызаюсь я и тут же жалею об этом.
Дмитрий поднимает одну бровь, его глаза внимательно изучают меня. Пристально и оценивающе. Кожа на спине покрывается мурашками. В тусклом свете фонаря его лицо кажется жёстче и менее благородным, но я не могу отвести зачарованного взгляда.
– Ты словно ревнивая жена. Забавно.
– Ах, забавно… – фыркаю, не в силах сдерживаться. – Много чести ревновать такого донжуана, как ты!
Ответом мне служит его тихий смех. Он даже не пытается оправдаться, и это беспредельно злит.
– Тогда давай оставим Оксану в покое. Пока твой острый язычок опять всё не испортил.
Скриплю зубами и отворачиваюсь. Некоторое время отчаянно прислушиваюсь к шуму снаружи. Посторонние голоса в коридорах этажей звучат приглушенно. Те, кто работает в здании вечером, высказывают своё возмущение по поводу отключенного света. Как я завидую тем, кто снаружи! Может, механик уже приехал и подключает нас? Интересно, в соседнем лифте тоже кто-то застрял? Не могу держаться долго, как бы ни храбрилась. Угол со стороны двери кажется жутким и мрачным, я чуть переступаю с ноги на ногу, поближе к бело-синему свету. А внимательный взгляд карих глаз изводит меня, будто ожидая, когда я сорвусь и дам волю своим страхам.
– Почему ты так боишься запертых дверей? – В голосе Дмитрия отчётливо слышатся требовательные нотки.
Закрываю глаза, образ разозлённого моим непослушанием Олега всплывает в памяти. «Даже не вздумай попытаться снова, я привяжу тебя, обещаю!»
– Сейчас не время и не место задавать подобные вопросы, – как можно спокойнее говорю, нервно сглатывая.
– Ты обращалась за помощью к психологу?
– Разумеется, – неосознанно огрызаюсь. Похоже, ничего у нас не в порядке, я обязательно сорвусь и снова при нём! – Раньше всё было гораздо хуже! Сейчас я вполне справляюсь со своими страхами!
– Хуже? – низко переспрашивает он и шумно втягивает воздух.
Я ёрзаю, перемещаясь ещё чуть ближе к Диме.
– Подойди уже, – требует он.
Упрямо сжимаю рот в тонкую линию и продолжаю разглядывать тёмный угол. Дмитрий издаёт торопливый звук, похожий на утробный низкий рык, и стремительно шагает ко мне. В одно мгновение привлекает меня к себе, не давая опомниться. С губ срывается судорожный всхлип, я носом зарываюсь в гладкий мягкий материал его пиджака и отчаянно вдыхаю. Одна рука скользит ему под пиджак, обхватывая крепкий сильный торс, вторая находит его ладонь на своей талии и сжимает её, словно оружие против страха. Я в раю, защищённая от всех бед и напастей.
Глава 64
Его длинные пальцы скользят в моих волосах, мягко поглаживая. Напряжение исчезает, голова обмякает на его плече. Весь мир исчезает вокруг – будто снаружи все стихло, никто не спускается по лестницам, не произносит громкие реплики и не смеётся. Не остаётся ничего более ценного, чем его крепкое объятие.
– В ночь дня рождения Светы, ты сказала, что встречалась со мной раньше, – шепчет он мне в волосы, его щека греет мне макушку. – Ты это помнишь?
– Да, – расслабленно киваю.
– Расскажи, что ты имела в виду.
– Это было давно. Почти четыре года назад. Ты приехал вместе с семьёй в наш город, в тот день, когда я сбежала от… него… – Глубоко вдыхаю любимый аромат и крепче обвиваюсь вокруг Димы. – Идти было некуда, мать с радостью вернула бы меня обратно. Нужно было переждать где-то ночь, чтобы уехать. Меня не хотели заселять в номер…
Рука Дмитрия застывает в моих волосах.
– Ты ругалась с администратором в фойе, – тихо говорит он. – И упала на меня, когда один из охранников тебя толкнул…
Я улыбаюсь и киваю. Слышу его легкую ухмылку, а райское объятие крепнет…
– С тобой была девушка, беременная…
Он заметно напрягается, но, несмотря на это, я всё же решаюсь узнать подробности:
– Именно она уговорила тебя помочь мне. Кто она?
– Поэтому в «Айрисе» ты расспрашивала меня про жену и детей?
Я снова киваю и повторяю вопрос:
– Кто она?
– Она была женой моего брата.
– Что? У тебя есть брат?
– Есть, – как-то грустно отвечает он.
– Почему была? Они развелись?
– Настя умерла, – помедлив, отвечает Дмитрий.
– Ох, прости! – шепчу, чуть отстраняясь.
Наши взгляды встречаются. Его лицо непривычно бледное, взгляд печальный и тусклый. Сердце непроизвольно сжимается, и я жалею, что завела этот разговор.
– Мне очень жаль!
Мы молчим некоторое время, глядя вдруг другу в глаза. Дмитрий бережно убирает у меня с лица непослушную прядь волос, его ладонь так и остаётся на моей щеке. Перестаю дышать, стараясь впечатать в память это мгновение.
– Скажи мне… Тот, от кого ты сбежала… Это он запирал тебя?
– Да, – выдавливаю спустя вечность, опуская взгляд.
Тишину прорывает его резкий вздох, объятие становится крепче.
– И как долго это длилось?
– Почти три месяца. Сразу после моего школьного бала и до середины августа. Пока я не сбежала в другой город.
– Кто он?
– Бывший одноклассник. Первое время он больше всех издевался надо мной, потом как-то резко полюбил. Ну а что чувствую я, меня уже никто не спрашивал. Мать сыграла немалую роль в истории с моим заточением. Она так хотела породниться с богатенькой семейкой, что с легкостью плюнула на мои чувства. Его семья была очень влиятельной, имела связи везде! Я бы ни за что не выбралась, если бы его мать не помогла мне сбежать.
Темные глаза ожесточаются, челюсти сжимаются. Воздух вокруг пропитывается холодной яростью, что излучает его застывшее тело. Созданный в моём воображении рай медленно рассыпается вокруг нас, погружая в полумрак кабины.
– Не пугай меня… – шепчу я.
Дима натянуто улыбается и медленно прижимает мою голову к своему плечу.
– Я должен знать больше. Что это за семья, чем они занимались в то время.
– Зачем?
– Просто скажи, что знаешь.
– А я смотрю, ты привык командовать!
– А ты спорить! – терпеливо парирует он, поднимая мне лицо и заставляя снова заглянуть в его
