— И, кстати, не вздумай им говорить, — сказал Джуффин, вылезая из амобилера.
— Кому — «им»? Чего не говорить?
— Призракам. Что они и их распрекрасная библиотека — наваждение, которое исчезнет через пару дней. Они же не знают. Думают, они настоящие, хоть и покойники, — скороговоркой объяснил Джуффин и скрылся в темноте своего сада.
— О господи, — выдохнул я.
Думают, они настоящие.
О господи.
Я бы, пожалуй, заплакал, но давным-давно забыл, как это делается. С чего следует начинать? Поэтому просто закурил. А потом подумал, что мне совершенно необходимо увидеть Джоччи Шаванахолу. И чем скорее, тем лучше.
Конечно, он сидел в гостиной. И чесал за ухом моего пса. Друппи был совершенно доволен таким положением дел. Даже мне навстречу вскочить не потрудился.
— Это же вы? — с порога спросил я.
— Разумеется, — пожал плечами Магистр Шаванахола. — Разве не похож?
— Я спрашиваю о Незримой Библиотеке. Это было ваше наваждение?
— «Было»? — всполошился он. — Хотите сказать, ее уже нет? Ничего не понимаю. Еще три дня, как минимум…
— Значит, действительно ваша работа, — вздохнул я. — Не беспокойтесь, ничего пока не исчезло. Три дня, говорите? Сэр Джуффин тоже сказал, три дня, максимум — четыре…
— Надо же, какой точный прогноз, — удивился Шаванахола.
— А еще он сказал, библиотекари думают, что они настоящие. И я теперь гадаю: что с ними будет, когда все исчезнет?
— Да ничего не будет, — пожал плечами Шаванахола. — Их и сейчас нет. И не было никогда. И, конечно, ничего они не думают. Некому там думать. Они же вам просто мерещатся. Вам когда-нибудь доводилось ошибаться, приняв в темноте куст, или, скажем, вешалку за человека? Случалось с вами такое?
— И не раз. Но при чем тут это?
— Ну, вы же не задаетесь вопросом, о чем думает человек, который вам примерещился.
— Задаюсь, — честно сказал я. — Всякий раз. О чем он думал и как себя чувствовал на протяжении целой секунды, пока я его видел, а значит, он каким-то образом был.
— Ну надо же, — поразился Магистр Шаванахола. Как вы, однако… эээ… интересно устроены.
— В смысле, какой псих? — усмехнулся я. — Ну да, есть такое дело.
— Нет, что вы. Просто берете на себя слишком много ответственности.
— Гораздо чаще мне приходится слышать обратное, — заметил я. — И это обычно бывает справедливо. Скажем, такого безответственного царя кочевников, как я, мир еще не видывал. Ни в земли, которыми, теоретически, правил, ни разу не съездил, ни одного указа сам не написал и даже не прочитал перед отправкой. Более того, не знаю, отрекся я от престола, или еще нет. То есть, мне казалось, что уже да, но знающие люди говорят, остались еще какие-то формальности…
— Значит, вы просто не считаете это дело своим, — пожал плечами Шаванахола. — То есть, вообще не ощущаете своей к нему причастности. С вашей точки зрения, это чужая игра.
— Это правда. Чужая и есть. Я просто согласился немного подыграть.
— Ну вот. Зато когда происходящее вас хоть как-то касается, вам начинает казаться, будто от вас зависит вообще все, включая восход солнца, — при том, что вы понятия не имеете, как его обеспечить. Такое отношение к жизни — тяжкая ноша. Впрочем, в вашем случае оно, вероятно, необходимо. Но ответственность за все, что просто примерещилось, — это даже для Вершителя перебор.
Я хотел было сказать: «Зато вы, похоже, не берете на себя ответственности даже за то, что вполне сознательно создаете». Но промолчал. Не мне воспитывать человека, прожившего на свете столько тысячелетий, что я и чисел таких не знаю. Да и «свет», надо понимать, в данном случае далеко не один.
— Я знаю, о чем вы подумали, — улыбнулся Магистр Шаванахола. — И совершенно с вами согласен. Но ничего не попишешь, так уж я устроен. Можно изменить привычки, мировоззрение, способы восприятия, даже воспоминания — нет проблем. Но собственный фундамент лучше не трогать. А то все здание рухнет, не соберешь.
— Знать бы еще, что именно — фундамент, — вздохнул я.
— Разберетесь, какие ваши годы. Впрочем, одну подсказку дать могу. Вы, если я располагаю верными сведениями, родились в другом Мире. Это так?
Я кивнул.
— Уверен, что когда вы столь радикально сменили место жительства, для вас — и внутри вас — изменилось очень многое.
— Еще бы.
— Но что-то наверняка осталось неизменным. Пока, конечно, рано говорить о том, что это и есть ваши фундаментальные свойства. Но еще дюжина-другая кардинальных перемещений, и все окончательно прояснится.
Я невольно содрогнулся. «Дюжина-другая кардинальных перемещений», надо же. Как легко он об этом говорит.
Магистр Шаванахола истолковал мое замешательство по-своему.
— Возможно, вы разберетесь с собой гораздо раньше, — утешил меня он. — Но одно я вам могу сказать уже сейчас: вот это преувеличенное чувство ответственности за все, что, как вам кажется, вас касается, несомненно, одно из ваших фундаментальных свойств. Большое благо для всех, кто рядом с вами, но, боюсь, не для вас самого. Все, что тут можно сделать, — постараться превратить это свойство из источника непрерывной душевной смуты в дополнительный повод действовать с максимальной эффективностью.
Я молча кивнул. Сказанное было столь же верно, сколь и неосуществимо. По крайней мере, пока.
Какое-то время мы сидели, думая каждый о своем. Я почти машинально сунул руку под скатерть и достал из Щели между Мирами чашку капучино. Удивился собственной прыти, поставил добычу на стол. Спросил гостя:
— Хотите кофе?
— С удовольствием, — кивнул он.
Сделал несколько глотков, задумчиво покачал головой.
— Как много все-таки зависит от места действия. Объективно говоря, капучино, в лучшем случае, средний. Зерна немного пережарены, пенка жидковата, пропорции не соблюдены. Но пить кофе здесь, в Ехо, так неожиданно и необычно, что он кажется непревзойденным шедевром. Спасибо вам за угощение.
Я достал из Щели между Мирами еще одну чашку капучино, для себя. Закурил. И окончательно перестал понимать, где мы с Магистром Шаванахолой находимся. Вроде бы, в Мохнатом Доме, в самом центре Ехо. Но кофе и сигареты. Но обсуждение качества пенки. И одновременно ненадолго связавшие нас общие интересы — Миры Мертвого Морока, с которыми, надо думать, будет разбираться Лойсо. Вроде бы, он отнесся к этой идее с большим энтузиазмом… А теперь еще Незримая Библиотека, оказавшаяся наваждением — тоже, надо понимать, общий интерес. Впору спрашивать не «где мы?», а «кто мы?». И уж на этот вопрос у меня точно не найдется ответа.
— А Незримая Библиотека — это была просто приманка для меня? — наконец спросил я. — Чтобы я узнал про Миры Мертвого Морока и загорелся идеей уничтожить эту пакость?
— Вы очень правильно все понимаете, — кивнул Магистр Шаванахола.
— Но зачем такие сложности? Можно было просто прийти и все рассказать. Я же любопытный. Сказали бы с порога: «Я знаю, почему в Мире нет художественной литературы», — и я весь ваш навек.
— Вряд ли в моем исполнении история о Мирах Мертвого Морока впечатлила бы вас так же, как в устах обстоятельного библиотекаря-призрака, который, к тому же, ничего от вас не хотел, а просто развлекал беседой. Видите ли, я уже один раз попробовал прийти и рассказать. Из этого ничего не вышло, Король Мёнин, как я уже говорил, выслушал меня с интересом, но близко к сердцу историю не принял. Ему, впрочем, даже экскурсия не помогла… Поэтому ради вас я решил расстараться. Чтобы вы узнали о Мирах Мертвого Морока как бы совершенно случайно. И сами захотели бы их отменить. Но, похоже, все равно ничего не получилось.
— Только в том смысле, что я захотел не отменить, а все исправить, — вздохнул я. — Оживить их по-настоящему. Но, как и с восходом солнца, не знаю, с какого конца за это дело браться. И вовсе не уверен, что это действительно необходимо. То есть, совершенно уверен в обратном. Поэтому нашел вам другого помощника.
— Это кого же? — изумился Магистр Шаванахола.
— Сами увидите. Думаю, он объявится в ближайшее время, чтобы вызнать у вас дорогу. А может и сам найдет, с него станется. В любом случае, ваш друг скоро поймет, что остался не у дел. На это можете твердо рассчитывать.
— Хотелось бы верить.
— Ну так верьте, — улыбнулся я. — Ни в чем себе не отказывайте.
Он только головой покачал. Но возражать не стал. Допил кофе. Достал из кармана уже знакомый мне флакон и выдул несколько великолепных мыльных пузырей, один другого краше. Они взмыли к потолку и принялись порхать вокруг светильника, как нелепые ночные бабочки. И вдруг сказал:
— Если совсем начистоту, похоже, я просто воспользовался предлогом, чтобы оживить свой любимый миф. Создать Незримую Библиотеку — хотя бы ненадолго и только для вас. Я, понимаете, долгое время свято верил в ее существование и пережил одно из самых горьких разочарований в жизни, убедившись, что Незримая Библиотека все-таки выдумка. Больше всего на свете я хотел, чтобы она была.
