снаряды из реки, но Ютва-Рейкс должен ещё сказать заклятие, чтобы вода очистилась. Тогда корни вылечатся… Агинан Ютва-Рейкс всегда заботился о нашей реке и нашем озере, а сейчас… Ирн пожал плечами, отвесил неглубокий поклон и собрался уходить.
Кесса накрыла еду тарелкой и встала.
— Я попробовала бы очистить воду в вашем погребе, — сказала она, скрывая смущение. — Негоже пить отраву.
— Благородная Илриэна обладает даром Ютва-Рейкса? — немёртвый, судя по голосу, слегка удивился. — Совершенно не…
— Пока мы болтаем, моя еда стынет, — нахмурилась Речница. — Идём.
— Как угодно, — поклонился ирн и открыл дверь на кухню. Спуск в погреб был извилист, но недолог, и вскоре Кесса стояла на краю огромной каменной чаши в сумрачном подземелье. Над чашей был люк, ведущий, как поняла Речница, на кухню, но сейчас закрытый.
Всего ёмкостей было пять — четыре полных и одна почти пустая, в которую медленно сочилась, сбегая по косе спутанных корней, вода.
Ненаполненную чашу охранял Стрикс, безучастный ко всему, с затуманенным взглядом. Когда Кесса набрала пригоршню воды и поднесла ко рту, она поняла, отчего существу плохо. Мутноватая влага отдавала горечью и едва уловимо пахла гнилой зеленью и прокисшими ягодами. «Если два снаряда, сразу выловленные, отравили целую речку, то что вся эта нэйнская мерзость сделает с Рекой?!» — Кесса стиснула зубы и выплеснула воду обратно.
— Илриэне стало нехорошо? — забеспокоился ирн, более внимательный, чем можно было подумать по его неподвижному лицу. Речница замотала головой.
— Всё хорошо. Вспоминаю заклинание. Хорошо же испортили вашу воду… — сердито пробормотала она, погладив чашу. «Великий змей Кетт, во всех водах ты всесилен. Будь же милостив к этому малому озеру в каменных берегах, помоги ему очиститься…» Она оглядела себя — всё, что было на ней и с ней, принадлежало Нэйну… Нахмурившись, Речница отвязала от Зеркала Призраков одну из подвесок — маленький кусочек гранита с дыркой, найденный когда-то на берегу Реки. «Река-Праматерь, поделись силой… любая капля твоих вод — священна и чиста!»
— Пусть уйдёт из воды яд, пусть канет он камнем на дно, и пусть не размоет вода этот камень, пока не обрушится небо, — прошептала Речница, опуская руки в воду. Камень тускло блеснул на её ладони — и упал на дно, в глубокие тени. Кесса поёжилась от порыва холодного ветра, а потом увидела, как зелёные и голубые отблески дрожат на стенах чаши. Со дна — всё выше и выше, пока вся вода не засияла, а ирн не отшатнулся с тихим шипением.
— Капля отравила воду, капля и очистит её, — шепнула Речница, быстро зачёрпывая воду из сияющей чаши и выплёскивая в соседнюю, и так — пока все ёмкости не наполнились синеватым светом, дрожащим и угасающим на глазах. Едва отблески погасли, Кесса сделала глоток из последней чаши и еле заметно улыбнулась. Вода снова была прозрачной, холодной и сладкой. Стрикс выбрался из полумрака и наклонился к чаше, подозрительно принюхиваясь — а потом стал жадно лакать, так жадно, будто несколько дней не пил.
— Не спеши, она не испортится вновь, — прошептала Кесса, осторожно проводя пальцем за ухом существа. Оно оторвалось от воды, задумчиво понюхало руку Речницы и резко вскинуло голову, заглядывая в глаза.
— Эта вода великолепна, — прошелестел ирн, стряхивая с пальцев капли, и Стрикс опустил взгляд и вернулся к питью.
— Двое стражей у порога изнывают от жажды, — сказала Кесса. — Пусть им дадут воды!
— Непременно, — кивнул ирн. — Такие необычные, такие редкие чары… Как Илриэна овладела ими?
— Какой ты любопытный, — пробормотала Речница, хмурясь. — Зачем ирну чары? Отведи меня обратно, еда стынет. Немёртвый посмотрел в пол. Кессе стало жаль его, в иное время она не стала бы так обижать ирна, но сейчас следовало прервать расспросы любой ценой. Навряд ли он заподозрил что-то… ирны увлечены магией безмерно, это главная их страсть, но никогда ни один ирн не станет магом… Когда Кесса вернулась, за её столом уже сидел Альрикс, и золотистая менни свернулась кольцами рядом. Некроманту принесли такую же похлёбку, как Речнице, и сверх того — что-то тёмное, свившееся в клубок на плоском блюде. Издали Кесса приняла это за угря, но вблизи увидела несколько странных перьев-чешуй на конце хвоста и на плоской голове зверька.
— Перистая змея — большая редкость, их привозят из Нерси'ата, и не слишком часто, — пояснил Некромант. — Угощайся. Я взял ещё одну для Илэркеса, он по ним с ума сходит. Ирн что-то настойчиво шептал, склонившись к уху менни, она слушала, сверкая глазами, и внезапно вскинулась, как распрямляющаяся пружина.
— Я вернусь через десять мгновений, Илриэны, — сказала она, ускользая за дверь.
— Что случилось? — насторожился Альрикс. — Куда вы ходили?
— Тут была беда с водой. Пришлось чистить, — пожала плечами Кесса.
— Ничего сложного, но теперь я очень хочу есть. Она успела вычерпать полмиски густого варева, прежде чем к Альриксу вернулся дар речи.
— Сирилин, зачем ты так рисковала?!
— Никто не заслужил отраву в воде, — ответила Речница и проглотила ещё ложку. — Какой вкусный болотный гриб… Такие, наверное, плавают по болоту в Кигээле?
— Боюсь, что скоро мы увидим, что там плавает, и сами попробуем, — покачал головой Некромант. — И для меня будет честью идти по одному мосту с тобой. Жалею только об одном… Он замолчал и опустил ладонь на череп, привешенный к поясу. Менни золотистой молнией подлетела к столу и поклонилась Речнице до земли, так, что та вспыхнула от смущения.
— Благословение всех богов для той, кто подарил нам воду! Сколько мы должны тебе, Илриэна Сирилин?
— Если избавишь нас обоих от платы за еду и ночлег, будет достаточно, — быстро ответила Речница. Менни поклонилась ещё раз.
— И не будешь шуметь по городу, кто это сделал, — дополнил Некромант. — Нам не нужны утомительные просьбы. Ваш город достаточно велик, чтобы чистить свою реку без нашей помощи.
— Удивительная скромность и щедрость! — менни отвесила третий поклон. — Будет по вашему слову, Илриэны. Свет, исходящий от Зеркала Призраков, становился всё ярче, Кесса не выдержала и заглянула в него — и увидела сквозь туман разбитый дымящийся корпус какой-то очень странной машины… или корабля. Из пролома в его стенке тянулась рука в красной перчатке. Двое людей снаружи расширяли разлом, ломая металл заострёнными булыжниками, наконец один из них схватил того, кто был внутри, за руки и потянул на себя. Кесса ясно видела, что снаружи именно люди, пусть очень странно одетые, в блестящих масках, но с длинными волосами, а внутри… по крайней мере, он был в лёгком скафандре, и был выше и крупнее тех, кто его вытаскивал. Он выбирался медленно и тяжело,
