Мгновение спустя зазвонил колокольчик, и в зал влетели Бернерд и Левша. Блинт скрестил руки на груди, не пытаясь защищаться.
Он был высокий, довольно худой и жилистый. Левша бросился к нему, как боевой конь. Дарзо лишь вытянул вперед руки, даже не сжал пальцы в кулаки. Левша приблизился, и случилось невероятное: страж не сбил мокрушника с ног, а воткнулся носом в его ладонь. Левшу подбросило вверх, и он всей тушей рухнул на каменный пол.
— Штой! — крикнул Корбин Фишилл.
Бернерд резко остановился прямо перед Дарзо и осел на колени рядом с братом. Левша стонал, кровь с его носа капала в разинутую пасть вырезанной в каменном полу крысы.
Корбин, кривясь, выдернул из ноги иглу.
— Что это жначит, Блинт?
— Вы хотели выяснить, не разучился ли я убивать. — Дарзо поставил перед стражем крошечный пузырек. — Если игла с ядом, то вот противоядие. Если яда на игле не было, значит, противоядие окажется для вас смертельным. Хотите, выпейте его, хотите, не пейте.
— Выпейте, Корбин, — сказал Пон Драдин. До этого мгновения шинга не произносил ни звука. — Вы были бы лучшим из мокрушников, Блинт, если бы не знали, что вы — лучший. Да, вы мастер своего дела, но приказы вам отдаю я. Еще раз тронете кого-либо из Девятерых, понесете наказание. А теперь убирайтесь!
Тоннель оказался неправильным. Азоту приходилось бывать в тоннелях. Двигаться ощупью в густой темноте было страшновато, но Азот умел подавлять в себе страх. Поначалу он не замечал ничего необычного: тоннель был грубо вырезан, конечно, не освещался и становился шире и шире. Чем глубже он уходил под землю, тем ровнее становились стены, а пол — глаже. Судя по всему, этот тоннель был какой-то особенный.
Особенный — не неправильный. По-настоящему сбивала с толку лишь ступенька. Азот присел перед ней на корточки перевести дыхание и поразмыслить, готовый в случае опасности тотчас сорваться и унестись прочь.
Необычных запахов он не чувствовал. Пахло так, как и должно пахнуть под землей. Азот прищурился, и ему показалось, что он видит что-то еще. Потом вытянул руку и прикоснулся к… прохладе.
Воздух двигался. Азота охватил внезапный страх. Двадцатью минутами ранее здесь прошел Дарзо Блинт. Факела у него не было. Азоту вспомнились жуткие рассказы, о которых, отправляясь за мокрушником, он как-то не подумал.
Щеки коснулось дуновение кисловатого воздуха. Азот хотел пуститься наутек, но не знал, в какую сторону бежать. Защититься было нечем. Все их оружие хранилось у Крыса. Другую Азотову щеку вновь лизнул ветерок. Чем это пахнет? Чесноком?
— В нашем мире есть множество тайн, мальчик, — послышался чей-то голос. — Например, волшебные сигналы тревоги или имена Девятерых. Если ты двинешься дальше, откроешь для себя одну из этих тайн. А потом тебя обнаружат два премилых стражника, которым велено убивать непрошеных гостей.
— Мастер Блинт? — Азот всматривался во тьму.
— Если задумаешь проследовать за кем-нибудь еще, не особенно ловчи — это выглядит подозрительно.
Азот не вполне понимал, о чем речь, однако догадывался, что о чем-то не слишком достойном.
— Мастер Блинт?
В ответ послышался удаляющийся смех. Азот вскочил, напуганный мыслью, что мечта вновь ускользает от него вместе с этим смехом, и побежал в темноту.
— Постойте!
Никто не откликнулся. Азот припустил бегом, споткнулся о валун и полетел на каменный пол, разбивая коленки и ладони.
— Мастер Блинт, подождите! Мне нужно стать вашим учеником! Мастер Блинт, пожалуйста!
Прямо над его головой раздался голос, хоть Азот и никого не видел.
— Я не беру учеников. Ступай домой, мальчик.
— Я не такой, как все! Буду исполнять, что прикажете. И у меня есть деньги!
Ответа не последовало. Блинт ушел.
Тишина причиняла боль, ежесекундно пульсировала, как ссадины на руках и ногах, и ее было не унять. Хотелось плакать, но плачут только маленькие.
Азот поплелся назад, к «Черному Дракону». Небо светлело. Крольчатник частично пробуждался от хмельной дремы. Поднялись булочники, взялись за работу кузнецы-подмастерья. Цеховые крысята, шлюхи, стражники и мелкие грабители только-только отправились спать. А карманники, жулики, мошенники — словом все, кто работал при свете дня, — еще видели сны.
Пахло как обычно. Загонами для скота, человеческими испражнениями, плывшими по уличным сточным канавам к реке Плит, гниющими речными растениями, выброшенными на берег во время прилива. Как всегда, нестерпимо воняли попрошайки, которые в жизни не мылись и могли обидеть цехового крысенка просто из ненависти ко всему миру; легкий ветерок приносил более приятный солоноватый запах океана. Азот впервые в жизни почувствовал, что пахнет не домом, а мерзостью. Казалось, от каждой развалины, от каждой кучки дерьма несло беспросветным мраком.
Заброшенная мельница, в которой когда-то лущили рис, теперь была не просто ночлегом для цеховых, а особым знаком. Мельницы на западном берегу грабили те, кто настолько отчаялся, что не боялся уже и стражников. Вся местная жизнь представляла собой царство дерьма и отбросов, а Азот жил этой жизнью.
Добравшись до дома, он кивнул дозорному и скользнул внутрь. Цеховые дети нередко вставали среди ночи и выходили наружу справить малую нужду. Никто не поймет, что Азот отсутствовал довольно долгое время. Если бы он попытался схитрить, то навлек бы на себя подозрение.
Может, это и называлось ловкачеством.
Пробравшись к своему привычному месту возле окна, Азот лег между Куклой и Джарлом. Было холодно, зато относительно гладкий пол не изводил занозами. Азот подтолкнул друга локтем:
— Джей-о, а что такое «ловчить»? Не знаешь?
Джарл что-то проворчал и перевернулся на другой бок. Азот снова легонько его толкнул, но Джарл не шелохнулся.
«Видимо, слишком крепко уснул», — подумал Азот.
Подобно другим цеховым детям, Джарл, Азот и Кукла спали, прижавшись друг к дружке, чтобы было теплее. Обычно Кукла ложилась посередине, потому что таким малышкам ничего не стоит простудиться. Сегодня же она и Джарл спали на некотором расстоянии друг от друга.
Кукла повернулась и обняла Азота. Согреваясь ее теплом, он никак не мог отделаться от тревоги, крысой вгрызавшейся в его мысли, но на раздумья не оставалось сил. Он быстро уснул.
5
Кошмар начался, как только Азот проснулся.
— С добрым утром, — сказал Крыс. — Как себя чувствуешь, кусок дерьма?
По злобной улыбке на его губах Азот определил, что стряслось нечто из ряда вон выходящее.
Чуть дальше Крыса стояли Рот и Заячья Губа. Обоих распирало от злорадства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
