Глава вторая
Порожденные плейстоценом существа, теснимые огромной стеной льда, которая подспудно вторгается на их пастбища, продвигаются глубже и глубже на юг по узкой полоске земли — мосту, перекинутому через море. Но вдруг раздается грохот растрескавшейся земли, и вода закипает в расщелинах. Мост земли становится цепью маленьких островов, а затем — очень немногих. На этом крошечном архипелаге нет пути вперед, но нельзя повернуть и назад. Загнанные на эти скалистые берега, в борьбе за выживание они, по прошествии веков, мельчают. Чахлые гиппопотамы, слоны не крупнее собаки. Потом наступает тишина, царство тьмы, вымирание.
Но что это? Кто это там копошится во мраке пещер? Троглодит.
Пожалуйте на свет Божий!
Я прибыла на Мальту в полубессознательном состоянии. События предыдущего дня расплывались у меня в памяти. Сначала я едва успела на рейс до Парижа, затем с большим опозданием села на самолет компании «Эйр Молта» до Валлетты. В аэропорту меня встречал парнишка в джинсах и футболке с надписью «Хард-рок кафе», в руках у которого был плакат с криво нацарапанной и исковерканной фамилией «миссас Маклинтак». Поэтому я не сразу заметила его, хотя существовала и другая причина моей невнимательности. Дело в том, что у меня в глазах стоял пассажир, прилетевший со мной одним рейсом. Свою одежду в стиле сафари он, по-видимому, выбрал, считая Мальту тем самым местом, которому нужно как-то соответствовать, хотя, возможно, просто был склонен к вычурности. В любом случае его ковбойские сапоги, штаны цвета хаки в тон рубашке с короткими рукавами, с изобилием карманов, и широкополая шляпа на манер рейнджера в пустыне ассоциировались у меня с австралийскими бушами или заповедником Серенгети. Этот экстремал щеголял в ремне из леопардовой шкуры и клевал всю дорогу от изрядно выпитого ранее. Его испещренное оспинами лицо и носяра с красными прожилками взывали к умеренности, которой никогда не придерживался их владелец.
Этот господин, которого я назвала для потехи ВБО — Великий Белый Охотник, — начал свое представление намного раньше приземления самолета в Валлетте. В то время, когда все стремились поудобнее устроиться в своих креслах перед взлетом, он, наоборот, встал с места и, размахивая банкнотами разного достоинства, стал требовать от стюардесс бутылку шампанского «Дом», которую захватил с собой на борт и оставил в холодильнике. Желая произвести впечатление на соседку, он поведал ей сценическим шепотом о своих личных качествах, ставших известными всем остальным пассажирам.
Вышколенные члены экипажа тактично объяснили ему, что употребление горячительных напитков на борту воздушного транспорта строго запрещено, но ВБО, видимо, не понял, что это правило относится и к нему тоже. В конце концов, старший стюард, осознавая, что этот болван, если не унять его, станет настоящим возмутителем спокойствия других пассажиров, согласился откупорить бутылку.
Соседка ВБО, эффектная дама средних лет, волновалась не меньше других, видимо, горько сожалея о том, что случай свел ее с таким смутьяном. И три часа полета станут самым тяжелым испытанием в ее жизни.
Лайнер был достаточно вместителен, но при всем при том не было ни одного свободного места. Несмотря на соблазны диспетчерских служб подождать следующего рейса с выплатой наличных за размещение, ни один пассажир не решился на подобный шаг. Меня саму сначала соблазняла мысль остаться в Париже на несколько часов и вздремнуть после ночного рейса, но чувство долга позвало в дорогу.
Так или иначе, со своего места, расположенного на один ряд дальше от прекрасной дамы и ВБО, я наблюдала, как в течение получаса отчаяние женщины постепенно увеличивалось, приобретая все более драматический характер, и в тот самый момент, когда я хотела сделать широкий жест христианского милосердия и повлиять на ВБО, сидевший рядом со мной священник в черной робе и с крестом на длинной цепи сказал стюардессам, что готов поменяться с женщиной местами. Предложение было принято с искренней благодарностью, и священник занял место рядом с ВБО.
Но мое мнение о пастыре Божьем резко изменилось, как только я лучше разглядела его со стороны. Он не носил пробора, поэтому волосы липли к его голове так, что небольшая лысина на макушке скорее походила на ледяную шапку вокруг полюса маленькой планеты. Несмотря на усталость от ночного полета, все равно потратила несколько минут на чтение парижских газет, осознав, что приняла верное решение энергично продолжить путешествие на Мальту. Газеты сообщали о возможных забастовках и беспорядках в аэропорту, об угрозе взрывов в метро и так далее. Я заснула и не просыпалась, пока не объявили привести кресла в исходное положение, так как самолет шел на посадку. Мой взор случайно остановился на господине, который, сидя у окна, с интересом обозревал остров. Судя по словам Алекса, Мальта имеет очертания рыбы, что действительно оказалось похожим на правду. Все же Алекс знает массу удивительных вещей. И если принять голову рыбы за север, то дом Галеа, куда я направлялась, располагался прямо под ее жабрами. Мне бы, конечно, хотелось увидеть с борта самолета не скалистый и безлюдный остров, а полную жизни приятную местность, которую рекламируют мальтийские государственные организации по туризму, но шел дождь — как и предсказывал Алекс.
* * *
Я не видела, как Великий Белый Охотник и священник покидали авиалайнер, но вскоре они примкнули к остальным пассажирам у багажной карусели. Святой отец не обременял себя крупной кладью — у него была лишь спортивная сумка. Зато ВБО увешался тремя объемистыми чемоданами, в довесок его поклажа утяжелялась сумкой для гольфа, набитой клюшками. Порядок выхода из аэропорта один для всех: либо по красному коридору, либо по зеленому в зависимости от необходимости декларировать деньги и ценности. Я двинулась по зеленому коридору на приличной дистанции от ВБО и священника.
Под безбожным гнетом груза ВБО выглядел неважнецки, его брюки съехали с пуза, и он путался в них при ходьбе, наступая на штанины. Парня слегка заносило, и он раза два споткнулся. Священник, который к этому времени заслужил многочисленные симпатии пассажиров, пришел ему на помощь. Их обоих остановили в таможенном пункте зеленого коридора, но, обменявшись шутками со священником, видимо, по поводу ВБО, таможенники пропустили его. ВБО тоже проскочил, не заплатив ни гроша. Выйдя из аэропорта, я задалась вопросом, засек ли металлоискатель таможенников его клюшки. В раздумье я потеряла обоих из вида.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что «миссас Маклинтак» — это я, хотя меньше всего ожидала, что меня встретят в аэропорту. Я приблизилась к молодому человеку и представилась:
— Я — Лара Макклинток, — сказала я. — Вы меня ищете?
— Да, мэм, — радушно отозвался приятный парень. — Меня зовут Энтони Фарруджиа. Мои родители присматривают за домом мистера Галеа. Мама подумала, что было бы неплохо встретить вас.
— Очень мило с вашей стороны. — Я приняла его слова как должное. — Куда?
Он подхватил багаж и провел на парковочную зону к очень старой машине. Кислотно-желтый автомобиль, британский «форд» какой-то разновидности, подумала я, которому было лет двадцать, а может быть и все тридцать. Однако смотрелся он как новенький, и гордость Энтони за свое авто была очевидной.
— Красивая машина, — сказала я, и он засиял от радости.
Энтони погрузил вещи в багажник, и мы сели в машину. Алекс предупредил меня, что на Мальте левостороннее движение, так что я была готова к этому, но не ожидала того, что случилось в следующий момент. Энтони включил зажигание и дождался, пока нутро «старушки» не заныло. Как только в салон проник запах паленой резины и машинного масла, мой водитель нажал на сцепление, отпустил, снова нажал и вдруг включил третью скорость.
— Нет второй скорости, — виновато усмехнулся он. — Приходится бомбой взрываться на первой, а затем переходить сразу на третью.
