Как только баки и две подвесные цистерны моего крейсера были наполнены до краев, я тут же отдал приказ на отбытие из расположения 27-ой «линейной» дивизии, стараясь ускользнуть под шумок как можно незаметней, так сказать «бочком» вдоль орбитальных промышленных модулей Херсонеса-9. Расчет мой был на суету и неразбериху вокруг. В одной точке пространства, где собрались полторы сотни боевых кораблей, и это еще не считая гражданских судов и военных кораблей поддержки, действительно царил некий хаос, связанный с маневрированием, перестраиванием и всеми прочими организационными моментами. Именно сейчас, когда Самсонов со своими дивизионными адмиралами был занят введением с состав Черноморского космофлота новых кораблей, можно было попытаться ненадолго смыться.
Однако сделать это незаметно у меня не получилось. Чертов глазастый Аркадий Эдуардович Гуль — наш новый, он же старый начальник дивизии, в которой, казалось, ни один космоморяк не был рад возвращению данного персонажа на его прежнюю должность, видимо на радостях так резво принялся за работу, что всюду совал свой нос. В составе 27-ой «линейной» к большой радости Гуль увидел «Афину», (пока княжна отсутствовала, гвардейский линкор нес службу в дивизии), а так же недавно затрофееный «Абдул Кадир». Покинув тяжелый крейсер «Меркурий» Аркадий Эдуардович быстро перешел на последний, на «Афину» он полезть не посмел, зная что будет нещадно побит Тасей, а вот вроде как ничейный и никем не занятый «Абдул Кадир» можно было преспокойно занять и сделать своим новым флагманом.
Освоившись на новом месте и почувствовав себя гораздо в большей безопасности, чем на «Меркурии», контр-адмирал Гуль, в ожидании прибытия новых номерных дредноутов, начал проводить ревизию и наводить порядки в своем подразделении, чем еще больше настроил против себя офицерский состав дивизии. В частности Аркадий Эдуардович полез туда, куда ему лезть было не положено, а именно в быт каждого отдельного экипажа, причем делал это в своей манере — очень неделикатно и топорно.
Боевой корабль — это без преувеличения дом, а команда корабля — семья со своими привычками, договоренностями, микроклиматом, сложившимся за месяцы и годы службы. И когда кто-то грязными сапогами выбивает дверь и ходит по твоему дому, разнося грязь и демонстрируя, что, оказывается, он здесь хозяин, кому подобное поведение понравится? Именно этим и занимался последние сутки, как только прибыл в расположение космофлота и 27-ой дивизии контр-адмирал Гуль. Откуда у этого человека вдруг появилось острое желание лично заниматься всем и сразу, непонятно. Возможно, во время путешествия от «Новой Москвы» к «Тавриде» насмотрелся на своего патрона — великого князя Михаила Александровича — шефа Гвардейской Императорской Эскадры, который точно так же совался во все мелочи и строжайшим образом следил за тем, чтобы на гвардейских кораблях все было строго по уставу…
Именно поэтому Гуль, безвылазно находящийся на своем командном посту, первым и заметил отсутствие в составе дивизии одного из своих крейсеров.
— Васильков, какого черта вы покинули координаты дивизии? — Аркадий Эдуардович быстро связался с рубкой «Одинокого». — И куда это вы собрались, не поставив в известность своего непосредственного командира?
— Простите, но я не могу вам этого сказать, — протянул я, бешено соображая, что же мне такого наврать, чтобы Гуль не поднял шум и не принялся жаловаться всем, до кого дозвонится.
— Что значит «не могу»⁈ — еще больше удивился командующий 27-ой дивизией.
— Секретное задание, — ответил я. — И если я вам о нем поведаю, мне придется вас ликвидировать.
— Перестаньте паясничать, Васильков, — возмутился Аркадий Эдуардович. — Над вашими шуточками уже давно никто не смеется…
— А это не шутка, господин контр-адмирал, — я максимально серьезно посмотрел при этом с экрана на своего собеседника, не боясь расколоться потому, как видеть эту слащавую физиономию мне было действительно неприятно.
— В смысле? — насторожился Гуль.
— В том смысле, что «Одинокий» на самом деле получил специальное задание, на которое в данный момент и отправляется, — продолжал я. — Вам разве Иван Федорович ничего не сообщил по этому поводу? Странно… Тем не менее, несмотря на ваши возражения, я продолжу выполнять приказ моего командующего. Если вы не возражаете, конечно, и не ставите под сомнение его приказы…
— Вы меня разыгрываете? — Аркадий Эдуардович не мог поверить в услышанное, и все еще пытался меня расколоть. — Если так, то предупреждаю, это чревато для вашей дальнейшей карьеры…
— Послушайте, Гуль, разбирайтесь не со мной, а с Самсоновым, я лишь выполняю распоряжение старшего по должности, — устало вздохнул я, скосив взгляд на часы.
Как я помнил, В это самое время время оба наших командующих флотами встречались друг с другом на «Петре Великом» и Самсонов, даже если Аркадий Эдуардович начнет бить в набат по поводу улетающего в неизвестном направлении «Одинокого», не станет прерывать встречу с Дессе. — Можете связаться с Иваном Федоровичем и лично задать ему все интересующие вас вопросы.
— Ээээ, — Аркадий Эдуардович немного завис, не зная, как ему поступить. — Не сомневайтесь, обязательно свяжусь, и если окажется, что вы меня обманули…
— Помню-помню, вы похороните мою карьеру, — отмахнулся я. — Все, мне некогда, я должен заниматься подготовкой к операции…
Я быстро выключил экран, чтобы мой собеседник не увидел моего лица, растянувшегося в довольной улыбке. Так вроде лапши на уши Гулю я навешал изрядное количество. Пусть теперь снимает, а в это время «Одинокий» уже будет находиться вне доступа.
Мои штурманы вывели, наконец, крейсер на открытое пространство и «Одинокий» на «форсаже» помчался в направлении Херсонеса-3. Через некоторое время я и вовсе отключил все каналы связи, опасаясь, что дотошный Гуль таки дозвонится до Самсонова и тот лично мной решит заняться, выслав на перехват свои новоприобретенные крейсера. Опасения мои оказались напрасными, видимо, наш командующий, как я и предполагал, проигнорировал вызовы от Гуля, потому, как ни один из кораблей Черноморского космического флота не двинулся с места и не пустился за «Одиноким» в погоню…
Шум, после моей очередной самоволки, конечно, в любом случае начнется, но меня это, если честно, практически не волновало. Голова моя была сейчас занята другим. Ведь я по сути направлял свой корабль в сектор, до сих пор контролируемый американцами. Да, оба космофлота «янки» были разгромлены, но далеко не полностью. И дерзкое нападение Элизабет Уоррен и Дюка Фланнагана не на кого бы то ни было, а на гвардейскую эскадру нашего императора говорило о том, что враг еще силен и не собирается отдавать нам «Тавриду» без боя. Более того, этот удар от Уоррен лично я оценил как попытку заманить Преображенскую дивизию в ловушку. Навряд ли у американцев это получиться сделать, ведь против них будет действовать гвардия, но тем не менее, Константин Александрович клюнул на это и погнался за своими обидчиками…
Так вот «Одинокий» шел к Херсонесу-3, а эта планета располагалась как раз в том углу звездной системы, куда сейчас стекались побитые и обескровленные дивизии 6-го и 4-го американских флотов. Херсонес-3, так же как и Херсонес-5 до сих пор, как и вначале вторжения в «Тавриду», являлись для «янки» тыловыми базами снабжения и ремонта, поэтому наткнуться на врага в этих координатах было, по моему мнению, делом несложным. Так что вместо внеочередного ремонта, на который я надеялся, можно было нарваться на неприятности.
Шел пятый час нашего путешествия по безжизненным просторам опустевшей «Тавриды», гражданских судов, в мирное время снующих туда-сюда по системе, сейчас не наблюдалось ни одного, будто все вымерли. Американцы и османы своим присутствием распугали всех перевозчиков, которые от греха подальше решили не рисковать и практически все, либо покинули «Тавриду», уводя корабли в соседние провинции, либо сидели на планетах и астероидах, пережидая нелегкие времена.
«Одинокий» разрезал пространство, периодически включая «форсаж», для того, чтобы поскорей добраться до своей конечной цели…
