Через месяц он не выдержал – выбрался из дома и прямиком отправился ко Дворцу культуры профсоюзов, где добрые люди подняли его инвалидное кресло прямо в кабинет к директору. Валентин вкратце рассказал ему о себе и предложил бесплатно организовать во Дворце культуры самодеятельный цирковой кружок. И его услышали. Уже на следующий день, уладив все формальности, директор дал добро на открытие кружка. Валентин Дикуль был назначен его руководителем, ему даже положили жалованье.
* * *
Каждый день, крутя руками колеса инвалидной коляски, руководитель циркового кружка мчался с одного конца Каунаса на другой – на работу. Для начала нарисовал плакатики-объявления о конкурсном наборе в цирковую секцию, вместе с друзьями оклеил ими полгорода и отобрал из 200 желающих 50 – самых ловких, самых пластичных, самых-самых. Он учил, объяснял, иногда, когда у учеников что-то не получалось, забывался и, стремясь показать, как именно надо делать, вываливался из коляски на пол. Ученики не смеялись и не жалели – с самого начала между ними была установлена договоренность: их учитель – такой же как они, только немного ограниченный в движениях.
Дни, минуты, секунды жизни были заполнены до краев. Работа в кружке, изучение литературы о цирке и каждодневные тренировки. Верить в то, что никогда не пойдет, он отказывался. Верил в себя, в то, что овладеет своим непослушным телом. После долгих упражнений на укрепление мышц плечевого пояса, отработал «трюк» – научился передвигаться на костылях, как на ручных ходулях, и каждый день истязал себя такой «ходьбой» до потери сознания: поймает момент равновесия и выбрасывает вперед поочередно то левую, то правую «тряпочную» ногу. Падал, иногда по полчаса не мог вновь подняться на костыли-ходули. Когда иссякали все силы, рухнув на маты, засыпал. Утром его находили уборщицы и первое время, пугаясь мертвой неподвижности, упорно вызывали «Скорую».
Занятия в кружке, книги и бесконечные тренировки и эксперименты над собой. Нарабатывал шаговое движение, каждый день устанавливая маленькие рекорды, например, сегодня – на три отжимания больше, видя в этом единственно возможное движение вперед, к главной цели – заново научиться ходить, вернуться к жизни – в цирк. От рекордика к рекордику прошло шесть лет.
* * *
Это случилось летом 1966 года. На школьные каникулы Дикуль вывез свой самодеятельный цирковой кружок в город Ниду. Разбили палаточный городок, сделали маленькую арену – чем не шапито? Репетировали с утра до вечера, и вдруг у руководителя кружка резко подскочила температура, тело налилось страшной тяжестью – ни есть, ни пить, ни держаться на костылях, ни даже сидеть. Жжение в позвоночнике и нестерпимые боли в суставах и мышцах. Он лежал и то и дело терял сознание от боли, ненадолго приходил в себя и, никого не узнавая, снова в беспамятстве метался по кровати. Вызвали врачей, но те побоялись трогать больного с места – вдруг не выдержит транспортировки и умрет по дороге?
Кризис наступил на третий день. Совершенно обессиленный, Валентин, наконец, пришел в себя, а через день наступило прозрение.
«Я попробовал встать на костыли и вдруг почувствовал работу четырехглавой мышцы бедра, двухглавой! И – наконец-то! – не механическое, как бы потустороннее, без моей воли, а естественное замыкание коленных суставов при шаге в единую работу мышц. Да, произошло самое невероятное – потекла жизнь по моему спинному мозгу».
Через две недели он отбросил костыли и, передвигаясь при помощи двух легких палочек, уже думал о том, что именно теперь он будет делать на арене?
* * *
Ни одна медкомиссия не выдала бы разрешение вернуться в цирк воздушным гимнастом – Валя это прекрасно понимал, поэтому, долго не раздумывая, решил стать силовым жонглером.
Мечты о могуществе былинного богатыря охватывали сердце мальчишки задолго до подросткового увлечения бодибилдингом, еще в раннюю детдомовскую пору. Во дворе вильнюсского детдома лежал неподъемный камень, и Валя решил устроить сюрприз – подпереть этим валуном дверь снаружи. Утром все встанут, и тогда Валя им расскажет, что ночью приходил богатырь и решил пошутить. Продумав все до мелочей, ночью мальчик выбрался во двор и вступил в противоборство с камнем: подкладывал в качестве рычагов доски, напрягался из последних сил, и камень чуть-чуть, на несколько сантиметров сдвинулся с места. Потом ему долго снились сны о том, как он, богатырь, крушит вражескую конницу стволом дерева. Став постарше, мечты о силе перевоплотились в нечто более конкретное: вместе с другими мальчиками вырезал из довоенных книг и журналов фотографии борцов, мечтая о такой же рельефной мускулатуре.
Таким богатырем – добрым и могучим – он и решил вернуться на манеж, поставив перед собой одну простую и понятную цель – победить ВСЕ существующие рекорды цирковых силачей. Никаких сомнений в том, что он сможет это сделать, не возникало, ведь человек, если захочет, может все – уж он-то это точно знает.
Продолжая руководить самодеятельным цирковым кружком, Дикуль готовится к дебюту. Работает над силовыми трюками, придумывает оригинальные номера, заимствуя кое-что из старых книгах о легендарных цирковых силачах, делает реквизит – гири, шары, штанги, специальные платформы и подставки, что не может сделать сам, изготавливают по его рисункам и чертежам в мастерских. На это уходит вся зарплата руководителя циркового кружка, все 80 рублей. От мизерной пенсии по инвалидности Дикуль, едва отбросив палочки, сразу же отказался.
Свершилось. Через 7 лет после травмы он вновь вышел на арену.
«Я плакал. Я каждый день плакал от счастья. Отрабатывал спектакль, дожидался, пока зрители и коллеги разойдутся по домам, и тогда возвращался на опустевший манеж, ложился на спину и, обращаясь к темнеющему в вышине цирковому куполу, читал стихи о цирке и пел песни о цирке. Я не верил, что вернулся.»
* * *
1970 год. Комиссия Союзгосцирка дала Валентину Дикулю добро на собственный номер, посоветовав, между прочим, все-таки не усложнять себе жизнь, работая с такими большими весами. В дальнейшем многие отговаривали его от работы с нецирковой тяжестью, но Дикуль стоял на своем: он хотел стать уникальным силовым жонглером, работающим рекордный трюк, то есть на пределе возможностей.
Под сумасшедшие аплодисменты Валентин Дикуль выходит на манеж. Рельефный торс, мягкая походка, публика в восторге: действительно, отменно зрелищный контраст – с одной стороны, грубая сила, позволяющая ворочать горы металла, с другой – наработанная с детства пластика, легкость и мягкость в комплименте и межтрюковых переходах. Беспроигрышная и уникальная роль силача-интеллигента, легко и красиво жонглирующего блестящим инвентарем – гири, шары, штанга. Отработав номер, ставит металл на барьер, приглашая зрителей попробовать. ну хотя бы с места их сдвинуть.
Он добился того, чего хотел – стал самым сильным цирковым атлетом мира, рекордные трюки которого пока еще никто не сумел повторить. Вниманию всех тех, кому не посчастливилось побывать на представлении с участием легендарного Валентина Дикуля!
Он подбрасывает сорокапятикилограммовый шар и с полутораметровой высоты ловит его между лопатками, на основание шеи.
Он одновременно прокатывает два сорокапятикилограммовых шара через грудь, руки, шею.
Он жонглирует тремя тридцатидвухкилограммовыми шарами.
Он крутит штангу с литыми шарами в сто двадцать килограммов.
И все это – одновременно, за одно представление, разбавляя силовую классику «богатырскими забавами» вроде рекордной Пирамиды, когда, стоя на борцовском мосту, в упоре головой и ногами, он принимает на себя в общей сложности тонну – две штанги и шесть человек. Или удерживая платформу с автомобилем весом в 2 000 тонн.
«Если бы номер состоял только из них, нетрудно бы и прибавить. Но у меня и шары, и штанга, и гири, и пирамида, и автомобиль. Единственное, чего не могу компенсировать, это усталость».
Как вы стали таким сильным? – восторженно спрашивают его журналисты и дети.
«Цель перед собой ставил, стремился к ней, насиловал себя тренировками до потери сознания».
Ничего нового, все как тогда, когда был «безногим инвалидом» и каждый день устанавливал свои маленькие рекордики. Теперь он каждый день учит этому других.
* * *
В стране развитого социализма не часто встречался на улице человек в инвалидной коляске. Совсем не потому, что инвалидов-спинальников, то есть больных, лишенных вследствие спинномозговой травмы возможности передвигаться, было мало. По большей части они сидели по домам. Ни лестницы, ни лифты этих домов не были оборудованы специальным образом – чтобы можно было съехать в коляске. У некоторых, обреченных на неподвижность, и колясок-то подходящих не имелось.
Но было в Москве одно место, где в семидесятые-восьмидесятые годы всегда можно было встретить немало людей на костылях и в инвалидных колясках. Около проходной Московского цирка на проспекте Вернадского.
