К двадцати годам Кэнди Винтер получила свою первую главную роль. Сам фильм «Каждый день как Рождество» был бы забыт, если бы не симпатичная блондинка с голосом ангела. И главная песня, которая принесла бабушке ее первый радиохит.
В течение пяти лет она была первой любимицей Америки. А потом случился ее первый скандал, когда она забеременела вне брака. По словам Кэнди, на нее оказывалось огромное давление, чтобы она вышла замуж — не обязательно за отца ребенка, но за любого, кто ее возьмет. Так много людей в Голливуде были заинтересованы в сохранении ее безупречного имиджа. Нужно было быть сильной женщиной — такой, как Кэнди Винтер, — чтобы не поддаться им.
Так дядя Холли Ноэль получил фамилию Кэнди. Два года спустя родился Джо, которому также была дана фамилия Кэнди, хотя в то время она жила с мужчиной — к большому отвращению скандальных журналов.
Только когда она забеременела мамой Холли — от шокирующего третьего мужчины, — Кэнди отвернулась от Голливуда и вернулась домой в горы. Она накопила достаточно денег, чтобы обеспечить себя на всю жизнь, и искала место, где можно было бы поселиться вдали от посторонних глаз.
Чтобы построить город на пустом месте, требовалось немало мужества, но Кэнди все равно сделала это, работая с местными архитекторами и строителями, с владельцами бизнеса, ищущими новые предприятия. И общественность полюбила ее за силу, с удовольствием читая газетные отчеты о ее успехах.
К семидесятым годам Винтервилл был благоустроен, люди с удовольствием посещали город, чтобы почувствовать его рождественские вибрации. В середине семидесятых появился театр «Джингл Белл», и каждый год с сентября по январь Кэнди ставила рождественское шоу, которое всегда раскупалось.
Когда бабушка Холли окончательно слегла, Норт помогал ей, как мог — несмотря на то, что у него был свой бизнес. А Эверли взялась помочь с рождественским шоу, используя записанный голос Кэнди, чтобы убедиться, что она всегда участвует, даже когда она слишком устала или заболела, чтобы прийти в театр лично.
Но последние несколько лет ее бабушка была слишком больна, чтобы вообще что-то делать. Шоу прекратились, и постоянный поток посетителей замедлился.
Конечно, в городе украсили улицы, но сверкающие огни и декорации не скрывали ни облупившейся краски на вывесках, ни выбоин на дорогах, заполненных талым снегом. Если бы Кэнди могла сейчас увидеть свой город, она бы заплакала.
Холли отмахнулась от этой мысли. Может быть, тот, кто купил город, отремонтирует его. Он будет выглядеть современным и сверкающим.
Конечно, и, может быть, искусственные олени вокруг елки на городской площади отрастят крылья и будут летать.
На углу площади находилась мастерская «Холодный запуск». Раздвижные двери спереди были открыты, и старый автомобиль стоял на пандусе над ямой. Холли вошла и заглянула вниз, пытаясь понять, там ли Чарли Шоу, владелец.
Затем она услышала кашель справа от себя.
Увидев ее, глаза Чарли расширились. Он быстро сжал руку в кулак, затем издал вопль и снова разжал ее. Смятая сигарета упала на землю.
— Дерьмо-о-о, — он скорчил гримасу, тряся рукой. — Ты же не видела, что я курю, верно?
— Эта штука вредна для тебя, — заметила Холли.
Он посмотрел вниз на красный след на своей ладони.
— Это ты мне говоришь.
— Думала, ты бросил много лет назад.
Чарли работал в мастерской «Холодный запуск» столько, сколько она себя помнила. У него было двое сыновей, с которыми она выросла.
— Бросил. По крайней мере, так я им говорю. Если увидишь Долорес, не говори ей, что поймала меня, ладно?
Долорес управляла местным кафе. Она была одним из самых любимых людей Холли в городе.
— Я не скажу ей, если ты пообещаешь, что попробуешь бросить снова.
Он посмотрел на нее сузившимися глазами.
— Обещаю.
Она усмехнулась, потому что знала, что он лжет.
— Так надолго ты вернулась? — спросил он Холли, возвращаясь к машине, над которой работал.
— На несколько недель. До Рождества.
— Это здорово, что ты проводишь время с семьей, — он поджал губы. — Кэнди бы это понравилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У Холли образовался ком в горле.
— Ей бы понравилось. А как твоя семья? — спросила она.
— У них все хорошо. Грэм стал партнером в своей фирме. Он собирается в Европу на праздники. Спросил, не хочу ли я поехать. Я сказал ему, что не хочу проводить Рождество нигде, кроме как здесь.
— А Дилан? — спросила Холли, имея в виду его младшего сына.
— Он все еще работает в Африке, — Чарли указал на несколько фотографий, прикрепленных к стене. — Вот он.
Холли посмотрела на фотографию, на которую он указывал. Высокий, широкоплечий мужчина смотрел в камеру в окружении детей. На шее у него висел стетоскоп, лицо загорелое и красивое.
— Он хорошо выглядит, — ей стало интересно, видела ли Эверли эту фотографию. Когда-то давно они с Диланом были одно целое.
— Да, так и есть. И он хороший человек. Все так говорят, — в голосе Чарли звучала гордость.
— Он будет дома на Рождество? — спросила Холли.
— Нет, — Чарли пожал плечами. — Я, наверное, поеду к Долорес на праздники.
— Это хорошо, — слухи о романе между механиком и владелицей кафе ходили уже много лет. Холли понятия не имела, правда это или нет. — И эй, если ты не пойдешь туда, ты можешь прийти в гостиницу. Мы будем готовить там ужин для всех, кому больше некуда пойти.
— Ты хорошая девушка, — сказал Чарли, похлопав ее по руке. — Приятно, что ты заботишься о стольких людях. Слышал, у тебя все хорошо в Чикаго.
— Да, все хорошо, — она кивнула.
— А у тебя есть кто-то особенный? — он пошевелил седыми бровями.
— Нет. Я все еще не замужем, — это была вечная шутка, что она провела так много времени над разводами других людей, что это сделало ее скептиком.
И как во всех хороших шутках, возможно, в ней был намек на правду. Хотя не работа сделала ее осторожной в вопросах отношений. Это был опыт. У ее мамы был четвертый муж за двадцать лет, у ее бабушки было три разных отца ее детей, и Бог знает сколько неудачных отношений.
Возможно, неумение строить отношения было у нее в генах. И это было нормально. У нее была отличная работа. Она могла позаботиться о себе. Даже если иногда ей было немного одиноко.
— Я не могу этого понять, — пробормотал Чарли, качая головой. — Такая красивая женщина, как ты. Если бы я был на тридцать лет моложе, я бы пригласил тебя на свидание.
— Если бы ты был на тридцать лет моложе, я бы тебе позволила, — Холли улыбнулась ему.
— Ах, но я все же могу позаботиться о твоей машине. На чем ты ездишь в данный момент?
— Джип «Гранд Чероки».
Чарли кивнул, его лицо было серьезным.
— Хорошая машина для заснеженных дорог. Пригоняй, и я ее подремонтирую.
Холли улыбнулась, потому что он действительно был милым.
— Она взята напрокат. Не нужно ее ремонтировать.
Он поморщился.
— Это самое худшее. Люди доводят их до предела.
— Она едет нормально. Но все равно спасибо, — импульсивно она наклонилась вперед, чтобы обнять его. Он принял это стоически, похлопывая ее по спине, как будто она нуждалась в отрыжке, как новорожденный. — Я так рада тебя видеть, — она отпустила его, и на его щеках появились два ярко-красных пятна.
Он прочистил горло.
— И я тебя тоже. Добро пожаловать домой, милая.
***
Холли провела утро, гуляя по Винтервиллю, стараясь не замечать, как обветшал театр «Джингл Белл», как опустели сувенирный и книжный магазины. Было начало декабря. Может быть, с течением месяца ситуация улучшится.
Когда она вернулась в гостиницу, Эверли уже ждала ее, расхаживая вперед-назад по огромному крытому крыльцу, словно на задании. На ней был кашемировый свитер, длинные светлые волосы ниспадали каскадом по спине.
— Ты здесь, слава Богу, — она бросила на Холли укоризненный взгляд. — Я ждала тебя несколько часов.
