Впечатление от выставки оказалось настолько сильным, что юноша вскоре пишет маслом первую свою картину. В дальнейшем он будет не раз еще создавать живописные полотна. Уже будучи взрослым, во время службы в армии, он создаст с натуры немало портретов солдат, служивших в его полку.
Любовь к театру, привитая родителями с самого раннего детства, тоже находит выражение в дневнике. То и дело можно увидеть записи типа: «Папа вечером взял нас в оперу „Юдифь“ покойного Серова». Или: «Вечером давали „Лоэнгрин“, и я не был, к своему страшному отчаянию». Заметим, какая же тонкая и чуткая душа была у этого юноши: не смог посетить по какой-то причине спектакль, и – отчаяние! Не удивительно, а, скорее, закономерно, что уже в юном возрасте у великого князя проявилась склонность к литературным занятиям. В двенадцать лет он пишет к именинам родителей и остальных родственников поздравительные стихи, а затем сочиняет к ним музыку! Не вызывает никаких сомнений: эти подарки очень нравились тем, кому были адресованы.
4 октября 1874 года в дневнике Константина появляется такая запись:
Я перевожу… «Бориса Годунова» Пушкина в стихах… на английский язык. Сначала у меня не шло, потому что я не знал, что нужен размер; но потом, взяв размеры некоторых стихов 10 слогов, а другие 11, – дело пошло на лад. Это очень весело.
…Учится Константин старательно, им не нарадуются родители и учителя. Но, несмотря на явные успехи, сам он не всегда доволен собой. Душу порой точит мысль, что нет у него должной любви к учебе. Конечно, он слишком строг к себе. Но ведь это свойство тонких, художественных натур. Именно неуспокоенность, недовольство собой, постоянное стремление к самосовершенствованию и приводят к блестящим результатам. Только мальчик об этом пока не знает…
Со временем к изучаемым им дисциплинам прибавились физика, химия, навигация, всемирная история, еще несколько предметов, которые отец посчитал необходимыми для всестороннего образования сына. Но беда состоит в том, что, постигая новое, юноша по-прежнему остается равнодушным к учебе. Задания учителей он выполняет добросовестно, но душа-то молчит! Ему хочется чего-то непонятного, возвышенного. Истинную радость в юные годы он находит, пожалуй, лишь в православной религии. Подобно отцу, Константин рос набожным, по велению сердца выполнял все обряды, следовал всем христианским обычаям. Кроме дворцовой церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы он регулярно посещает Исаакиевский и Казанский соборы, Петропавловскую крепость. Вот как описывает он в дневнике церковную службу, проходившую в Крещение 1874 года:
…Государь приказал быть мне и братьям сегодня во фрунте в залах Зимнего дворца, в кирасирских мундирах… Приехали в Зимний и пошли в Гербовый зал, меня и Митю поставили с малыми конногвардейскими солдатами, а Славу с кавалергардами. Когда государь с Prince of Wales (принц Уэльский. – Авт.) пришел к обедне в большую церковь, и нас туда погнали. Обедню служил митрополит. Как мне понравилась эта служба.
К Богу юный великий князь обращается множество раз – как в молитвах, так и в дневнике. Своими сомнениями делится с ним и относительно учебы. Невозможно читать без теплой улыбки такую вот запись юноши, сделанную 23 марта 1876 года:
Я так люблю Господа, так мне хотелось бы изъявить Ему свою любовь. Тут внутренний голос говорит: «Занимайся астрономией, исполняй свой долг…» Неужели в астрономии долг?
Юноше вот-вот должно было исполниться восемнадцать лет, когда он завершил домашнее образование. Учиться же дальше, в высших учебных заведениях, членам императорской фамилии было в ту пору строжайше запрещено. Поэтому великому князю Константину пришлось сдавать экзамены специально созванным в Павловск учителям в одиночестве. Так спокойнее…
Педагоги вынесли вердикт: знания по изученным предметам у Константина неплохие. Правда, он смог ответить не на все вопросы по предметам естественно-научного цикла, зато блеснул познаниями в иностранных языках и очаровал всех тонким слухом и умением прекрасно музицировать. Что ж, потраченные на учебу годы прошли не напрасно.
Родители вздыхали, невольно обращая взгляды на Запад. В Европе отпрыски королевских династий не останавливались, как правило, на домашнем образовании. Они оканчивали престижные колледжи, университеты и имели неплохие шансы стать со временем толковыми специалистами в той или иной области. Но Россия – совсем иное дело, здесь членам императорской фамилии от рождения был предначертан особый путь. Мужчинам – воинская служба. Так исстари повелось, стало традицией. И другого пути быть не может.
Правда, великий князь Константин Николаевич, сам человек образованный, высококультурный, никак не мог отогнать назойливую мысль: может быть, все-таки Костюха, которого с раннего детства приобщали к сокровищам русского и мирового искусства, не остановится в своем желании учиться дальше и займется самообразованием? Ведь возможности для этого есть, стоит только захотеть…
Глава вторая
На море и на суше
Отец, беспредельно преданный морскому делу, считал, что и сын должен посвятить свою жизнь российскому флоту. Летом 1870 года, когда мальчику не исполнилось еще и двенадцати лет, строгий родитель впервые отправляет его в учебное плавание по Балтийскому морю на фрегате «Громобой», который входит в состав учебной эскадры Морского кадетского корпуса. С тех пор участие в морских учениях становится ежегодной обязанностью великого князя Константина.
Зачем же Константин Николаевич отправил сына в рискованное путешествие в столь нежном возрасте? Во-первых, маленький Костюха рос среди роскоши как оранжерейный цветок. А это не дело, он ведь мужчина и должен будет служить Отечеству. Народ свой юноша видел на расстоянии, причем значительном, и неведомы ему были чаяния простых людей. А ведь именно на них Россия держится! Вот пусть и познакомится поближе на корабле со своими сверстниками, узнает, чем они живут и дышат.
Была и другая причина, которая подтолкнула отца пойти на непростой для семьи шаг. Еще в конце 1850-х годов российские корабли начали совершать в составе Средиземноморской эскадры заграничные и даже кругосветные плавания. Инициатором их был генерал-адмирал Константин Николаевич, который видел в этих плаваниях большую пользу как для отечественного флота, так и для России в целом. Он считал, что за границей «мы подсмотрели… многое хорошее и дельное», а также «получаем возможность оценить наше собственное состояние, только в этих плаваниях мы в состоянии учиться нашему прекрасному ремеслу… Нам надо многому еще учиться и учиться, потому что мы еще большие дети. Много было у нас неудач, много еще их будет. Но не дай бог от них унывать или приходить в отчаяние».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
