Я осталась в Спиркресте, как он хотел — делала все, что он хотел. Я была идеальной дочерью. Но я устала от этого.
На этот раз я не смирюсь. Ему нужна марионетка, а не дочь, но я собираюсь оборвать ниточки.
И Эван был бы идеальным инструментом, чтобы помочь мне в этом.
Если бы только он не был таким идиотом.
Я подхожу к нему как раз в тот момент, когда Софи и Араминта уходят, и он подпрыгивает, когда поворачивается и оказывается лицом к лицу со мной. Но гнев, кипевший во мне, теперь бурлит, закипает.
— Правда, Эван? — спрашиваю я, мой голос дрожит от гнева. — Она?
Он вздыхает, и его плечи опускаются. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Вот трус. Он прекрасно знает, о чем я говорю, но если он хочет, чтобы я объяснила, то я это сделаю.
— Софи. Черт. Возьми. Саттон.
Он колеблется, его глаза смотрят на меня. Он ничего не говорит — даже не пытается отрицать. Возможно, потому что нас окружают люди, и он осторожен. Но я-то нет.
— Я даже не злюсь, — лгу я. — Я просто разочарована. Разве ты не знаешь, что мог бы добиться гораздо большего?
Он сжимает челюсть, и черты его лица приобретают выражение, которого я никогда раньше на нем не видел. Раздражение, злость, но и что-то еще.
Неприязнь. Сырая, обнаженная неприязнь.
Сердцебиение замирает в груди.
— Если бы я хотел услышать твое мнение о чем-либо, Роза, я бы спросил его. — Его голос жесткий. — Но поскольку у тебя нет ничего умного или значимого, чтобы внести свой вклад в разговор, ты можешь держать свой рот закрытым.
Слова, вылетающие из его рта, звучат так, словно они вырвались из головы Софи. Может быть, он — марионетка, и она дергает за ниточки, а он слишком глуп, чтобы это понять. Но если Эван больше не пытается скрывать свои истинные мысли и чувства, то почему я должна это делать?
— Не надо так защищаться, Эван. Это плохо выглядит. — Я смеюсь и отмахиваюсь рукой в пренебрежительном жесте. Он хочет сделать мне больно, а я хочу сделать ему больно в ответ, и я точно знаю, как это сделать. — Из-за Софи Саттон? То, что она ведет себя как зазнайка и одевается как подобает, не означает, что она одна из нас и что встречаться с ней было бы чем-то большим, чем гребаная благотворительность.
Он смотрит на меня, и внезапно он перестает злиться, жар гнева сменяется ледяным спокойствием, когда он говорит.
— Ты действительно чертовски жалкая, Роза, — говорит он низким голосом. Это самое искреннее, что я когда-либо слышала от него. И он еще не закончил. Он продолжает, пристально глядя мне в глаза. — У тебя могут быть самые красивые платья и самый дорогой макияж, но это не скрывает того, кем ты являешься на самом деле: каким-то слабым, безмозглым, ревнивым ребенком. Повзрослей, черт возьми?
И тогда, уже второй раз за сегодняшний день, он просто разворачивается и уходит от меня, от вечеринки, от сада мира. Он не оборачивается, и на этот раз я благодарна ему за это, потому что если бы он обернулся, то увидел бы, что я стою, застыв в шоке, с глазами, полными слез.
Нет ничего более постыдного и беспардонного, чем плакать на вечеринке. Никто не хочет быть пьяным и наблюдать за чьим-то срывом. Это дурной вкус и плохой этикет. Поэтому вместо того, чтобы стоять посреди сада мира и плакать, как идиотка, я убегаю, причем обязательно в противоположном от Эвана направлении.
Он — последний человек, которого я хочу видеть сейчас.
Это последний человек, которого я хочу видеть когда-либо еще.
* * *
Я бегу до тех пор, пока огни и звуки вечеринки не исчезают в темноте. Я бегу к южной части кампуса, держась небольших тропинок, где меньше шансов быть пойманной, крадусь в тени огромных деревьев.
Вытирая слезы тыльной стороной ладоней, я останавливаюсь и на секунду прислоняюсь к стволу дерева. Я знаю, что должна вернуться на вечеринку. Я должна обратить внимание на другого богатого мальчика и обвести его вокруг пальца.
Не то чтобы я не могла — у меня уже были другие Молодые Короли. У меня был аристократичный французский плейбой Сев Монкруа, и даже хладнокровный наследник Novus Лука Флетчер-Лоу, который привязал меня к своей кровати и душил ремнем. Но если они мне не нравились, это не значит, что я не могла их иметь, если бы захотела.
Я должна была поступить так, как поступала всегда. Проглотить свои эмоции и прогнать грусть с кем-то сильным, просто потому что я могу.
Но я не могу заставить себя это сделать. Сейчас я не хочу возвращаться. Не хочу видеть ни Теодору Дорохову, прекрасно контролирующую свои эмоции, ни Каяну Килберн, сверкающую, как многогранный драгоценный камень, веселящуюся с беспечным ликованием, потому что ее ничто и никогда не задевает. Я не хочу видеть "Молодых Королей" — этих богатых красавцев, которые считают, что могут делать все, что им заблагорассудится, только потому, что все остальные боятся бросить им вызов.
И самое главное, я скорее брошусь с часовой башни, чем увижу Софи Саттон в ее матросском черном платье, ничуть не заботящуюся о том, как она выглядит, и все же каким-то образом способную привлечь внимание самого желанного парня в Спиркресте.
Я не заслуживаю этого. Жизнь слишком жестока к красивым.
Я тихонько плачу в темноте, позволяя слезам течь и рыданиям сотрясать мою грудь. Плач — это катарсис, напоминаю я себе. Это просто способ организма переработать негативные эмоции и вывести токсины. Я должна позволить печали пройти через меня и выйти наружу. Завтра я займусь уходом за кожей, медитацией и детоксикацией, и вернусь к своей обычной жизни.
Возвращаясь по длинной тропинке к зданию для девочек шестого класса, я использую это время, чтобы выпустить слезы. Юбка задевает кусты и колючки, обрамляющие заросшую дорожку за Старой усадьбой, самым старым зданием кампуса.
Я вздыхаю. Разрушение юбки кажется мне сейчас уместным — это метафора моего плана.
Я поворачиваю за угол и издаю придушенный вопль от неожиданности, когда из тени деревьев внезапно появляется фигура. Я отшатываюсь назад, зацепившись ногой за торчащий корень. В животе заныло, я попятился назад, но твердая рука поймала мою руку, выпрямляя меня.
— О, это снова ты, — раздается спокойный, глубокий голос.
Мои глаза расширяются, приспосабливаясь к темноте. Я различаю детали: темные волосы, сильные черты лица и крепкую фигуру.
Парень из оранжереи.
