— Нет, я траву не курю и тебе не советую, — ответил Вадим и протянул ей пачку «Мальборо».
— Тоже мне, учитель. Ты не учи, лучше помоги материально. — Девица заржала от собственной банальной шутки. Судя по всему, она поняла, что ничего плохого не произойдет, и успокоилась.
— Да, ради бога, кури на здоровье. Я просто хотел с тобой поговорить об Арине. — Малахов закурил. — Давай пойдем посидим, вон скамейка свободная во дворе.
Марина после первой глубокой затяжки полностью успокоилась и, ничего не говоря, направилась к скамейке. Там она устроилась поудобней, поерзав на заднице, всем видом показывая, что готова к разговору.
— Скажи, Марина, а почему ты так испугалась, когда я с тобой хотел побеседовать? Я что, такой страшный? — Вадим хотел расположить к себе девушку, он говорил мягким, вкрадчивым голосом, играя роль доверительного собеседника.
— А я думала, что вы из этих… А кстати, вы кто?
— Я частный детектив. Родители Арины просили выяснить некоторые детали ее гибели. Они уверены, что ее убили. — Вадим добавил в интонации нотки глубокой скорби.
— А документ есть? — Марина втянула неожиданную соплю.
— Да, пожалуйста. — Вадим достал служебное удостоверение, развернул его и дал в руки девушке.
— А тут написано, что вы консультант по приватным проблемам, — уныло протянула Марина, возюкая черным ногтем по удостоверению.
— Ну, понимаешь… Частный детектив — у нас нет такой профессии. Это только в кино и в книжках. А реально я занимаюсь тем, что помогаю людям решать всякие проблемы. Вот, например, такую, как эта.
— Не люблю я книжки читать, — заявила Марина. — Нет времени у меня на эту ерунду. Вот кино — это класс. Мы вчера с телками ходили на…
— Да, конечно, — мягко перебил ее Малахов. Про кино ему было неинтересно. — Ты сказала, что подумала, что я из этих… Из кого?
— Да приходили тут. Понтовитые такие. Говорили, что, если слово скажу, уроют. Вот, руки крутили. — Марина сдвинула рукав балахона и показала лиловый синяк на запястье. — А я же ничего не знаю! Зачем они мне руки крутили?
— Наверное, хулиганы какие-то. А ты и вправду ничего не хочешь рассказать об Арине? Я не собираюсь у тебя никаких секретов выпытывать. Просто мне нужно понять, что она была за человек. Чем интересовалась, где бывала. — Вадим сделал жест рукой, словно пытался раскрутить красноречие девушки.
— Арина классная девка была! — Внезапно Марина, словно сбросив тревогу и оцепенение, начала вспоминать. — Ты шо, мы с ней же почти всю жизнь знакомы. В сад еще вместе ходили. Ох, мы там бандитки были! Зацени, как в старшей группе уже были, так нас уже и звали так — «Банда двух!». Вот тока у нее мамаша прикоцаная. Все хахалей меняла, вот Аринка почти все время у меня сидела, мои предки наманые, не гнали ее. А потом, она как с этим связалась, с Морой, так все пошло через… — Марина замялась, кураж первых секунд встречи прошел, и она постеснялась использовать бранное слово. — Ну, плохо все пошло. Мора он же гот, ну ты понял. Ну мы с Ариной тоже в готы пошли. Сначала было прикольно, всякие там у них собрания, ритуалы. Нас посвятили даже. И шмотки у них такие клевые. Вот если не гот, так могут и накостылять за готский прикид, а так сразу все знают, что мы свои, что нас не тронь!
— А Мора, это кто? — прервал ее Вадим.
— Ну, он типа с Ариной ходил, нормальный такой пацан, тихий. Но сильно на готов запал, ну и нас привел. — Марина увлеклась разговором, стала говорить свободней и даже раскраснелась, насколько это можно было рассмотреть сквозь толстый слой косметики.
— А с ним поговорить можно?
— Нет, нельзя, — отрицательно покачала головой девушка. — Он давно уже ушел куда-то. Он не с нашего раёна. — Марина погасила окурок и вопросительно посмотрела на Малахова.
— Ты что, одну за другой куришь?
— Да нет, я бы… Мужчина, у вас нет с собой пива или слабоалкоголки? — нагло и простодушно спросила Марина.
— Как-то не ношу. — Вадиму никак не хотелось спаивать несовершеннолетнюю. — Не привык.
— А червонец есть? Я метнусь. А то разговор такой, — ничуть не смутилась девушка, — за душу берет. Я как подумаю, так все внутри переворачивается, и говорить тяжело.
— Ага, а где я тебя потом найду? — усмехнулся Вадим и сразу понял, что совершил ошибку.
— Вы шо, не верите мне? — На лице у Марины появилось выражение оскорбленной невинности. Она даже сделал движение, словно собралась уходить.
— Нет, верю, верю, — поспешил ответить Малахов. — Но я бы очень хотел продолжить разговор о твоей подруге.
— А толку? Ну, поговорите, она что, воскреснет? — Марине не терпелось выпить.
— А узнать правду и наказать виновных — не имеет смысла? — Вадим посмотрел прямо в глаза собеседнице.
— Но я же ничего не знаю! — с истерикой ответила та.
— Ладно, на деньги и приходи. — Вадим понял, что дальше разговор может и не продолжиться.
— Тут много. — Марина взяла купюру и немедленно сунула ее в карман.
— Сдачи принесешь, не проблема. — Малахов улыбнулся.
Девушка зашагала в направлении небольшого павильончика, скрытого робкой весенней листвой. Малахов, дождавшись, когда несуразная фигура скроется за углом, поднялся и пошел следом. Он не очень доверял своей собеседнице и поэтому остановился чуть в стороне и стал наблюдать. Через несколько минут, видимо в магазине была очередь, Марина вышла, держа в руках три жестяные банки лилового цвета. Воровато оглянувшись, девушка откупорила одну из них и почти не отрываясь выпила. Выкинув банку в урну, она смачно рыгнула и двинулась назад, во двор, чем удивила Малахова. Он вышел ей навстречу.
— А, ты уже. А я думал, сигарет бы еще купить. Ну ладно, потом.
— А я вам тоже баночку взяла. — Лицо Марины порозовело, и в глазах появился блеск. — А то что я одна буду пить.
— А что это за… — поинтересовался Вадим, принимая из рук девушки напиток.
— Ну, вы даете. Это же «Дрожь»! Мы все ее пьем. От пяти банок так ваще потаски начинаются.
— Ну ладно, попробую. — Вадим сел на скамейку рядом с Мариной и хрустнул, откупоривая банку.
Напиток вкусом напоминал карамель со спиртом.
— Вот скажи, Марина, а вот ваши готы, что они говорят о смерти Арины? — перешел Малахов к главному.
— Да что говорят, ничего не говорят. Боятся, — тихо ответила девушка.
— Чего? Просто так боятся? — Малахов поставил банку рядом с собой, моментально почувствовав изжогу.
— Нет. Не просто так. Я скажу, а потом мне тоже яремную вену прокусят. — В голосе прозвучал неподдельный страх.
— Ладно, хотя про «прокусят» — это бред. Ты такого Колохатенко не знаешь?
— Знаю, конечно. Он такой крутой. Мажор, в общем. Арина с ним на «Корчах» познакомилась.
— «Корчи» — это что? — поинтересовался Малахов.
— Ну, вы ваще. Это же самая крутая дискотека в раёне. — Марина глянула на Вадима, как на идиота.
— Ну, я старый уже для дискотек. Ну, познакомились. И?
— А ничего… Она как-то с ним по телефону говорила. Мне ничего не рассказывала. — Девушка припала опять к банке, жадно поглощая пойло.
— Ясно. А почему твои друзья-готы все-таки боятся?
— Ее вампиры убили, это же каждый знает, а каждый гот уважает вампиров. И тут нельзя болтать что попало, — полушепотом произнесла девушка.
— А вампиры — это тоже типа готов тусовка? — спросил Малахов и сразу понял, что сморозил глупость.
— Мы не тусовка! Мы настоящие, это наша жизнь! — Марина искренне возмутилась. Она потрясла банку, определяя, сколько там еще осталось, и расстроилась.
— На, можешь мой допить. — Малахов протянул свою банку в ответ на многозначительный взгляд девушки. Он понимал, что здоровья это ей не прибавит, но, с другой стороны, она, видимо, и так сегодня выпьет еще не одну банку этого хлёбова.
— Спасибо, а то ведь пропадет. — Разговор был спасен.
— Так вот, этот Колохатенко, он кто был? Тоже гот? — Вадим, чтобы перебить во рту вкус напитка, закурил. Девушка немедленно попросила сигарету.
— Да нет. Он какой-то странный. Лощеный, весь в нехилых шмотках. Прикинь — «Корчи», там кто в чем, ну, мы, готы, понятно, прилично одеты, а всякие эмо или, там, панки… Мы как раз тогда должны были эмо мочить, договорились. А он Арину и увел. А классно помахались тогда, классно! Я эмке одной весь ее чуб фиолетовый на фиг вырвала.
Язык у девушки как-то сразу начал заплетаться, и речь стала сбиваться.
— Ладно, последний вопрос. А потом ты Колохатенко видела на «Корчах»? Ну, после смерти Арины?
— А? — Глаза Марины уже просто разъезжались, она пыталась затянуться погасшей сигаретой. — Колохатенко. А, этот. Бывает там. Только меня не узнает, сволочь.
— Ну, хорошо, ты бы пошла домой, что ли? А то развезет от этой «Дрожи».
