с печенью…
Сидор Егорович махнул рукой.
— Дальше. Ясно, что препарат его убил. Медицинские подробности опустим. Я уже и так после этого доклада сам могу лекции читать об этом «Эсмероне»…
— Препарат был введён посредством внутривенного введения в область шеи. При отсутствии интубации лёгких воздействие препарата усиливается, и за очень короткий срок, начиная от нескольких секунд, может вызвать отёк дыхательных путей и остановку сердца. Учитывая дозу, введенную Иваницкому, смерть наступила практически мгновенно.
Место, выбранное для введения препарата, отсутствие шприца, которым был сделан укол, на месте обнаружения тела, а также сам препарат, используемый в узкой области медицины, указывают на то что смерть была насильственной.
Сидор Егорович кивнул.
— Согласен… Тараторить, как заведенный, тоже в академии учили?… Ладно, занимайся делом, стажер. Только без вот таких вот выкрутасов, как с лабораторией. Ясно?!
— Так точно! Извините… Товарищ майор, я просматривал сводки происшествий и кое-что нашел… — глаза юного сыщика слегка покрасневшие от долгого сидения за старым, никуда не годным монитором, горели настоящим азартом.
— Ну! Давай, говори, слушаю же… — проворчал следователь.
— Смерть Иваницкого наступила, по заключению медиков, более чем за двое суток до того, как его обнаружила пенсионерка Золотарёва. То есть шестнадцатого сентября. А пятнадцатого сентября, правда, совсем в другом районе Москвы, была убита девушка. И у неё с руки, уже после убийства, был сорван браслет. Тонкий, золотой. И преступник так дёрнул что повредил кожу на запястье. Группа крови девушки, совпадает с группой крови на браслете который был у Иваницкого, а также обнаруженной на его одежде…
Сидор Егорович внимательно смотрел на своего подопечного.
— А ты, стажер, может и не такой уж оболдуй, — с некоторым сомнением в голосе проскрипел он. — Созвонись со следователем, который ведёт это дело и съезди туда. Посмотри. Изучи дело этой девушки… В общем, шевели мозгами, работай. Свободен…
— Я уже созвонился, товарищ майор! — радостно гаркнул не совсем уж оболдуй стажер. Сидор Егорович в очередной раз скривился.
— Ты меня убить хочешь? Ты чего все время орешь?!
— Извините! Привычка. В Академии требовали по форме докладывать. И четко…
— Молодцы! Хорошо требовали. Докладываешь, чётче не бывает! А теперь все, учись докладывать просто, не разрывая мне барабанные перепонки каждый раз!
— Слушаюсь!.. Извините…
— Уйди, стажер… Давай, делом занимайся…
Сияя как именинник, Гоша чуть не на цыпочках отошёл от стола начальника. Жизнь прекрасна! И даже Сидор Егорович, вечно всем недовольный и ворчащий по любому поводу и без повода тоже прекрасен! Продолжая радостно улыбаться, Гоша направился в сторону выхода из управления. Он сам будет вести дело! Теперь уже точно. Сам! Ну, вообще! Круто! Супер!
Глава 6
Дорога до Отрадного была не близкой. И пока Гоша добрался до места встречи с коллегой, расследовавшим дело об убийстве семнадцатилетней Вероники Ефремовой, которой, очень даже возможно, мог принадлежать золотой браслет найденный у убиенного наркомана, он успел достаточно подробно изучить материалы дела убитой девушки.
Вероника Ефремова только-только окончила одиннадцатый класс. В ВУЗ не поступила, не добрала баллов. Собиралась поступать на будущий год. Проживала с матерью. Мало обеспеченная семья. После окончания школы девушка устроилась в расположенную неподалёку от дома спортивную школу, буфетчицей.
По отзывам соседей, учителей, одноклассников, сотрудников, спортшколы, короче всех с кем убитая так или иначе контактировала, она была очень скромной, ответственной, не конфликтной и не особенно общительной. Молодого человека не было или же никто не знал о его существовании. Но это вряд ли. Кто-то да обязательно знает о подобных вещах. Видимо и впрямь друг сердца у юной особы отсутствовал. Что и не удивительно для такой скромницы, какой она, судя по всему, была. Подруг по настоящему близких, Вероника тоже не имела. Регулярно ходила в храм. Любила животных. Хорошо пела. Браслет, который убийца сорвал с руки девушки являлся подарком матери на окончание школы. Судя по всему, матери убитой было достаточно сложно купить такой подарок. Жили они очень и очень скромно.
И вот такую девушку, которая никого в своей жизни не обидела, и которая и жить-то ещё даже не начала, можно сказать, кто-то убил. По непонятной причине. Подошёл со спины и нанёс удар ножом. Очень вероятно, что это сделал Иваницкий, который на следующий день сам стал жертвой убийства. Но зачем, зачем было убивать эту вполне милую, безобидную девочку, Веронику Ефремову? Не из-за браслета же. Ну сколько можно получить в ломбарде за тонюсенький браслетик? Ну даже для наркомана это как-то чересчур. Да и каким образом Иваницкого занесло с Юго-Западной в Отрадное? Ну, допустим, по делу. Не важно по какому. Но, вот, он приехал. И что? Взял и убил первую попавшуюся ему на улице девчонку, позарившись на не сказать чтобы особенно ценную безделушку? Может человек, находящийся в подобной степени зависимости от наркотиков совершить подобное? Наверное. Ведь, порой, именно такие поступки наркозависимые и совершают.
Гоша чувствовал, как его эта самая интуиция ворочается где-то там внутри и что-то, вроде как, хочет ему сказать. Но как-то очень-очень невнятно. А может это просто разыгралось воображение, а никакая не интуиция.
Следователь Корниец, широкоплечий здоровенный детина с грубоватым лицом и с такими же грубоватыми шутками, производил впечатление человека ответственно относившегося к своей работе. И ещё, в какой-то степени человека сострадательного. Не зачерствевшего душой окончательно и бесповоротно.
Смешливое усталое лицо то и дело расплывалось в широкой улыбке и следователь выдавал очередную из своих близких к скабрезности шуточек, и сам же громогласно хохотал над ними. А между этими «неаристократичными» приступами веселья, имевший за плечами двадцатилетний стаж работы в органах правопорядка следователь вполне искренне высказывался о том, какие сволочи, порой встречаются среди представителей человеческого рода.
— Девчонку, семнадцати летнюю ножом пырнуть. Это вот кем нужно быть? А потом этих уродов судят, валандаются с ними, все по закону чтобы, без нарушений, — смачно сплюнув, Корниец покрутил головой. — Убивать таких тварей… У убитой мать с горя слегла. В больнице сейчас. Врачи сказали шансов почти нет. Я когда с ней разговаривал, прямо вот думал, попадись мне этот гад, своими руками… — снова покрутив короткостриженой головой, следователь с досадой махнул здоровенной ручищей.
— А ты, значит, на стажировке! Ну что ж, добро пожаловать в ряды стоящих на страже закона, так сказать. Привыкай, не в сказку попал. На нашей работе такого насмотришься, что мама не горюй. Ни в одном детективе такого не покажут. — Мощная рука с силой хлопнула Гошу по спине. Корниец растянул губы в улыбке и заржал.
— А ты, я смотрю, парень крепкий, а так по виду и не
