— Правда и Кривда, — продолжил он с иронией, — Верность и Предательство…. в общем, примитивный дуализм. Вы с таким термином знакомы? Прекрасно. Очень простая схема для простых умов. Потому так популярна.
— А что, есть и третья сторона?
Он поразмыслил и покачал головой.
— Вообще-то нет… если по самому высокому счету. Но кроме Света и Тьмы есть хотя бы Сумерки… уж не говорю о менее заметных материях. Темный Мир, как вы его называете, это хтонный мир, настолько древний, что люди тогда еще не были людьми. И религий тогда еще не возникало… в том виде, в каком признаем религиями.
Я спросил:
— Но вы-то, сэр Сатана, тогда уже были? Вы ведь с первого же Дня Творения?
Он кивнул.
— Да. Но тогда мы, все ангелы, были блаженными исполнителями воли Господа. Наша самоидентификация началась, как ни странно, после сотворения человека. Господь создал Адама и, весьма довольный своим творчеством, восхотел, чтобы мы оценили его шедевр и поклонились человеку, признав его властелином мира.
Он умолк, я сказал нетерпеливо:
— Да-да, я знаю. Большинство бездумно признало, а вы, сэр Сатана, отказались. Мол, существо из огненной породы, могучее и бессмертное, не станет кланяться куску мокрой глины.
— С этого все и началось, — согласился он. — У вас, людей, почему-то бытует мнение, что после этого Господь, разгневавшись, сбросил меня и моих сторонников в ад. Конечно же, это неправда. И в ваших книгах записано все верно, только надо уметь читать. Там нигде не сказано, что Господь нас низверг!.. Нигде. Господь и пальцем не шелохнул. Это те лизоблюды, что присягнули человеку и поклонились, даже не понимая, что делают, а только потому, что так велел Творец, это они собрались войском и после жестокой битвы низвергли нас с небес!.. Нас было во сто крат меньше, сэр Ричард, но мы им дали бой. И мы почти-почти победили, но в последний момент один отряд проявил малодушие и перешел на сторону верных Творцу.
Я спросил напряженно:
— Постойте… выходит, вы тоже, вслед за человеком, обрели свободу воли?
Он криво улыбнулся.
— Только те, кто захотел. Хочу вам напомнить, сэр Ричард…
— Ну-ну!
— Творец, — произнес он с нажимом, — с того момента, как создал человека и велел ангелам признать его властелином мира… ничем себя не проявил. Вся эта грандиозная битва, когда горела земля, океаны вскипали и превращались в пар, горы плавились и растекались жидким огнем, когда среди зеленых долин вырастали исполинские мертвые горы… прошла не только без его участия, но и без его внимания. И самое главное… вы меня слушаете?
— Со всем вниманием, — заверил я.
Он сказал с еще большим нажимом:
— Он так и не прояснил своего отношения к той битве… Хотел ли он такой развязки? Каждая из сторон все еще считает себя правой, но и в войске ангелов во главе с архангелом Михаилом, и у нас многие уже сомневаются. Верно ли поступили тогда?…Более того, кого Творец считает правыми сейчас?
Я ощутил холод в душе, словно она открылась вечному космосу и межзвездным просторам. Сатана смотрел на меня с нехорошей усмешкой.
— Возможно, — сказал я с трудом, — у Творца планы гораздо грандиознее, чем нам дано вообразить. Может быть, он знал наперед, как среагируют ангелы на создание человека? Может быть, ваш бунт, сэр Сатана, был предусмотрен Создателем, как родители наперед угадывают реакцию ребенка на те или иные слова отца?
Он скривился.
— Ненавижу даже думать о таком!
— Я тоже, — признался я. — Но моя мама всегда знала наперед все мои детские хитрости. Уж не знаю как. Но все равно меня любила. А у вас, как мне кажется, эдипов комплекс. Сын на определенном этапе развития личности всегда хочет свергнуть отца и занять его место. Потом, конечно, со временем такое проходит. Вы, как я вижу, еще не повзрослели? Все еще хотите свергнуть Творца и сесть на его трон?
Он посмотрел на меня волком.
— Мне все равно, как вы это называете. Если бы у вас не было этого комплекса, вы не выбрались бы из пещер!
— Но если бы не научились его смирять, — добавил я, — тоже не выбрались бы.
Он прошелся вдоль стены, потрогал ее пальцем.
— Даже здесь чувствуется присутствие того мира… В стенах накапливается некая эманация.
Я спросил встревоженно:
— На меня не повлияет?
Он посмотрел на меня с нехорошей улыбкой.
— А как вы думаете, откуда она подпитывается?
Глава 3
После его ухода я долго сидел с сильно бьющимся сердцем и пытался собраться с мыслями. Неслучайно архангел Михаил так смотрел злобно и жаждал меня убить. Для Сатаны присутствие во мне такой силы Тьмы лишь ха-ха, всего лишь любопытно, что дальше, но мне как раз очень неуютно, если говорить мягко.
И раз уж во мне ее столько, то я должен постоянно следить за собой, а то наломаю дров.
Рано утром я поднялся с тяжелой головой и понял, что так и не заснул, а все те суматошные видения, что одолевали пять часов кряду, вовсе не сон, а тягостный бред наяву.
Иллариана, была первая мысль. Если я не заморю себя работой или какими-то заботами, я сегодня же свихнусь окончательно.
В соседнем зале дворецкий тщательно протирает золотые кубки, очень тяжелые и неудобные, зато престижные, а еще на полках блестят фужеры из тонкого стекла с диковинно изогнутыми ножками. Я подсознательно ждал, что вот-вот упадут, у них настолько чудовищно смещен центр тяжести, что просто не могут стоять вот такие и не падать…
Он вздрогнул, ощутив мое присутствие, повернулся быстро и крайне почтительно склонился.
— Ваша светлость…
Я поинтересовался:
— А почему кубки подаешь, а фужеры прячешь?
Он выпрямился, на лице замешательство.
— Ваша светлость, из кубков пьют наиболее знатные… А фужеры для тех, кто попроще.
— Ага, — сказал я, — понятно. Ну, когда я один или с друзьями, подавай фужеры. А золотые кубки только на пиры. Только… что это с ними?
Он проследил за моим взглядом, на бесстрастном вышколенном лице проступило нечто вроде сдержанной улыбки.
— Ваша светлость, все вот так сперва… Потом привыкают.
— А как они не падают?
Он пожал плечами.
— Магия…
Я зло стиснул челюсти. Магия, черт бы ее побрал. Этим словом объясняют все непонятное, а заодно перечеркивают любые попытки доискиваться истины. Потому мир магии — это застойный мир, а мир науки — постоянно развивающийся.
Плохо только, что любые проявления магии нам симпатичны, что ли, как неожиданные подарки, а наука — это нечто ближе к ежедневной и рутинной работе, но кто из нас, положа руку на сердце, работает из любви к работе, а не по необходимости зарабатывать на жизнь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
