Голодать и прозябать в проклятой дыре! Вот ты чем раньше занималась?
– Документы разносила, иногда на конвейере помогала.
– И я на конвейере. По двенадцать часов! Ни рук, ни ног не чувствуешь, домой идешь в саже, вонючая от мясного фарша. Рухнуть в кровать и проспать до утра.
– Ничего себе, у меня папа столько же работает, – Вивьен внимательнее присмотрелась к спутнице.
Короткие каштановые волосы, карие глаза – огромные, словно оленьи, тонкий прямой нос. Вив знала, что они с Лили одного возраста.
– И ты хотела всю жизнь… как родители?
Вивьен в ответ промолчала.
– Не слышала, что ли? В шестнадцать – в академию. Три месяца подготовки – и ты пилот имперской армии. Разве не круто?! Говорят, что в восемнадцать лет вес и рост не позволят пилотировать сверхлегкие истребители. Можно получить звание и продолжить службу в армии или удачно выйти замуж – уж кому что по вкусу. Никогда не придется возвращаться в крысиную нору.
– Ты разве не скучаешь по маме и папе?
– Нет у меня папы. А мама… я бы хотела разбогатеть и вытащить ее из бедности.
– Очень благородно, но… – Вив задумалась, смягчилась. – Считаешь, в академии будет хорошо?
– Только представь себе! – Лили снова активно жестикулировала. – Ты сможешь летать!
Глаза Вивьен расширились. Она ведь ни разу не глядела на ситуацию с этой точки зрения. Прежде ей доводилось видеть в небе лишь ворон, голубей и гигантские дирижабли, управляемые командой пилотов. И вскоре она в одиночку сможет поднять в небо железную птицу.
* * *
За окном проплывали пейзажи. Вивьен в жизни не видела столько зелени. Один раз даже проехали по громадному мосту через реку. Вода сверкала на солнце, на поверхности скользили два парусника, соревнуясь в скорости и ловкости.
По ночам за окном ничего не было видно: сплошное черно-графитовое полотно, пожирающее все вокруг. Клокотание локомотива отчетливее разносилось по составу. Спали сидя, а охранники дежурили по очереди.
Очнувшись порой от некрепкого забытья, в неярком свете ночников Вивьен чувствовала, что поезд стоит, слышала снаружи голоса рабочих и, не подавая виду, погружалась в дремоту.
Когда на третий день пути солнце едва склонилось к горизонту, состав затормозил в тупике. Девушки в сопровождении конвоя сошли на перрон. Невзрачный пакгауз в кружеве красного кирпича одиноко стоял посреди поля. Несколько параллельных линий путей бежали вправо и влево. На развязке переключались стрелки, чтобы менять направление движения и легко переставлять вагоны, например подвинуть паровоз в конец состава и ехать обратно.
Вивьен заметила, что поезд уже совершенно пустой и вагонов закреплено меньше, чем в Валитене при отправлении.
Под навесом, на изящной кованой скамеечке, сидела молодая женщина в синем платье. Белый воротничок подчеркивал безупречность ее стиля. Волосы собраны в строгий пучок. Лишь кокетливая шляпка канотье разбавляла требовательность образа, выдавая натуру чуткую и веселую.
– Добро пожаловать в Академию авиатрис! – Она широко улыбнулась. – Я директриса Эбигейл де Локк. Рада вас приветствовать. Можете обращаться ко мне по любым вопросам. Это профессор Аронакс и профессор Клод. За следующие три месяца они вас всему обучат, – Директриса указала на двух мужчин, стоявших неподалеку от нее, те сдержанно кивнули. – Проходите вперед. Я обменяюсь парой слов с господином Элиотом и вас догоню.
Вивьен недоверчиво оглянулась: военные топтались на станции. Паровоз на прощание выпустил столб белоснежного пара. Сейчас можно попробовать сбежать, скрыться в лесу, что виднелся на горизонте. Если дать деру, заметят сразу. Интересно, пристрелят ли в спину или попробуют догнать? Она сглотнула. Страшно.
За зданием станции стояли два экипажа. Вивьен и Лили сели в ближайший.
– Ты все время хмуришься, – сказала Лилиан с укором.
Они мало говорили в пути, но как бы Вивьен ни была ко всему насторожена, она не могла противиться очарованию Лилиной наивности и искреннего предвкушения.
– Все в порядке. – Девушка слабо приподняла уголки губ.
Вскоре подошла директриса. Профессора забрались в другую повозку.
– Я вижу у вас всего один чемодан. Что случилось? – невзначай заметила де Локк.
– Мне не разрешили ничего взять, – ответила Вивьен.
Лили, впервые обратив на это внимание, посмотрела на нее с изумлением.
– О, сочувствую. Как неприятно. Я много раз говорила рекрутерам, что подобное недопустимо. Но у них свои правила. Наверняка несносный Левикот! Скажи, я права?
Вивьен кивнула: она удивилась дружественности и улыбчивости, исходившим от директрисы. Прядка волос выбилась из прически, Эбигейл сразу заправила ее за ухо, отчего на мгновение показалась совсем юной и мягкой. Карета неспешно тряслась по укатанной дорожке, приближаясь к лесу.
– Тот еще мешок сухарей, – засмеялась Эбигейл, – век бы его не видела! Знаете, сюда запрещено привозить лишние вещи в течение учебы. Понимаете, чтобы не отвлекаться, а еще для безопасности. Но можно написать домой письма, дескать, отлично добрались, а потом делиться впечатлениями об академии. Корреспонденцию я отправляю дважды в неделю.
– Спасибо большое! – воскликнула Лили. – Сегодня же напишу!
– А ты ведь тоже умеешь писать?
– Да, ходила в начальную школу. Как и Лилиан, наверное, – сказала Вив, а Лили закивала.
– Вот и чудненько. Не представляю, как быть, если бы не умели. До сих пор мне везло! – Эбигейл беспечно засмеялась.
Через час неспешного покачивания лошади замерли у ворот. Директриса всю дорогу спокойно и беззаботно рассказывала о том, что ждет новых учениц. В лесу возвышалась стена, по верху которой вилась колючая проволока. Выглядело устрашающе. Арка над входом казалась сказочно красивой: изогнутые линии превращались в крылатых воительниц с мечами. Они сильно контрастировали со стеной, их словно по велению таинственного разума перенесли сюда из дворца. Створки распахнулись и пустили повозки внутрь. Охранники в черной форме, скользя как тени, быстро все осмотрели.
Минут через пять лошади снова остановились. Директриса первой вышла из экипажа, за ней – новоиспеченные кадеты. Здесь заканчивался лес и взору открывался бескрайний, зеленый, аккуратно подстриженный газон. Вдалеке виднелись гигантские стеклянные шатры, похожие на парники. Воздух был невероятно прозрачным. Ни одна из девушек, привыкших с рождения к дыму фабрик, никогда прежде не дышала столь чистым, влажным запахом травы и цветов.
Кареты остановились перед широкой каменной лестницей. Замок из темного базальта выглядел компактным, острые башенки впивались в небо. Два крыла соединяла коротенькая галерея. Кое-где светились огни, совсем не похожие на обычные: будто бы кто-то заключил пламя в прозрачную сферу, и оно застыло в неподвижности, как иногда бывает, когда ветка становится угольком, а тот потихоньку тлеет.
Однако для уголька свет горел слишком ярко.
– Что это? – прошептала Вивьен.
– Не знаю.
– О, просто лампы накаливания. Работают на электричестве, – пояснила Эбигейл. – Наша академия – первое полностью
