— Похоже наш оборвыш решил стать рыцарем, — засмеялся Ричард, доставая грабли и ломая их пополам одним ударом о колено. Одну часть он взял себе, вторую протянул Генри.
— Нужно его проучить, — согласился брат и они расходясь, стали приближаться ко мне с разных сторон.
— Какие же вы рыцари, если вдвоем на одного? — от злости и ненависти у меня прорезался голос и я смог придумать хоть что-то, что их остановило.
— О, так ты и правила знаешь? — удивился Ричард, — хорошо, хватит меня одного!
Он сделал быстрый прыжок и замахнулся на меня палкой, я же будучи в полубреду даже не успел ничего подумать, как тело все сделало само. Как учил наставник, я сделал шаг в сторону, пропустил удар рядом с собой и с силой ударил нападающего кулаком по затылку. Брат кулем упал на пол и не сразу поднялся с раскровавленным лицом и текущей из носа кровью.
— Мочи его Генри, — прорычал он и бросился ко мне, когда поднялся и понял, что весь испачкан в собственной крови.
От двоих таких противников мне было не убежать и не уклониться, поэтому после множества ударов по голове я вскоре потерял сознание.
Холодная вода привела меня в чувство и я мутным взглядом огляделся. Правый глаз практически не видел, ребра и руки страшно болели. Я сразу почувствовал, что стою привязанный к стойлу с заткнутым ртом. Стоило мне посмотреть вперед, как волна ненависти и боли снова захватила меня. От своего бессилия оставалось только кричать, надеясь, что нас обнаружат, но проклятый кляп не давал мне даже такой возможности. Я попытался дернуться, веревки еще сильнее впились в мои руки и тело. Совершенно не чувствуя боли я дергался и кричал, стараясь вырваться и прекратить то, что сейчас они хотели устроить.
Братья перекинули Иду через бревно и связав ей между собой руки и ноги методично насиловали безвольное тело. Она даже не вздрагивала, когда они менялись и посмеиваясь посматривали на меня.
— Тебе не кажется Генри, что нас монашек слишком уж активничает, — внезапно Ричард, который был смышленее брата, внимательно посмотрел на мои дергания и выпученные от ненависти глаза, — может быть у них что-то было? Как думаешь?
— Слушай, а ведь правда, мне говорили конюхи, что у ней кто-то есть, но явно не из челяди! — брат посмотрел на меня с удивлением и усмешкой, — ты посмотри Рич, кто бы мог подумать?! Монашек её распечатал!! Ведь она и правда была не девкой, когда досталась нам.
— Действительно говорят, в тихом омуте черти водятся, — братья гулко рассмеялись, — а я-то думал, чего он взбеленился из-за неё?
— Думаю нам стоит выказать ему полное уважение и отыметь её везде, как думаешь? А он пусть смотрит.
— Можно вообще вдвоем сразу это сделать, — хмыкнул брат, не смотря на мои судорожные рывки, — давно хотел попробовать, да сговорчивой девки не находилось.
— Ну наша-то сейчас на все согласна, — заржал брат и с силой ударил Иду. Та даже не шелохнулась, правда дернулась лишь однажды, когда браться стали пристраиваться к ней сразу оба.
Я хрипел и дергался, грыз кляп, но так и не мог освободиться. Силы стали покидать меня, но я все равно старался выпутаться и наброситься на них. Финал их расправы над девушкой я уже не помнил, передо мной появилось красное марево, пеленой окружившее меня и я помнил только свой дикий крик, когда смог перегрызть кляп и освободив рот закричать в полную силу легких.
— Доктор, что с ним? — голос матери казался, исходил откуда-то издалека. Так далеко, что я его едва слышал.
— Сильнейшее нервное истощение, — незнакомый голос также говорил глухо, — я провел полное исследование его организма, сильно истощив ему ауру, так что еще некоторое время он будет очень слаб.
— Анри, ты слышишь меня? — только открыв глаза понял, что это я плохо слышу, поскольку она и неизвестный мне человек, стояли вплотную к моей кровати.
— Анри?!
Я с трудом мог говорить, было такое чувство, что меня переехали телегой, поэтому напрягая голос, я попытался сказать главное, что меня сейчас интересовало.
— Ида, что с ней?
— Кто это? — удивилась мама.
— Девушка, которую насиловали братья! — воспоминания острой иглой ударили мне в сознание и последнюю фразу я прокричал, — я убью их! Где Ида?
— Успокойтесь больной, — маг протянул ко мне руку и едва коснулся как я же сразу обмяк, не в силах пошевелиться.
— Анри! — забеспокоилась мама, — тебе нельзя волноваться! Успокойся! Доктор!
— Что с Идой! — меня было не остановить, красная пелена снова вернулась, и я уже плохо соображал, что происходит.
— Да скажите же ему наконец! — не выдержал маг, — все лечение будет зря если он сейчас надорвется!
— Сейчас узнаю, — мама бросилась за дверь, поспешно раздавая указания.
Она вернулась через несколько минут.
— Успокойся Анри, с ней все хорошо, — она быстро говорила, видя мой полубезумный взгляд, — отец рассчитал её с матерью и отправил в город. Даже десять золотых дал сверх положенного!
— Я хочу её увидеть! — категорично заявил я.
— Ну уж нет, молодой человек, — снова вмешался в наш разговор маг-целитель, — если вы сейчас не успокоитесь я вынужден буду вас надолго обездвижить, выбирайте!
— Анри, успокойся! — мама села на мою кровать, — если для тебя это так важно пошлю в город кого-нибудь, они узнают о ней.
— Мама, пожалуйста! — я готов был целовать ей руки, чтобы она выполнила своё обещание.
— Только уговор, — она строго на меня посмотрела, — слушайся доктора!
— Хорошо! — я был готов обещать все что угодно.
Два месяца спустя.Я посмотрел на свои руки, на запястьях оставались шрамы, а кожа не спешила затягивать багровые рубцы. Пытаясь тогда вырваться я начисто срезал себе кожу до мяса, но это меня волновало сейчас слабо. Ида, моя девочка, моя любовь пропала. Точнее они с матерью уехали из города, как только оказались там. Они сразу наняли повозку и уехали через западные ворота в неизвестном направлении, вот все что удалось мне узнать.
Расспрашивая всех кто мог видеть или слышать о них, я узнал только то, что девушка старательно куталась в плащ, скрывающий её с ног до головы, а её мать с красными глазами предлагала большие деньги, лишь бы уехать в тот же день.
Моя жизнь была кончена, молодое тело поправлялось, заживляя рубцы, а на душе было пусто и гадко. Я не смог защитить её, не смог помешать братьям сделать ей больно.
После выздоровления я порывался пару раз свести с ними счеты, один раз даже почти успешно проткнул Генри бедро, чуть-чуть не достав до живота. Отец обеспокоился моим состоянием и сначала запирал меня в комнате, стараясь изолировать от братьев, а затем и вовсе отправил их в гости к родственникам, чтобы мы не поубивали друг друга. Никто кроме братьев не понимал, почему я так переживал и не мог простить им их преступления, все говорили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
