но это пока. Вот ведь как, человек и не знает, что он зомби… Живет, дышит, ест, пьет, трахается… или не трахается… не суть, он уже зомби. Достаточно мысленной команды.
И насчет политики…Союз Франции с Российской империей — вещь нужная. Все-таки Трубецкой не глуп. Наверное, стоит помочь… к тому же Луи Бонапарт забрал к себе Скуратова… И что? Знал бы он, кого забирает… Оставался еще Годунов. Но там все уже ясно. Уже должен прибыть Джек.
Словно в ответ на его мысли заработал плантел, лежавший на столе.
Вызов? Ивонна?
— Говори. Что случилось? — грозно осведомился он, чувствуя, что сейчас услышит плохие новости. И он угадал.
— Мастер, Годунов сбежал. — Голос у его собеседницы был каким-то прерывистым и задыхающимся. Словно…
— Что значит «сбежал»? — вырвалось у Брюса. — Где Джек? И что с тобой?
— Джек убит. На наше убежище было совершенно нападение…. Я ранена… похоже, тяжело… прощайте, Мастер…
— Стой! — выкрикнул он. — Схоронись где-нибудь. Я вылетаю…
— Постараюсь…
Связь прервалась.
Брюс выпил залпом коньяк и откинулся в кресло. Твою мать! А так хорошо все начиналось сегодня! Главное, успокоиться. Да какой, к дьяволу, успокоится! Надо действовать. Потерять еще и Ивонну было бы глупо. Да и надо разобраться на месте. Не верится, что Джек мертв. Лучший его ученик с отличными способностями в ментальной магии. Надо признать, что это серьезная потеря. Но кто? Кто посмел? Вряд ли Трубецкой добрался. Французы? Времени гадать не было. На его скоростном флайере до Екатеринбурга четыре часа лету. И надо предупредить на всякий случай секретаря. Возможно, придется не один день потратить…но оставлять все это
Он быстро переоделся и вышел из комнаты.
* * *
Не знаю, как насчет «они сами», но наши пленники, если верить словам срочно вызванной Мамонтовой, просто умерли во сне.
— Скорее всего, какое-то заклинание отложенной смерти — задумчиво произнесла София, поднимаясь с пола, где осматривала одного из французов, — но это очень мощное заклинание. Тот, кто может сотворить такое… — Она нахмурилась. — Не хотела я бы с ним встретиться!
— А я бы хотел, — проворчал, — что-то совсем запутался уже. Ты что-нибудь понимаешь, Иван?
Тот лишь хмуро покачал головой. Не менее хмурым был и следователь. Тут я его понимал. Человек к допросу готовился, а не к тому, чтобы на трупы смотреть. Но надо отдать ему должное, он явно «держал лицо».
— А администратор? — уточнил я.
— Жив он, — доложил Федор, — Мы ему отдельную клетку выделили. Только вот как увидел он, что с французами случилось, по-моему, умом тронулся. Забился в дальний угол камеры, бормочет что-то.
— Веди меня к нему, — коротко приказала Софья.
Ну а дальше… Мамонтова привела в порядок действительно смертельно перепуганного администратора. Затем мы загрузили в два наших флайера тела мертвых похитителей, и следователь отбыл, прихватив с собой Еремеева.
А я, плюнув на все, отправился спать, сообщив Шемякину, что в Академию мы отправимся утром. Честно признаюсь, сегодняшний день вымотал меня. Слишком много событий…
Разбудили меня в шесть утра. Рано, но способ пробуждения, который использовали Наоми с Варварой, мне весьма понравился. Оральный секс от двух красивых девушек утром — это м-м-м-м…. И я не мог оставить такой поступок без награды. В результате пробуждение затянулось минут на сорок. После чего, быстро приведя себя в порядок и на скорую руку позавтракав, мы вылетели в Академию в ставшей сейчас уже привычной компании из четырех телохранителей, одной жены и трех невест. Ну и, понятное дело, под охраной людей Шемякина.
До Академии добрались без проблем. Успокоили взволнованного Исидо, который уже пожалел, что остался на уик-энд в коттедже. А оставшись вдвоем, я не удержался от вопросов насчет его пассии.
— Виолетта — достойная женщина, — коротко ответил японец.
— И это все, что ты о ней можешь сказать? — рассмеялся я. — А еще что?
— У ней много достоинств…
Надо же, он похоже смутился. Ну ладно. Не буду больше спрашивать. Я конечно предполагал, что Исидо не имел особого опыта в общении с женским полом, но чтобы так… Интересно, они два дня тут разговаривали или делом занимались? Не удивлюсь, если только разговаривали.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Веромир, — вдруг произнес японец, строго глядя на меня, — и это тоже было. Настоящий самурай никогда не рассказывает о своих любовных делах.
— Понятно, — хмыкнул, — то есть групповушка у самураев не приветствуется?
— Групповушка? — не понял сначала он, а потом возмущенно посмотрел на меня. — Веромир!
— Все. Молчу, — успокоил его.
М-да. Интересно, все японцы такие?
Занятия шли своим чередом. Виктория Евгеньевна была одета в свой серый балахон и выступала в привычном уже образе строгой училки. Мне, кстати, она персонально улыбнулась и кивнула. И, судя по задумчивому выражению на лице Вероники, этот факт от нее не укрылся. Да и пофиг. Я вот тоже улыбнулся ей. И почувствовал легкое возбуждение. Да что же она на меня так действует⁈ Небольшая медитация привела меня в себя, заставила вернуться в нормальное состояние и даже послушать лекцию. И оценить способности Виктории Евгеньевны как учителя. Надо сказать, что Татищева ей и в подметки не годилась. Надо же… я даже стал кое-что понимать без всяких репетиторов. Вот что значит талант преподавателя! Достаточно все объяснить простыми словами без мудреных навороченных словосочетаний.
После урока у нас должен был быть практикум у Борща, и я ускользнул из аудитории одним из первых. Нет, я, конечно, не против позаниматься с новой училкой определенными полезными и приятными друг другу делами, но вопрос где? В прошлый раз, возможно, все произошло бы в аудитории, но вот такого счастья мне точно не надо. А на нейтральной территории почему бы и нет? Да блин, о чем я вообще думаю. Точно Бахметьева на мозги мне действует. У меня вообще-то уже четыре девушки. Приплетать туда пятую, да еще и преподавателя, было бы, мягко говоря, неправильно.
Практикум быстро выбил у меня из головы подобные мысли. Все-таки медитация — классная вещь. Сегодня я в конце занятий даже немного пострелял по мишеням. И, с ума сойти, не уничтожил ни одну из них, чем привел Никиту Борщова в благостное состояние. Да и самому мне нравилось это. Я чувствовал, что буквально с каждым днем все лучше и лучше контролирую свой источник. Та самая ярость, которая пугала меня раньше, теперь практически не поднималась…. А если и были попытки, достаточно легко подавлял ее.
На обеде к нам присоединились Романов и Гагарин и не только они. Когда мы уже садились за стол, меня окликнул Исидо, и, повернувшись, я увидел японца, стоявшего рядом с невысокой черноволосой девушкой. На мой взгляд,
