Пятеро киборгов встали вокруг старика, угрожающе нависая над ним.
— Что… что вам надо, — запинаясь, проговорил тот, переводя взгляд с одного на другого, — вы знаете, кто я?..
Крайний слева, очень худой киборг с одной металлической рукой чуть нагнулся, схватил старика за плечо и сжал хромированные пальцы. Острая боль пронзила старика, и он закричал. Киборг отпустил, а потом сжал еще сильнее.
Когда туман перед глазами немного рассеялся, казалось, что прошла целая вечность, но напавшие все так же стояли вокруг, глядя на него сверху вниз. Руку он не чувствовал.
— Чего вы хотите, — прошептал он. — Купоны лежат в коробке вот здесь. — Старик кивнул на конторку.
— Куда она пошла? — вместо ответа спросил киборг в темных очках, стоявший прямо перед ним. Сиплый голос принадлежал именно ему. Видимых имплантов у него не было, и только армированные нейрошнуры, идущие от лысой головы к плечам, спине и рукам, говорили, что кибернетические части встроены в тело. Такая операция стоила дорого, и не многие могли позволить себе такую роскошь.
— Кто она? — спросил старик. — Я не совсем понима…
Вибронож завизжал и распорол ему ухо.
Старьевщик снова закричал и, схватившись за рану, повалился на бок, кровь засочилась между пальцев.
Лампа покатилась по полу.
Один из киборгов присел рядом, поднес вибронож к его лицу и, склонив голову на бок, посмотрел старику в глаза. У самого киборга они были разные — один настоящий, другой механический, причем не лучшего качества. Старьевщик стиснул зубы, и крик перешел в мычание.
— Теперь слушай, пока еще есть чем, — сказал лысый. — Час назад эта сучка распотрошила моего человека на том краю площади. У него в зрачки были встроены микрокамеры, и когда она снесла ему голову, та упала очень удачно и показала, как она зашла к тебе, пробыла в твоей сраной дыре пятнадцать минут, а потом вы мило попрощались. Теперь я хочу знать, кто она и куда пошла? Я знаю, кто ты — старьевщик, который всем продает информацию, и якобы поэтому тебя нельзя трогать, — он склонил голову, — ну тогда считай, что я покупаю у тебя эту самую информацию, и если ты не ответишь мне, то значит, ты просто бесполезная куча мусора.
— Я…
Вибронож приблизился к глазу. Старик видел размытый контур острого лезвия и слышал его гудение.
— За его импланты я выложил кучу денег, — процедил сквозь зубы киборг, — и очень… ОЧЕНЬ рассчитывал на него. Так что хорошенько подумай над тем, что ты сейчас мне скажешь.
Старик с трудом сглотнул, во рту пересохло.
— Ее… ее зовут Лима, — проговорил он, опустив взгляд.
— Ну?! — рявкнул киборг. — Куда она пошла?
— В музей.
— Какой музей? — удивился киборг. — Ты за кого меня принимаешь?! — в приступе ярости заорал он.
— Она… она сама мне так сказала, — запричитал старик. — Я больше ничего, ничего не знаю!
Киборг наклонился, схватил его за грудки и рывком поднял над полом. Сделав шаг вперед, он наступил на лампу, которая с хлопком лопнула, и светящиеся мягкие шарики, вылетев из нее, раскатились по полу. На воздухе они стали набухать, а потом резко сдуваться и гаснуть. Для этих организмов вакуум был средой обитания, и кислород убивал их в считанные секунды.
Киборг приблизил лицо старьевщика вплотную к своему, и старик увидел, что то, что он сначала принял за очки, на самом деле были вживленными многофункциональными полимерными экранами, служившими киборгу глазами.
— Сейчас я подсоединю к твоему шунту нейрошнур и прямо поверх кристалла сна запущу электрический заряд, — сказал спокойным и оттого страшным голосом киборг. — Он расплавится и выжжет тебе часть твоих прокисших мозгов. И будет делать это в течение нескольких часов, пока не испарится последняя молекула. Ты сдохнешь в таких муках, старик, что даже представить себе не можешь.
— Я ска-зал прав-ду, — выдавил старьевщик. — Так она са-ма мне сказала.
— Где она найдет музей, тупица?! Сейчас вся планета — один большой музей! — Киборг тряс старика как куклу. — ГДЕ?!!!
— Госпиталь…
— Что? — Киборг перестал трясти его.
— С начала войны там был госпиталь, а раньше… до войны, — старик говорил, поясняя, словно боясь, что его не поймут, — там раньше был археологический музей, это было давно, и музеем он пробыл всего две недели после своего открытия. Я знаю, знаю. Потом началась война, и его превратили в госпиталь. Почти все забыли, что это когда-то был музей.
Киборг молча стоял, переваривая информацию. Изо рта у старика текла струйка слюны, от кровоточащего уха плечо рубахи было мокрым, глаза бессильно закрывались.
— Думаю, ты мне не врешь старик?! — Киборг встряхнул висящего у него на руках человека.
— Конечно, не врешь! Ты же не дурак.
Лысый злобно усмехнулся и швырнул старьевщика на стеллажи. Под тяжестью тела полки сломались и обрушились, засыпая упавшего старика стоявшими на них товарами. Киборги молча направились к выходу, один из них по пути отломал крышку конторки и достал жестяную коробку, открыл, ухмыльнувшись, посмотрел содержимое и, захлопнув, сунул в широкий карман штанов.
Прошло почти двадцать минут после ухода киборгов, когда дверь из жилой комнаты приоткрылась и оттуда выглянула всхлипывающая девочка-клон. Она обмоталась простыней и осторожно осмотревшись, вышла в лавку. Нерешительно ступая, она шла, осматриваясь и постоянно шмыгая носом. Когда из-под груды кастрюль, чайников и прочей утвари раздался стон, она вскрикнула и подскочила на месте, потом, сообразив, что это старик, бросилась к нему и принялась разгребать упавшие предметы.
Когда она помогла хозяину лавки выбраться, то увидела, что он плачет. Девочка-клон прижала его к себе и почувствовала, что старик вздрагивает от тихих рыданий.
— Не бойся, они ушли, все кончилось, все будет хорошо, — бормотала она, вытирая слезы и кровь с лица тряпицей. — Давай, я помогу тебе встать. Бери меня за руку.
Она подставила плечо и помогла старьевщику подняться.
— Не бойся, все нормально, — повторяла она, медленно ведя его через разбросанный хлам.
Но старик и не боялся. И слезы его были вызваны не болью и не обидой. Было нечто другое, отчего ему жгло глаза и щемило сердце.
«Глупая девчонка! Как ты не понимаешь?!!! Я только что предал друга…»
* * *
За несколько домов до музея Лима наткнулась на препятствие — улица была перегорожена. Она редко бывала в этом районе города и плохо знала местный ландшафт. Наваленный мусор возвышался на несколько метров, от одной стороны улицы до другой. Поверх мусора лежал мелкий щебень, из которого тут и там торчали обломки труб, острые щепы досок, проволока и металлические прутья. Девушка решила не рисковать, взбираясь наверх, и огляделась в поисках обходного пути. Она отошла немного назад и обнаружила небольшой проулок, темный и длинный, проходящий между двумя домами. Можно было, конечно, забраться в окно одного из домов, но девушка предпочла более-менее открытое пространство бетонным коробкам. Темнота и возвышающиеся по бокам стены мрачно давили, заставляя беспокойство холодными иголками пробегать по позвоночнику. Уже почти пройдя проулок, Лима вдруг замерла. Впереди что-то было, какое-то движение, вызвавшее неясное чувство тревоги. Она приготовила копье и крадучись пошла вперед, стараясь идти как можно тише.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
