Я вхожу в свою комнату, не снимая куртки, заваливаюсь на кровать и открываю тетрадь. Я открываю ее на второй странице, где написано самое важное, и зачеркиваю строчку: Не быть одинокой.
Сегодня утром на моей парте появилась сложенная вчетверо записка. Когда я ее заметила, мне показалось, это гигантский мотылек, но, хорошо поразмыслив, я поняла, что такое просто невозможно. Для бабочек в декабре слишком холодно – они разлетелись или попрятались, а может быть, стали частью деревьев, как моя бабушка и великан из черешни.
Я никогда не получала записок. Стоит только нашей учительнице повернуться к доске, как все тут же начинают передавать записки. Уж не знаю, что такое важное им нужно сказать друг другу. Мне записок никто не передает. Я сижу на первой парте, потому что плохо вижу, и если сесть дальше, то совсем ничего не разгляжу и не пойму, что задано на дом. Но хоть мне и не передают записок, я слышу, как они шуршат у меня за спиной, и иногда скомканная бумажка попадает мне в спину и падает на пол.
Однажды я наклонилась, чтобы поднять такую, но учительница это заметила и накричала на меня, потому что подумала, это я пишу и передаю записки. Все остальные зашипели на меня, так что после этого случая я решила не обращать внимания на эти бумажки.
Но сегодняшняя записка точно для меня. Она лежала на моей парте, как раскрывшая крылья бабочка.
На перемене я побежала в туалет – прочесть записку: не хотела, чтобы мои одноклассники видели, как я ее читаю. Стыдно, если они увидят: ведь это очень личное.
Чтобы прочесть даже очень крупные буквы, мне нужно поднести листок к самому лицу, как делают старушки в супермаркете, которые не могут разглядеть срок годности масла. Но я-то еще не старушка!
Папа купил мне лупу и сказал, что я теперь как Шерлокхолмс. Это такой сыщик из книжки, про него даже фильм есть. Но я стесняюсь доставать лупу, когда на меня смотрят. Поэтому я заперлась в женском туалете и достала из кармана записку и лупу. На листке было написано: Ты краснеешь, когда тебе задают вопрос. Ты моя принцесса. Нет, моя баронесса.
9. Ходить по бордюру и думать, что если упадешь – утонешь в лаве и тебя сожрут крокодилы
Зимой черешня в школьном дворе совсем некрасивая. Сухие листья разлетаются, как бабочки, а великан, живущий в стволе, прячет цветочки внутри, чтобы укрываться розовым одеялом. Без листьев я почти не могу разглядеть черешню издалека.
К счастью, я слышу, как свистит Эстелла, и поэтому понимаю: я почти пришла, хотя знаю, что папа все равно об этом и так мне скажет. Сначала я была слишком маленькой, чтобы ходить в школу без папы, а теперь из-за тумана в глазах меня вообще никуда не отпускают без взрослых. Если бы Оттимо Туркарет был собачкой, вроде таксы Козимо (на самом деле такса была не его, а Виолы), то он мог бы стать моим поводырем.
Надо попробовать выдрессировать его, правда, он не слишком умный. Но я все равно его очень люблю, и, кроме того, он всегда ждет меня у школы. Только у меня есть такой кот! Когда звенит звонок, мы все должны выстроиться в колонну по двое и держаться за руки, но мой класс разбегается врассыпную, так что учительница не успевает углядеть, всех ли разобрали родители и кто с кем ушел.
Эстелла обычно провожает меня до самой калитки: мои родители просили не отпускать меня одну. Но сегодня ее почему-то нет на месте.
Я заглядываю в будку и спрашиваю, где она. В будке сидит наш старый лохматый охранник в вечно перепачканной томатным соусом футболке и говорит, что Эстелла взяла выходной – провериться. Как именно она собралась проверяться, он ответить не смог. И даже не спросил, проводить ли меня до калитки.
Этот охранник вечно сидит в будке и варит кофе, на детей ему плевать. Разве что кто-то разобьет коленку. Тогда он протирает ранку спиртом и приклеивает пластырь, отчего становится только больнее.
Я выхожу за ворота и сразу останавливаюсь. Мама и папа хотят, чтобы я ждала их около ворот. Иногда они немного опаздывают, потому что работают в соседнем городке и, чтобы успеть за мной в школу, им нужно гнать на полной скорости.
У школы никого нет. Школьный автобус уехал, другие дети разошлись вместе с родителями. Мимо меня проносится несколько ребят на велосипедах, и мне кажется, что среди всеобщего гама я слышу знакомое треньканье звонка. От разноцветного движущегося пятна отделяется пятнышко поменьше, и я узнаю звук тормозов и голубую куртку.
– Привет.
– Привет.
– Родителей ждешь?
Как обычно, я чувствую теплое прикосновение мягкого друга, трущегося о мои ноги, нагибаюсь и беру на руки Оттимо Туркарета. Не знаю почему, недолго думая, я поворачиваю к дому.
– Вообще-то, нет, я ждала кота.
Филиппо гладит Оттимо Туркарета по голове, но я прохожу мимо и ускоряю шаг, так что он скоро остается позади.
Мама ужасно разозлится, не найдя меня у ворот, и, наверное, решит, что меня похитили, но я иду вперед как ни в чем не бывало. Пусть Филиппо думает, что я каждый день хожу домой одна. Так что я стараюсь делать вид, что все как обычно, и держаться спокойно. Если я не успею дойти до дома, прежде чем появятся мама или папа, как глупо я буду выглядеть в его глазах! Так что вместо того, чтобы идти по прямой, я сразу поворачиваю направо и иду до следующего поворота. Позади меня снова слышится скрип велосипеда.
– Зачем ты так идешь? – спрашивает он, медленно крутя педали.
Я и забыла, что он прекрасно знает, где я живу.
– По-моему, ты сейчас потеряешься. Давай провожу.
– Спасибо, не надо.
Не понимаю, зачем он меня преследует. Может, хочет кота отобрать? Кажется, ему очень понравился Оттимо Туркарет. Надо вернуться на дорогу и как-то отвязаться от Филиппо. Но я отвлеклась и уже не помню, куда надо свернуть. Я стараюсь прочесть указатель, но вместо букв на табличке расползаются малюсенькие муравьи. Филиппо все еще едет за мной.
– Я же говорил, потеряешься. Давай подвезу.
– Не надо.
– Ты что, не хочешь домой?
– Нет, я хочу прогуляться.
Тут мне приходит в голову странная игра. Я встаю на бордюр и медленно иду вперед. Филиппо следует за мной.
– Ты чего? Что это ты делаешь?
– Играю.
– Во что?
– В этой игре нужно идти вперед по одной линии. Если оступишься, то упадешь в лаву и тебя сожрут крокодилы.
– Какие же в лаве крокодилы? Они там не выживут!
– Ну и что. Это же не настоящая лава. Но если упадешь – проиграешь.
– И сколько надо так идти?
– Не знаю. Сколько сможешь.
Конец ознакомительного фрагмента.
