моей руке на долю секунды дольше требуемого правилами, обжигая кожу и замедляя дыхание. Но и этого ему показалось мало, так что Роман и мою напряженную руку отпустил не сразу, а ещё успел загладить большим пальцем след от поцелуя.
Девственницей я не была уже давно, прилюдные знаки внимания переносила с лёгкостью, да и проблем с прикосновениями, например, как у моей Сели, у меня никогда не было. Только вот от манипуляций этого аристократического гада с моей несчастной лапкой сбилось дыхание, и низ живота немного стянуло судорогой. Ох, Алиска! Это был плохой знак! Совсем, совсем не тот, на который я изначально рассчитывала.
Освобожденную конечность спрятала подальше за спину и вообще сделала шаг назад ближе к матери. Что-то любвеобильный настрой мужчины, которому ты разбила дорогую тачку, очень настораживает. Тут даже к гадалке ходить не надо, чтобы понять, что дело пахнет, нет, просто воняет керосином.
– Правда, Роман. Может, дадите координаты этих мероприятий. Я уверена, Алисочка с удовольствием поучаствует, – радостно подхватила игру моя драгоценная матушка.
Наш обмен любезностями пропустить она не могла, так что допрос у стены дознания мне обеспечен.
– Конечно, Вера Павловна. Буду счастлив вам помочь, вернуть дочь из дальних путешествий в родной дом,– последовал незамедлительный ответ мужчины, взгляд которого практически неотрывно гулял по моего лицу, считывая все тайные эмоции.
Хотя тайного там было мало! Я закипала, начиная понимать, куда именно клонит этот снобик. Мало того, что я подписалась на «увеселительную» программу матери, так сейчас мне ещё парочку экзекуций припаяют. Ну, нет! В этом шоу, пожалуйста, без меня! Пора валить с этого вечера поля- чудес, где мне сегодня в который раз выпадает говняный сектор- приз.
Стараясь незаметно осмотреться вокруг, продумывала гениальный план спасения. Рассказ Виктории Викторовны, как вчера её дорогой сын по вине безалаберной девицы попал в аварию и чудом остался жив, подстегнул моё желание – поскорее отсюда слинять, пока обсуждения не дошли до подробностей. Так что если между ахами и вздохами моей матушки несчастный пострадавший успеет вставить слово о моей прямой причастности к этому кошмарному случаю, я попала.
И о да! Фортуна меня снова полюбила! Официант, поднос, шампанское и моя туфелька, едва видимая из-под платья в пол, абсолютно «случайно» выдвинутая назад. Та- дам!!! Платью, конечно, пришёл полный писец…такой пушистый и мохнатый лесной зверёк. Зато игристый напиток, стекающий темными ручейками по красному атласу, даёт стопроцентную гарантию моей «вольной» на сегодня.
Всех успокаивая грациозными взмахами руки, утверждая, что это сущий пустяк, я, старательно скрывая радость, ни на кого не глядя, собралась уходить. Вот только незапланированная мужская ладонь, подхватившая мой локоть, и фраза Романа: «Я помогу!» разбили вдребезги мой идеальный план побега.
Хотелось стукнуть мужчину и громко спросить, чем именно он собирается мне помочь?! Задушить, чтобы не мучилась!? Или снять платье? Если насчёт первого варианта я была категорически против, то насчёт второго – часть меня была «за», но я её быстренько заткнула, приказав сидеть тихо и без позволения даже голос не подавать.
Так что одарив любезного из-под ресниц взглядом: «А не пошёл бы ты нахрен?!», попыталась выдернуть руку. В ответ мужские пальцы крепко сжали мой локоть. Да что ж такое?! Посмотрела на выражение лиц наших матерей. Моя родительница стояла с удивлённо восторженным, а мать Романа с презренно недовольной моськой. Сомневаюсь, что это неодобрение я заслужила только из-за своей мнимой неуклюжести. Скорее всего, слухи о моём непослушании и даже распущенности достигли маленьких аристократических ушек госпожи Савельевой, а интерес сыночка к моей персоне стал полным шоком. Хочу заметить, что не только для неё. Я тоже терялась в догадках неожиданного внимания сладкого принца.
Устраивать препирательства посередине зала с многочисленными зрителями я тоже не стала. Мозги у меня снова включились, и последствия рисовались совсем не радужные, так что ушли мы с Романом вместе. Этот снобик по-прежнему меня держал и даже пытался мокрый подол платья помочь нести, пока не огреб в виде маленького хлопка по руке, незаметного для окружающих, но ощутимого для него.
Молча вышли из зала, молча прошли по небольшому коридору и, соблюдая гнетущее молчание, оказались в большой библиотеке. Это было одно из моих любимых мест в родительском доме, здесь была замечательная звукоизоляция. Вырвала свою руку из ослабевшей хватки мужских пальцев, делая пару шагов от Романа для подстраховки. Я начинала закипать! Медленно, как чайник… вот уже и пузырьки пошли.
– Савельев, это что сейчас было? А? Что за рыцарский выпендрёж при всём честном народе!? Ты лицо своей матери видел хоть? Она там, наверное, несчастная в обмороке валяется!
– Ей не повредит, – само спокойствие и невозмутимость, засунув руки в карманы брюк, рассматривало меня, как редкое насекомое. – Тебе бы платье сменить.
Пузырьков стало больше, и водная гладь пошла волнами.
– Да что ты такое говоришь?! Может, мне ещё прямо здесь и сейчас его снять?
– Хороший вариант.
– Нет, Роман Николаевич, это самый дерьмовый вариант из всех дерьмовых. Это относится и к решению использовать меня в качестве инструмента мести своей матери. Я в ваших семейных разборках участвовать отказываюсь! Так что найди в себе хоть каплю смелости и прекрати быть малахольным маменькиным сынком, если тебя вдруг не устраивает такая распрекрасная жизнь. Меня же лучше не трогать, чтобы потом не жаловаться.
Всё, мозг вскипел, и меня понесло. Одно его непрошибаемое спокойствие, если не считать интереса в глазах, заводило меня с полпинка. Хотелось кричать, топать ногами или уже стукнуть малость этого гения самоконтроля, но стереть с лица эту зарождающуюся самодовольную ухмылочку.
– А ты изменилась. Ты и раньше была едва сносной, но с возрастом совсем ушла в разнос. Я вчера даже не сразу тебя вспомнил. Ещё подумал, что ты просто однофамилица семейства Волконских.
– Роман, я не улавливаю ход твоих мыслей. Ты уж будь добр, поясни для неодаренных способностью читать мысли.
Я нервно отдернула прилипшую к ногам и заодно попе мокрую ткань. Мне не нравилась смена темы, и чувство приближающейся расплаты за мои счастливые дни становилось всё ощутимее.
– Да, я бы удивился, если бы ты меня помнила, – делая шаг ко мне, признался мужчина.
– Конечно, таких снобов помнить – это как заразу внутри себя хранить, – сделала снова шаг назад и почувствовала, как упёрлась в мебель.
Сзади меня стоял большой и тяжёлый деревянный стул для чтения с изогнутыми ручками и невысокой спинкой. Мягкий и очень удобный, я любила в детстве посидеть и помечтать, что я королева, а это мой трон.
– Я бы рекомендовал подбирать слова,
