— Есть такое, — согласился я.
— Вот только не будет конклав переходить границы дозволенного, — повысил голос директор. — Их влияние не безгранично.
Пауза.
— Вы закончили? — поинтересовался я.
Директор кивнул.
— Тогда вот что я отвечу. Законы Московии и правила лицея не поощряют классовую дискриминацию. Нет ни одной статьи, разрешающей называть меня, цитирую, чернью и нищебродом. Кроме того, Ираклий намекнул на отрезание языка, что является безусловной угрозой. Он первым попытался меня толкнуть — это видно на записях видеокамер, которые вы наверняка успели просмотреть. Что имеем? Оскорбление, угроза, навязывание драки. Я защищался, и это неотъемлемое право одаренного. При этом я не применил магию и не нарушил Устав лицея.
Адамс внимательно слушал.
— Что касается Кирилла, то конфликт между нами случился до получения жетонов. Поэтому мы смело могли пользоваться любыми техниками. Опять же, с моей стороны речь шла исключительно о самообороне. Поговорите с Валентином Игнатьевичем, он был свидетелем этой безобразной сцены. Кирилл атаковал со спины.
Разговор нравится директору всё меньше и меньше.
Запугать меня не получилось. А сейчас всё выкручивается таким образом, что принять сторону пострадавших учеников означает поддержать «классовую дискриминацию». То есть репутационная потеря для школы. Понятно, что ты — Адамс. Что хочу, то и ворочу. Но репутация, ага.
— Взыскания будут? — невинно поинтересовался.
Хороший вопрос.
Удар по моему личному рейтингу — та же дискриминация. Формально я ничего не нарушил. Просто действовал жестче, чем от меня ожидали, но это не возбраняется.
— Нет, — вздохнул Оливер Адамс. — Я ограничусь устным предупреждением.
— А какие меры воздействия вы собираетесь применить к господину Думбадзе?
Вот оно.
Реальная проверка негласных порядков.
Пойдешь ли ты, дружок, на то, чтобы провести аналогичную беседу с аристо? Да еще снять у выродка очки рейтинга за прилюдное оскорбление простолюдина? Конечно, род Думбадзе не относится к числу попечителей…
Адамс меня удивил:
— Прямо сейчас у Ираклия сняты очки рейтинга. Можешь проверить.
От неожиданности я полез в рюкзак, достал смартфон, переведенный в режим вибро, и в два тапа открыл лицейский сайт. Перешел на страничку с рейтингом учащихся. Так и есть. Ираклий Думбадзе с результатом «-100» занимает последнюю строчку. Чуть выше расположились нули-первокурсники, а вершину плотно оккупировали старожилы, которым еще год доучиваться.
С — значит справедливость.
— У нас всё честно, — с улыбкой произнес директор, наблюдая за моей реакцией. — Сам видишь.
— Мое почтение, господин директор. Разрешите идти на классный час?
— Разрешаю, — милостиво согласился Оливер Адамс. — И это… следи за собой, Илья. Будь осторожен в моей школе.
Глава 3. Не все йогурты одинаково полезны
Разговор с директором отнял у меня меньше времени, чем я предполагал. Соответственно, на вторую половину классного часа я успел заявиться, хоть и с опозданием. Постучался, вошел. И столкнулся с двадцатью четырьмя парами глаз, уставившихся на вконец оборзевшего простолюдина. Тишина была, как на кладбище.
— Вы опоздали, молодой человек, — грустно произнес дядечка с добрым и всепрощающим лицом. — Озвучьте причину такого поведения.
— Его к директору вызывали, — выкрикнул с места неизвестный паренек.
— Уже? — опешил классный.
— Там драка была, — авторитетно заявила рыжая девушка из третьего ряда. — Хотите покажу? Мы на телефон снимали.
— Нет, благодарю, — улыбнулся учитель. — Садитесь, пожалуйста, Илья. Мы и так потратили много времени на пустые разговоры.
Клим помахал мне рукой.
Дескать, двигай ко мне, я занял место.
Настроение заметно улучшилось. Я заметил, что у всех выложены на стол планшеты, и последовал общему тренду.
— Живой? — прошептал Клим. — Не съели?
— И даже не отчислили, — произнес я одними губами.
— А Ираклий?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Минус сто очков.
— Ух ты…
Учитель осуждающе покосился в нашу сторону и продолжил прерванный рассказ:
— Итак, мы обсудили недельное расписание и факультативы. Всё будет меняться, но к концу сентября график стабилизируется. Напоминаю, что лицей Адамсов делает упор на изучение боевых искусств и экстремальное оперирование праной. Поэтому у нас проводятся юниорские турниры по боевой магии и восточным единоборствам. Есть и смешанные соревнования, доступ к которым откроется со второго года обучения. Возникнут вопросы — задавайте.
— Здесь разрешены дуэли? — спросил узкоглазый паренек с ежиком жестких черных волос на голове. — Мы убиваем друг друга, и это поощряется?
— Вы знали, куда шли, — отрезал классный. — Дуэли проводятся на арене в полном соответствии с нормами Кодекса. Стандартные условия примирения. Секунданты, целители. Смею вас заверить, поединки — редкое явление. Именитые рода предпочитают договариваться и разрешать конфликты миром.
— А дуэли между аристократами и мещанами допускаются? — спросила кучерявая девушка с передней парты.
Многие уставились на меня.
— У нас учатся только одаренные, — напомнил классный. — И все они имеют право на поединок чести.
Кто-то хмыкнул.
На задних партах начали перешептываться.
— Отвлечемся от дуэлей, — продолжил классный, — и перейдем к организационным вопросам. Я уже говорил про важность факультативов. У нас нет профилей в классическом понимании. А знаете почему? У одаренных довольно разветвленная классификация. Кто-то манипулирует определенными стихиями, кто-то управляет людьми и животными. Есть телепаты, целители, телекинетики, пилоты и демонологи. В стародавние времена встречались призыватели…
Я вошел с планшета на сайт лицея и довольно быстро обнаружил свою группу. Классного звали Раевским Дмитрием Петровичем. А преподавал этот замечательный человек управление техниками — одну из ключевых лицейских дисциплин. Выяснилось, что у мужика высшая категория, и он состоит в клане Адамсов. Кто бы сомневался.
— Факультативы позволяют интегрироваться в зависимости от ветвей развития, — продолжил Раевский. — Вас поделят на подгруппы с родственными параметрами.
— Мы будем тренироваться на арене? — уточнили из центра.
— И на ней тоже, — улыбнулся классный. — У нас есть защищенный полигон и экспериментальные площадки. А еще — лабораторные животные.
— Это еще зачем? — насторожилась рыжая девочка.
— Для целителей и манипуляторов, — невозмутимо ответил Дмитрий Петрович.
На первом ряду поднялась рука.
— Слушаю, — сказал Раевский.
— Я развиваю аналитику и озарения, — сообщил паренек с выбритым левым виском и косой челкой. — Найдутся факультативы по моему профилю?
— Безусловно, — ответил классный.
— А я могу отказаться от обязательных боевых дисциплин?
— Нет, — учитель медленно покачал головой. — Базовые навыки самообороны получит каждый.
Внезапно руку поднял мой сосед.
— Что вы хотели? — классный посмотрел на Клима.
— Организационные вопросы, — напомнил Горин. — Мы даже не начали их обсуждать.
— Разумно, — похвалил Раевский. — На повестке дня выбор старосты и его заместителя. Желающие?
Гробовое молчание.
— Я так и думал, — классный вздохнул. — Тогда проголосуем за первого в списке. По алфавиту у нас…
— Это ненаучный подход! — взвилась упитанная блондинка с третьей парты нашего ряда.
— А какие у старосты привилегии? — вкрадчиво поинтересовался Клим.
Мне начинает нравиться этот парень.
— Ну… — задумался учитель. — В сущности, правильный вопрос. Для начала — пятьсот очков рейтинга. И триста для заместителя.
Класс зашевелился.
Многие начали переглядываться.
— Староста будет освобожден от обязательных мероприятий, — добавил Раевский, — но будет вынужден участвовать в общих планерках раз в триместр. Заместитель освобождается и от планерок, и от некоторых малозначимых мероприятий.
