Казалось, что я сидела в укрытии целую вечность. Достала из кармана батончик и откусив убрала обратно. В этот момент парк осветили фары наглухо тонированного автомобиля. Он ехал медленно и остановился рядом с Элвисом. Черное окно опустилось вниз, и оттуда появилась рука в черной кожаной перчатке. Элвис из-за пазухи достал пакет и отдал его. Около минуты стояла тишина, кажется, что даже мошки замерли. Я-то уж точно. От напряжения слышала свое дыхание и кровь, стремительно бежавшую по венам.
Со своего места я видела, что Элвис что-то говорил. Он нервничал, но в итоге немного улыбнулся. Напряженная улыбка держалась вплоть до того момента, пока из салона автомобиля снова не появилась рука в перчатке. Только в этот раз она не была пустой. Дуло пистолета уткнулось Элвису прямо в голову.
Выстрел без звука.
Голова Элвиса взорвалась в одно мгновение, ошметки падали на гладкую поверхность парковой дорожки, и я услышала душераздирающий крик. Сначала мне показалось, что это я таким глупым образом выдала себя, но нет. Это женщина. Я ее даже не заметила, видимо, она шла с работы или, наоборот, на работу. В любом случае, она шла не в то время и не в том месте.
Не повезло. Она стала свидетелем ужасного.
Из машины вышел водитель и произвел второй выстрел. Снаряд попал женщине в грудь, и я увидела выжженую дыру. Рваные края кровоточили, с них капала слизь, смесь крови и останков. Женщина упала.
Зажимаю ладонями рот и спиной врастаю в ствол дерева, за которым пряталась. Машина отъезжает и направляется в мою сторону. Фары светят прямо на меня, и если я сейчас пошевелюсь, то они увидят, и я отправлюсь вслед за Элвисом и незнакомкой.
Кажется, я не дышу.
Страх сковывает тело так, что даже при желании я не смогу пошевелиться. Меня словно заколдовали.
Машина медленно проезжает мимо, перевожу взгляд на закрывающееся окно и вижу лицо мэра. Его профиль наводит ужас. Но куда больший ужас я испытываю, когда он поворачивается. Наши взгляды пересекаются, и я срываюсь с места. Машина тормозит, слышу крик за спиной, но не останавливаюсь. Из кармана выпадает недоеденный батончик, но даже голодная смерть лучше иной, ведь она будет не сегодня.
Бегу так быстро, что начинаю задыхаться. Не слышу, преследуют меня или нет. Сердцебиение и шумное дыхание – это единственное, что мой слух в силах уловить.
Не помню, как, но я добегаю до дома, забираюсь на свой этаж и запираюсь. Хватаю биту и сажусь у стены перед дверью. Прямо напротив. Я знаю, если за мной придут, бита их не остановит. Но призрак спасения лучше, чем его отсутствие.
Около часа проходит в тишине и темноте. При воспоминании об Элвисе на глазах закипают слезы. Несколько слезинок скатываются по щекам. Да простит меня Элвис, но я плачу из-за страха, а не по нему.
Я не хочу умирать.
Я жить хочу. И сейчас я понимаю это, как никогда ранее.
3. Будни
Кто бы мог подумать, что я буду рада обычному течению времени. С гибели Элвиса прошла неделя. Это были одни из самых долгих и неприятных семи суток на моей памяти. На следующий день после моего побега из парка, я практически пинками выставила себя за дверь и пошла на работу. Бессонная ночь оставила на моем и без того уставшем лице следы паники и тревоги. Озираясь по сторонам, я все же пришла на работу и старалась вести себя как полагается. Я должна была не привлекать лишнего внимания и делала это на отлично, но чувствовала себя отвратительно. Мне казалось, что за моей спиной постоянно кто-то есть. И этот кто-то скоро схватит меня и утащит в какое-нибудь ужасное место. А может, за моей спиной ходит дух Элвиса? И он злится, что я бросила его. Стоило мне об этом подумать, как на душе становилось только паршивее.
Тело Элвиса не было удостоено похорон. Некому было этим заниматься. Семьи у него не было, друзей тоже, как и девушки или жены. Если вы спросите, почему не я похоронила его? То я отвечу, потому что страшно. Я боюсь того, что мэр найдет свидетеля и расправится с ним так же, как и с Элвисом. И по стечению обстоятельств, свидетель – это я. Незавидная перспектива оказаться с простреленной головой, но уж какая есть. И я буду обходить ее стороной столько, сколько потребуется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все семь дней слились в один, долгий и изматывающий. Хорошо то, что сегодня у меня короткая смена. Выходных, как таковых нет уже слишком давно, за исключением некоторых моментов – таких, как похороны или рождение кого-то в семействе мэра, или приезды представителей корпорации или членов Семьи Основателей.
Взамен выходного один день в неделю каждый из нас может прийти через четыре часа от начала смены. Корпорация утверждает, что они сделали этот короткий день ради нашего здоровья. Ведь всем нужен полноценный отдых, но они забывают упомянуть о том, что раньше было два выходных, потом один, а в итоге и того лишили. Спустя какое-то время ввели короткий день, и люди стали радоваться этому. Как же легко нами управлять. Еле живые, готовые пойти на ужасные поступки ради куска хлеба. Мы – хилые марионетки, вне наших сил дать хоть какой-то отпор. Мы безропотно будем ходить на заводы и убивать себя более страшной смертью, нежели голод.
Свернула за крайним домом-свечой, натянула потертую кепку на глаза. Улицы почти пустынны, если не считать площади, до которой я практически дошла. Там, перед огромным экраном, который, кажется, парит в воздухе, собрались все игроманы, у кого короткий день. В основном это мужчины, израненные и изъеденные синтетиком, они ставят свои гроши в надежде, что их ставка выиграет, и тот или иной игрок из Ристалища принесет им хотя бы пару марок. Одно из двух развлечений на Синте – смотреть в экран, где постоянно убивают людей. Весело.
Мысли унесли меня в день, когда я тоже хотела получить марки. Ни марок, ни Элвиса больше нет. Обручальное кольцо жены мэра я спрятала там же, за мусорными контейнерами, где до этого Элвис прятал остальное награбленное.
Я устало провела ладонью по лицу, стараясь искоренить воспоминания об Элвисе, но они постоянно возвращаются. Если бы у меня была возможность, то я бы стерла себе память. Забыть Элвиса и произошедшее с ним было бы пощадой для меня.
Останавливаюсь за спинами игроманов, они сидят прямо на земле и переговариваясь неотрывно смотрят на экран. Он работает круглосуточно. На нем можно увидеть заключенных с хорошим рейтингом или тех, на кого сильно возросли ставки, текущие со всех секторов.
Взгляд упирается в полупрозрачный экран, и я поджимаю губы. Перед глазами мелькают незнакомые лица. Около семи мужчин и две женщины. Как они там живут? Зная, что выхода нет, или практически нет. Осознавая, что за тобой постоянно следят, смотрят и стараются предугадать каждый твой шаг. А когда срабатывает ставка на чью-то смерть, то и вовсе люди по эту сторону экрана ликуют и даже отмечают. И где-то там мои папа и брат. Они не попали даже в топ-500, а ниже никто имена не показывает. Все, кто ниже этой отметки, ценятся не больше пушечного мяса, которое привносит в экранную жизнь Ристалища зрелища и марки.
Людская жизнь стала игрой. Игрой на выживание, в которой даже выживший является проигравшим. Замкнутый круг.
Стараюсь не смотреть на экран. Но даже я знаю, как устроена жизнь на Ристалище. Это такой же закрытый электрическим куполом сектор, как Синт и многие другие, о которых мы даже не слышали. Туда ссылают заключенных со всех секторов. Выбрасывают на поле, а дальше наблюдают, как за крысами. Кто кого первым съест.
Говорят, что Ристалище было подвержено большей радиации, купол не успел закрыться вовремя, и когда-то красивый край стал ядовитым и опасным. Я слышала слишком много слухов о том, что животные на Ристалище стали чудовищами, а люди, что жили там в момент радиации, видоизменились и существуют до сих пор. Правда ли это, неизвестно, но на экране, у которого собрались игроманы, никогда не показывают ночные кадры. Только день. А когда у нас ночь, то идет повтор интересных моментов, которые не вошли в прямой эфир. Иногда непонятно, о чем говорят участники смертельного представления. Порой их диалоги кажутся полнейшим бредом расшатавшегося рассудка. Но известно одно – на Ристалище есть три враждующих клана. И они воюют между собой, тем самым поджигая интерес смотрящих. Иногда им привозят необходимые вещи, но для этого они должны быть в топ-100 и вырвать привезенное с боем под всплески крови и боли.
