— Ленни, это Рейн. Ты не против, если она посидит здесь, пока я закончу?
— Конечно, чувак.
— Привет, — машу я рукой.
Он кивает мне головой, когда Вон отодвигает стул от стены. Я сажусь, а Вон надевает чёрные перчатки и продолжает покрывать чернилами рисунок на руке Ленни.
— У тебя есть татуировки? — спрашивает меня Вон.
Я откашливаюсь.
— Нет.
— Хочешь?
Хотела раньше, когда была моложе.
— Нет.
Он усмехается.
— Я заставлю тебя передумать.
Кажется, он думает, что может быть убедительным в некоторых вещах, но я собираюсь доказать, что он ошибается. Наверное.
— Нет, не заставишь.
— Если Вон Моррис предлагает сделать вам татуировку, дамочка, не отказывайтесь, — вмешивается Ленни, и его низкий голос эхом разносится по маленькой комнате.
— Почему? Он так хорош или какой-то особенный?
— Никаких особенностей, — он кивает на свою руку. — Он лучший.
— Неужели? — я скрещиваю ноги.
— Я не собираюсь заставлять тебя делать тату, но предложение всегда в силе, дорогая, — Вон перебивает Ленни и бросает на того взгляд, ясно говорящий ему заткнуться.
Решив разрядить обстановку и быстро снять напряжение, я говорю ему:
— Ну, если я когда-нибудь передумаю, ты узнаешь об этом первым.
— Тебе виднее, — Вон делает что-то, что останавливает жужжание и пригвождает меня таким взглядом, который либо должен расплавить мои трусики, либо предупредить меня. Или и то, и другое. — Я не хочу, чтобы кто-то прикасался к твоей коже, кроме меня.
Мои губы приоткрываются, и благодаря маленьким вдохам, которые я пытаюсь делать, мне удается кивнуть. Всё, что выходит из уст этого парня, кричит о сексе, и он заставляет меня понять, как сильно я скучаю по нему. Боже, я скучаю по сексу. И ненавижу его за это. Или, может быть, поэтому он мне нравится. Чёрт, не знаю, что и думать рядом с ним.
Вон возобновляет нанесение тату, и мы продолжаем пустую болтовню в течение приблизительно сорока минут, пока парень заканчивает. Ленни протягивает Вону большую пачку денег и прощается перед уходом.
— Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Почему бы тебе не подождать в холле, встретимся там?
— Конечно.
Я сажусь на один из стульев и с минуту листаю журнал, пока не появляется Вон, входя и одновременно поедая свой сэндвич.
— Готова? — спрашивает он, проглотив.
— Да, но сядь и доешь. Я не тороплюсь.
— Уверена?
— Я бы не сказала этого, если бы не имела это в виду.
Он садится в кресле напротив меня и поглощает пищу.
— Ты знаешь, как приготовить чёртов сэндвич.
— Спасибо.
— Как давно ты работаешь в кафе?
Лёгкая улыбка тянет уголки моих губ вверх.
— Вопрос в том, когда я не работала в кафе. Мои родители владели им в течение двадцати лет, и я буквально выросла там.
Он облизывает кончик пальца.
— Рад, что решил переехать сюда. Лучшее из моих решений.
Я смеюсь, и мы оба встаём, чтобы уйти, как только он доедает.
Он идёт за мной, бросает пакет в мусорное ведро, выключает свет и музыку, а затем закрывает и запирает за нами дверь. Двое мужчин задерживаются в конце тротуара, покуривая сигареты, вероятно, они из бара за углом, что через две двери от меня. Вон обнимает меня за талию и прижимает к себе.
Кроме Кеннеди и Брэда, которые мне как братья, и случайных геев в клубе, которые не в счёт, никто не трогал меня со времён Брайана. Я этого не позволяла. Думала, что никогда этого не позволю.
Когда пытаюсь немного отстраниться, хватка Вона становится только крепче.
— Не выйдет.
Сдаюсь и позволяю ему поступать по-своему, потому что, по правде говоря, у меня волосы встают дыбом, когда я вынуждена проходить здесь в одиночку, а люди из бара стоят снаружи. Обычно мне удаётся уйти пораньше, чтобы, если кто-то и находился снаружи, он ещё не был пьян.
Другой вариант — выйти через черный ход кафе, но поскольку там есть переулок и мусорный бак, я отказываюсь находится там одна. Всякое дерьмо случается в переулках.
Когда мы проходим мимо парней, я благодарна за мужчину, что рядом со мной, и впервые за два года позволяю себе этот момент безопасности. Кеннеди и Брэд утешают меня по-своему. Как это делают лучшие друзья, когда видят, что тебе больно. Но с Воном всё по-другому. Неожиданно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И меня бесит, что мне это нравится.
Я нажимаю на брелок-контроллер на своей связке, и когда фары на моей машине мигают, Вон доходит до неё раньше меня и открывает мне дверь. Бросаю в сумочку деньги и прислоняюсь к двери. Я не доверяю себе рядом с ним, поэтому мне нужно оттолкнуть его. Я ещё не нарушала обещание, данное Брайану, и не собираюсь делать это с едва знакомым парнем.
— Так что же с тобой случилось?
— Что?
Что ж, пожалуй, просто скажу правду:
— Я не собираюсь спать с тобой.
Его смех застаёт меня врасплох, и я скрещиваю руки на груди.
— Я понял это, когда ты влепила мне пощёчину. Сказал же, что придурок, и я не шутил. Не стану лгать; я бы с удовольствием уложил тебя под себя, но если не хочешь, чтобы я взял тебя, что ж, упрашивать не буду, дорогая. Я не из тех, кто умоляет в своей постели, — Вон переступает с ноги на ногу, и я громко сглатываю. — Хочешь верь, хочешь нет, но я на самом деле думаю, что ты классная, и мне нравится быть рядом с тобой. Кроме того, если ты дружишь с Брэдом, уверен, ты хороший человек. Я только недавно вернулся, и как бы мне ни нравились Брэд и Кенни, никогда больше не вернусь в гей-бар. Просто подумал, что будет здорово, если мы как-нибудь потусуемся.
Хочется ему верить, и часть меня желает, чтобы я могла позволить ему войти в мою жизнь. Стоит ли рискнуть? Нет, не могу. Вон каким-то образом затуманивает мой разум, и это нужно прекратить. Плюс ко всему, ради Брайана, я не могу рисковать. Когда тот вернётся, не хочу, чтобы он думал, что я не верна своим словам.
— Я не нуждаюсь в ещё одном друге, Вон.
В его глазах вспыхивает разочарование.
— Ого. Ладно, — парень кусает нижнюю губу. — Всё в порядке, — Вон пятится назад, а в моём животе образуется камень. Я тянусь к нему, но он вырывает руку из моих рук.
Я не хотела, чтобы он почувствовал себя плохо. Чёрт, у меня это неважно получается. Я не ожидала этого. Не была готова.
— Вон.
— Нет, не беспокойся об этом. Наверное, будет лучше, если ты будешь держаться подальше… для твоего же блага.
— Что ты имеешь в виду?
Он прикуривает сигарету и прячет пачку обратно в карман.
— Это значит, что любое дерьмо, от которого ты прячешься, действительно может всплыть на поверхность, если ты это признаешь.
Я прищуриваю глаза.
— Признаю что?
— Что в здесь что-то есть, — мужчина показывает жестом между нами. — Что ты хочешь меня также сильно, как я хочу тебя.
Он что, читает мысли? Вот почему я не могу с ним.
— Я не хочу тебя.
— Хочешь.
— Нет, — я скрещиваю руки на груди. — Не хочу.
— Ладно, девочка Рейни. Поскольку мы не друзья, я не скажу тебе «спокойной ночи».
Затем он поворачивается и уходит, садясь в старый потрёпанный пикап. Любое отрицание того, что меня влечёт к этому человеку, исчезает, когда я смотрю, как он уезжает, ни разу не обернувшись, чтобы посмотреть на меня. Дерьмо.
Дрожащими пальцами я хватаю телефон и набираю номер Брайана.
— Привет, это Брайан. Я не могу ответить, потому что делаю нечто удивительное, поэтому оставьте сообщение.
— Привет. Я, эммм… Просто звоню сегодня пораньше. Хотела напомнить, что люблю тебя. Это… это всё. Ладно, пока.
Глава 4
Вон
Прихожу домой и бросаю ключи на шаткий столик у двери. Я снимаю квартиру-студию в нескольких кварталах от тату-салона. Это приличное помещение, небольшое, но у него есть маленький уголок прямо у окна, и я использую его для рисования. Естественный свет — большой бонус, поэтому, как только я увидел его, понял, что хочу это место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
