Так Шарль попал в Рейнскую оккупационную армию.
В характеристике выпускника значилось:
«Очень способный и широко образованный, отлично ориентируется на местности, отдает четкие приказы, решителен, трудолюбив… Личность развитая, с большим чувством собственного достоинства. Может достичь блестящих результатов».
* * *
В 1924 году де Голль издает свою первую книгу «Раздор в стане врага», замысел которой созрел еще во времена германского плена. В этой монографии молодой капитан анализирует итоги первой мировой войны, размышляет над судьбой Германии, пытается понять, что привело ее к поражению, и дает характеристику взаимоотношениям гражданской и военной власти в период военных действий.
Нельзя сказать, что эта работа, изданная тысячным тиражом, вызвала переворот в умах его современников, но она не осталась незамеченной. И, может быть, именно ее появление заставило маршала Петена — к тому времени вице-председателя Высшего Совета национальной обороны (ВСНО) — вспомнить о своем любимце и перевести его в свое ведомство.
Здесь де Голль участвовал в разработке оборонительной стратегии, которая должна была стать, по задумке маршала Петена, основой военной доктрины Франции на ближайшие десятилетия. Однако вскоре де Голль пришел к выводу, что его идеи не находят понимания в ВСНО. Большинство теоретиков сходились во мнении, что для надежной защиты Франции будет достаточно строительства и укрепления оборонительных рубежей на всем протяжении границ с Германией. А по мнению де Голля, это могло оказаться смертельно опасным для Франции в условиях современной войны.
Де Голль пытался убедить оппонентов в том, сколь губительно обрекать французскую армию на пассивное ведение боевых действий, но — безрезультатно. Франция, засучив рукава, начала строительство печально известной «линии Мажино».
Через три года по протекции Петена де Голля представили в очередному воинскому званию майора и назначили командиром девятнадцатого мотопехотного батальона, дислоцированного в Трире.
1926–1937 годы
В сентябре 1926 года Германию принимают в Лигу наций. Это событие многие политики посчитали переломным моментом мировой истории. Они полагали, что теперь война европейского (а тем более мирового) масштаба невозможна, и не придавали большого внимания деятельности само-зарождающегося монстра — Национал-социалистической партии Германии (НСДАП), возглавляемой неудавшимся художником и бывшим ефрейтором Адольфом Гитлером.
Тогда же де Голль пришел к выводу, что экономика Советской России полностью перешла на военные рельсы. Один из немногих, де Голль понимал, что новая мировая война неизбежна. Об этом он неоднократно предупреждал общественность в своих печатных трудах.
В начале 1928 года у де Голля родилась дочь Анна. И каково же было горе родителей, когда выявилось, что у ребенка нарушение хромосомного набора. Врачам удалось спасти девочку, но она на всю жизнь осталась тяжело больным человеком. Родители окружили свое дитя любовью и заботой. Ивонна говорила, что готова отказаться от всего на свете, лишь бы облегчить страдания дочери. Однако, несмотря на молитвы и старания врачей, состояние Анны не улучшалось. Не раз родители обретали надежду и теряли ее. Ни на минуту девочку нельзя было оставить без присмотра. Она не умела ходить и разговаривать. Она не могла отличить холод от жары. Она ела только протертую пищу, потому что не умела жевать.
Генерал был любящим и преданным отцом. Часто, заменяя мать и сиделку, он носил дочь на руках, гулял с ней, кормил ее.
Анна умерла в двадцатилетием возрасте, оставив глубокую рану в сердце генерала и его жены.
— Теперь она стала такой, как все, — сказал генерал де Голль на ее могиле.
К этому времени другая его дочь, Элизабет, уже была замужем, а вскоре устроилась и судьба сына Филиппа: он женился на девушке из семьи Монталамбер.
В ноябре 1929 года де Голль направляется в Северную Африку в расположение французских колониальных войск.
* * *
Конец двадцатых — начало тридцатых годов ознаменовались в экономической политике Франции серьезными изменениями. Постепенно, благодаря стараниям кабинета Пуанкаре, традиционный для Франции ростовщический капитал был вытеснен капиталом финансово-промышленным. Резко возросли инвестиции в промышленность, снизилась безработица, укрепились позиции французского франка, резко возросло промышленное производство.
На фоне мощного экономического кризиса, разразившегося в мире в конце двадцатых годов, картина экономической жизни Франции выглядела идиллической. Родина де Голля благополучно выдержала первые удары экономической стихии.
Андре Симон сообщал тогда своим читателям:
«Некий авторитетный экономист писал, что в то время Франция была величайшей военной, политической и финансовой силой в Европе. Система внешних договоров обеспечивала Франции, в случае нападения, помощь Великобритании, Бельгии, Польши и Чехословакии. Хотя у нее и не было военного союза с Югославией и Румынией, но не могло быть сомнений, к кому тяготели симпатии этих стран. Италия, экономически ослабленная кризисом, не в состоянии была идти против Франции. Во главе недавно провозглашенной Испанской республики стояли люди, горячо сочувствовавшие во время первой мировой войны англо-французскому союзу. Наконец улучшились отношения с Советским Союзом…»
Однако постепенно страна скатывалась в пропасть кризиса, в которой находился остальной мир. Кабинет Даладье, пришедший к власти в январе 1933 года, получил в наследство от предыдущего правительства Жозефа Поль-Бонкура разбухший бюджет и несбалансированные статьи расходов и доходов. Дефицит бюджета доходил до четырнадцати миллиардов франков.
Сбор налогов уменьшался с каждой неделей. Экспортно-импортные операции сократились более чем на треть. Туризм, обычно бывший одним из самых прибыльных видов предпринимательства, переживал глубокий кризис — число желающих посетить Францию сократилось более чем в четыре раза.
Два с половиной миллиона французов потеряли работу.
В начале тридцатых началось катастрофическое снижение цен на сельскохозяйственную продукцию, особенно на пшеницу и вино — эти традиционные индикаторы благополучия крестьянского производства во Франции.
Вместе с тем становилось очевидным, что Франция оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны — Адольф Гитлер, с каждым днем наращивающий мускулы, с другой — вождь всех времен и народов товарищ Сталин, неторопливо собирающий самую мощную армию мира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
