Несмотря на то что Дэн лег в постель только около двух часов ночи — добрых полчаса ему пришлось объяснять причину своего позднего возвращения матери, которая в шутку уверила его, что вскоре его ждет карьера великого сыщика, — на следующий день он прибыл в контору в половине девятого утра. До девяти он читал за своим столом, пока не пришла мисс Веннер.
— Ну как, удалось тебе найти убийцу? — сладким голоском полюбопытствовала она, пока он выдвигал для нее стул.
— Очень даже может быть, — ответил Дэн таким таинственным тоном, что секретарша не смогла удержаться от смеха.
— Вот подождите немного и сами увидите, — невозмутимо продолжал Дэн.
— Тогда я могу сказать тебе, что сделаю, — проговорила мисс Веннер, садясь за стол и доставая оттуда свое неизменное вышиванье. — Если ты выиграешь для мистера Лега это дело — сам-то он конечно же на это не способен, — я подарю тебе вот этот шарф, над которым сейчас тружусь.
Дэн не верил своим ушам:
— Нет, ты и вправду?..
Ко ответ мисс Веннер заглушил звук открываемой двери — это пришел шеф. Они обменялись приветствиями, и Дэн занял место за рабочим столом, а через несколько минут шеф вызвал его к себе в кабинет для отчета о вчерашней работе. Дэн рассказал ему все, что удалось узнать у жильцов дома и швейцара, а также о своей неудачной попытке найти в аптеке хоть кого-нибудь, кто бы помнил Маунта. Только об одной вещи он не упоминал вообще — о клочке бумаги, лежавшем в его кармане. Не стал он рассказывать шефу и о том, что одна из его книг лишилась страницы с фотографией.
— Ну а теперь, как я полагаю, ты готов выслушать и мой отчет? — с улыбкой заметил мистер Лег, когда Дэн закончил.
— Да, сэр, если вам будет угодно.
— Ну, начнем с того, что мне пришлось изрядно побегать. — Адвокат вынул из кармана исписанный от руки листок. — Во-первых, я отправился в полицию к моему другу комиссару Хэммелу, чтобы заручиться его содействием, но его в городе не оказалось, и вернется он не раньше завтрашнего дня. Побоявшись получить от тебя выговор за проволочку, я обратился к инспектору Брауну, и он отослал меня к другому инспектору — Лоберту, который, собственно, и занимается этим делом. Судя по всему, они считают дело Маунта решенным, однако Лоберт явно был не склонен откровенничать со мной.
Большую часть сведений я почерпнул из записей допроса свидетелей, проведенных следствием и на заседании Большого жюри. Мне удалось заполучить их копию.
Полиция прибыла на место преступления без двадцати пяти минут двенадцать. Их рассказ о том, что происходило после их приезда, совпадает с показаниями Маунта. Тело жертвы, по их словам, еще не остыло. Врач осмотрел его лишь на следующее утро в девять часов и сказал только, что женщина умерла где-то между восемью и двенадцатью часами. Из квартиры они не взяли ничего, кроме ножа, не нашлось также при себе ничего существенного у Маунта. Нож — самый обыкновенный, для резки бумаги, с рукояткой из слоновой кости, — судя по всему, принадлежал миссис Маунт, или Элис Ривз — под этим именем она проживала в квартире. Полиция не стала исследовать рукоятку на предмет отпечатков пальцев, так как нож был взят из рук Маунта. Помимо раны в груди, других признаков насилия на теле жертвы не обнаружено. Ни Маунт, ни его жена криминального прошлого не имели.
Закончив, адвокат протянул Дэну листок.
— Итак, нож нам ничем не поможет, — заметил юноша. — А я надеялся, что…
— На что же?
— Да нет, ничего, сэр. Я имею в виду, ничего существенного. Но это не страшно — мы ведь пока только в самом начале. Разумеется, от полиции мы помощи не дождемся — им лишь бы осудить кого-нибудь. Вы собираетесь повидаться с Маунтом сегодня утром, сэр?
— Думаю, да. — Мистер Лег нахмурился. — Знаешь, Дэн, эта тюрьма — крайне неприятное место для визитов. Крайне неприятное! Но что поделаешь, если это так необходимо…
Мистер Лег вдруг с улыбкой поднялся и, распрямившись, отдал что-то вроде армейского салюта:
— К вашим услугам, капитан Калп!
Когда чуть позже адвокат уехал в тюрьму, Дэн занялся изучением записей допроса свидетелей. Однако кроме того, что ему уже рассказал мистер Лег, ничего интересного он там не нашел. Тогда, оставив контору на попечение мисс Веннер, он вышел на улицу.
Добравшись на трамвае до Юнион-сквер, он вошел в здание с табличкой, на которой позолоченными буквами было выведено: «Левис & Левис. Недвижимость».
Дэн объяснил клерку цель своего визита, и его провели в кабинет одного из рядовых сотрудников фирмы.
— Да, — сказал ему агент в ответ на его вопрос, — у нас работал человек по фамилии Каммингс. Патрик Каммингс. Он работал швейцаром в доме, где произошло убийство, но где он сейчас, мы не знаем.
— Но он по-прежнему числится у вас?
— Нет. И знаете, это довольно странный случай. Он исчез как-то внезапно, а самое смешное — мы остались должны ему недоплаченное жалованье в пятнадцать долларов, что делает его исчезновение еще более таинственным. Нам известно только, что, когда один из наших служащих поехал туда в воскресенье, узнав об убийстве, Каммингса нигде не могли найти, хотя жильцы утверждали, что в субботу вечером он был на месте. Мы о нем ничего не слышали.
— Так вам следовало бы заподозрить связь между убийством и его исчезновением, — заметил Дэн.
— Вижу, молодой человек, соображаете вы неплохо, — съязвил агент по недвижимости. — Конечно, такую связь мы заподозрили и сообщили об этом в полицию. Я самолично изложил все это инспектору Лоберту, и он обещал поставить меня в известность, если они отыщут его. Только пока от него ничего не слышно.
— А не могли бы вы, сэр, описать мне его внешность?
— Невысокий, седоволосый, лет около пятидесяти, глаза светлые — только не помню, голубые или серые, — и еще такие жиденькие усики.
— Долго он у вас работал?
— Около трех лет.
— Благодарю вас, сэр. Еще только один вопрос: нельзя ли мне получить разрешение на осмотр мебели и вещей миссис Маунт, или, как она вам представилась, мисс Ривз? Швейцар сказал, что они на складе.
Не дадите ли вы мне сопроводительное письмо?
— Это невозможно, — ответил агент. — Вещи находятся под судебным арестом, так что никаких бумаг дать вам при всем желании не могу. Обращайтесь в судебные органы.
Тогда Дэн отправился на Чемберс-стрит, где после невыносимых проволочек и бесконечных проверок его полномочий, предоставленных ему мистером Легом, он наконец получил разрешение на осмотр вещей. Правда, ему пришлось прождать еще час, пока освободится судебный исполнитель и сопроводит его на склад.
Только в конечном счете вся эта возня оказалась напрасной. Среди сотен бумажек, книжек и всяких других вещей, в которых он прокопался чуть ли не до конца дня, ему так и не попалось ничего существенного.
— Все-таки странно, что здесь нет хотя бы одного письма или какой-нибудь заложенной в книге записочки с его почерком, — расстроенно пробормотал он.
Уже после четырех пополудни Дэн, протянув судебному исполнителю двухдолларовый банкнот из поубавившейся сотни мистера Лега, отправился восвояси. Путь его лежал в дом по Сто пятьдесят седьмой улице, и по прибытии туда он еще раз опросил всех жильцов с верхнего этажа до нижнего.
Каждому из них он показывал фотографию, вырванную из книги в офисе шефа, но никто из жильцов не припомнил, чтобы видел такого человека. Когда же он спросил бледную молодую женщину из квартиры на втором этаже, не похож ли человек с фотографии на того самого частого гостя мисс Ривз, о котором она упоминала, та не смогла сказать ничего определенного, так как, по ее признанию, никогда к нему особенно не присматривалась.
Но по большей части вопросы Дэна касались Патрика Каммингса, пропавшего швейцара. От жильцов ему удалось узнать только самую малость, и тогда, осознав свою ошибку, он отправился в соседний дом.
Здешний швейцар, надломленный годами старый шотландец со слезящимися глазами, сообщил, что хорошо знал Пэдди Каммингса, и после небольшого финансового вливания (опять же из стодолларовой кучки мистера Лега) выдал целый поток самой разной информации относительно характера и привычек своего пропавшего собрата.
По его словам, это был человек беспечный, временами, правда, на него что-то находило, и он бывал такой мрачный — не подступиться. Женат он не был, родственников и друзей тоже вроде бы не имел. Деньги у него водились всегда, хотя он неизменно умудрялся проигрывать их в карты. Вкусы у него были как у джентльмена — всегда предпочитал виски пиву. Правда, за последний год пристрастился к дешевым киношкам — вот гадость-то! — и не меньше трех раз в неделю наведывался в соседний кинотеатр за углом.
Куда он делся, шотландец не знал, но скучал по нему безмерно, особенно после того, как его место занял этот невыносимый Йокам.
Выслушав его рассказ, Дэн вернулся в соседний дом, чтобы поговорить с «невыносимым» Йокамом. От него он узнал, что прежний швейцар, очевидно, покинул дом неожиданно и в большой спешке, так как оставил здесь все свое барахло. Кое-что из посуды, кровать, два стола, несколько стульев и прочие вещи так и стояли в его каморке, когда туда вселился Йокам. Дэн обошел каморку несколько раз, но так и не нашел ничего, что могло бы указать на причину столь поспешного бегства ее хозяина.
