Законодатель принадлежал к царскому роду, считался прямым потомком Геракла в одиннадцатом колене. Когда умер бездетным его старший брат царь Полидект, Ликург стал преемником венценосца, но был таковым всего восемь месяцев. Едва ему сообщили, что овдовевшая царица забеременела еще при жизни мужа, благородный родич поклялся, что, если она разрешится мальчиком, престол Спарты будет отдан законному наследнику.
Спартанская монета с изображением Ликурга. II—I вв до н.э.
С этого времени и закрутились интриги вокруг Ликурга.
Вдова Полидекта немедля вступила в тайные переговоры с деверем, предложив вытравить плод, если Ликург на ней женится. Ликург ужаснулся, но, опасаясь, что ребенок все равно будет погублен, заявил, что в восторге от самого замысла, однако женщине следует родить, а затем он сам при первом же удобном случае убьет младенца. Родился мальчик. В тот же день Ликург вынес его к народу, объявил царем, возложил новорожденного на трон и нарек его Харилаем.
Спартанцы признали Ликурга опекуном царя-младенца, сказать точнее – регентом при племяннике. Но некоторые завистники стали готовить ему ловушку. Прежде всех среди интриганов оказались родственники и приближенные вдовой царицы. Брат ее Леонид публично обвинил Ликурга в том, что он готовит убийство Харилая и мечтает о царском венце. Не раз жаловалась по сему поводу и сама царица, но делала это «секретно». Цель у клеветников была одна – закрепить за собою право на власть, если с мальчиком случится какая-нибудь беда.
Ликург не стал искушать судьбу, собрался и уехал в долгое путешествие, предоставив семейству ятровки (жены брата) самим растить спартанского царя. Он поклялся вернуться только тогда, когда у Харилая родится собственный сын.
За годы странствий Ликург понял, что нет большего блага для человека и общества, чем порядок и согласие. Для утверждения этого он и разработал свои законы. Вначале молодой человек посетил Крит, затем отправился в греческие города Малой Азии.
В Малой Азии Ликург познакомился с гомеровскими «Илиадой» и «Одиссеей», европейским грекам тогда еще мало известными, а если и известными, то лишь в отрывках. Именно он первым понял значение этих творений как объединяющего начала для граждан независимых друг от друга греческих городов-государств, осознал нравственное и политическое ядро великих поэм и собрал их разрозненные отрывки в единое целое, подарив человечеству первые шедевры мировой художественной литературы.
К тому времени, когда Ликург решил вернуться в Спарту, его уже во весь голос призывали домой и народ, и цари. Там все перессорились, и дело шло к внутренней распре.
Скиталец вернулся с готовыми законами, но внедрить их с ходу было невозможно, поскольку законы Ликурга ограничивали и царскую власть, и демократию. Чтобы новые идеи были поддержаны, Ликург затеял собственную интригу. Он подговорил тридцать аристократов, и одним утром они явились на центральную площадь Спарты с оружием, страшно напугав тем противников Ликурговых законов. Царь Харилай при виде вооруженных людей убежал в храм Афины Меднодомной и затаился там в ожидании убийц – его еле уговорили выйти из убежища.
Так под угрозой вооруженной аристократии спартанцы приняли законодательство Ликурга, и Спарта стала той самой Спартой, которую мы знаем по учебникам истории.
Как известно, законодательство Ликурга прежде всего было направлено на уничтожение роскоши и богатства. Быть богатым становилось постыдно и невыгодно. Это не устраивало аристократию. Однажды целая группа богачей окружила Ликурга на площади, в него стали бросать камнями и палками. Спасаясь, законодатель скрылся в храме. Следом за ним вбежал туда разгневанный юноша и палкой выбил Ликургу глаз. Увидев обливающегося кровью законодателя, спартанцы устыдились своей ярости и выдали преступника на волю пострадавшему. Ликург не стал ему мстить, лишь заставил молодого человека некоторое время прислуживать ему вместо раба.
Прошло время, и Ликурговы законы начали приносить свои положительные плоды. И тогда законодатель пошел на решительную хитрость. На Народном собрании Ликург объявил, что для дальнейших преобразований он должен вопросить совет у Дельфийского оракула, а потому потребовал с сограждан клятву, что до его возвращения они не станут менять установленные им законы и государственное устройство. Клятва была дана.
В Дельфах Ликург простился с сопровождавшими его друзьями и сыном и добровольно уморил себя голодом, чтобы сограждане не смогли когда-либо отказаться от данной ими клятвы. Чтобы не нашелся казус, он велел сжечь свой труп, а пепел развеять над морем. Волю его исполнили.
В течение последующих пятисот лет в Спарте не изменили и не отменили ни одного Ликургова закона, и все это время Спарта оставалась самым могущественным государством Древней Греции.
Толпа продажна – сумей купить
Можно ли отказ от дружбы с кем бы то ни было – ради того, чтобы быть привлекательным для всех, – считать интригой? Если можно, то Перикла (жил в 490—429 гг. до н.э.) следует назвать одним из самых отъявленных интриганов своего времени. Все в его жизни было направлено исключительно на выигрыш в политике – от выбора того электората, кто был ему лично неприятен, но мог голосованием своим возвести претендента на вершину власти, до личных отношений, где он периодически оступался, но делал именно такие ошибки, которые можно было ему простить скрепя сердце.
Наверное, главная интрига хитрого политика может быть сведена к новаторству в подкупе избирателей. До Перикла это делалось исключительно из личных средств кандидата на должность. Еще до того, как Перикл был избран стратегом и в 443 г. до н.э. официально встал во главе Афин, он начал подкупать афинян за счет государства, но завуалированно. Его трудами были учреждены клерухии – колонии в завоеванных областях для безземельных граждан Афин (поселившиеся там сохраняли за собой афинское гражданство); стали выдавать деньги в праздники для участия бедняков в зрелищах и обрядах; стали платить за присутствие в суде, в Совете, в Народном собрании в качестве компенсации за потерянное время. Все это противники демократов считали безнравственным и разлагающим народ. Как отметил тот же Плутарх, «вследствие этой дурной привычки народ из скромного и работящего под влиянием тогдашних политических мероприятий стал расточительным и своевольным».
Перикл пришел к власти довольно сомнительным образом. По ходившим тогда слухам, именно он нанял убийц, которые в 461 г. до н.э. зарезали на ночной улице его друга-конкурента Эфиальта, благодаря чему Перикл и получил желаемое место главы демократической партии. Впрочем, далеко не все древние историки с этим согласны. Большинство были уверены, что выдающегося демократа Эфиальта устранили заговорщики-аристократы, чья власть фактически пала по его вине, и в Афинах произошел демократический переворот.
Далее блистательный оратор Перикл добился в 460 г. до н.э. изгнания посредством остракизма его главного политического врага – талантливого полководца и вождя олигархической группировки Кимона. Однако почти сразу после этого началась война со Спартой. Перикл оказался в собственной ловушке: народ требовал возвращения Кимона, а призвать военачальника обратно означало признать его власть. Тогда Перикл через сестру изгнанника сделал Кимону предложение: формально демократы возвращают подвергнутого остракизму в Афины, но он должен был немедля возглавить эскадру в 200 кораблей и покинуть город. Кимон согласился и после четырех лет ссылки вернулся на родину. Остановить междоусобную войну греков ему удалось только в 450 г. до н.э. Тогда же было решено продолжить борьбу против персов на островах. Кимон отправился на Кипр, где осадил персидскую крепость, но уже в 449 г. внезапно и странно заболел и умер.
Афинскую олигархию возглавил Фукидид из Алопеки, прекрасный оратор и мудрый человек. Влияние Фукидида на государственные дела стало быстро возрастать, выгнать его из города не было никакой возможности… Вот тогда Перикл и начал подкуп народа из государственных средств, благо Афины имели неограниченный доступ к казне Делосского союза и могли принуждать слабые города-государства отдавать туда свое достояние. Общегреческая Делосская казна, предназначенная для борьбы против персов, была перевезена Периклом из Дельф в Афины, после чего началось знаменитое строительство архитектурных шедевров, прославивших Афины и Перикла в веках.
Клеон и его последователи обвиняют Перикла в строительстве Акрополя. Художник Ф. фон Фольц
Все работы по украшению Афин возглавил великий Фидий. В кратчайшие сроки город обратился в архитектурно-скульптурную сказку. Но одновременно расцвела пышным цветом ненависть к Афинам всего греческого мира. Иногда поговаривали, что уж лучше персы, чем афиняне. Такое отношение порой называют завистью, но как часто, особенно в наши дни, объявляют завистью законное требование справедливости, всего лишь высказанное бессильным ограбленным всесильному грабителю!
Заигрывание афинских демократов с собственным народом стало постепенно, вначале незаметно, а потом все явственнее оборачиваться для самого народа великой трагедией. Вообще это страшно, когда доверчивые люди оказываются жертвой интриг зарвавшихся властолюбцев.
