Одна из конечностей Калкса представляла собой древнее тепловое оружие — волкитный бластер, настолько тяжелый, что требовались остальные три руки, чтобы поднять его. Магос вскинул старинное ружье и направил его на приближающихся орков, но, прежде чем успел выстрелить, Мефистон шагнул к ним, блокируя линию прицела. Кровавый Ангел выхватил меч и наставил на зеленокожих, подняв вторую руку к небу.
Орки задрожали и зашатались, охваченные внезапным параличом. Мефистон отдернул руку, и кровь хлынула из их пастей, огромные тела затряслись, а из лопнувшей кожи выскочили внутренности. Толпа чужаков свалилась в кучу.
Когда в поле зрения зарычала боевая машина, напоминающая ведро с натыканными в него импровизированными пушками, Мефистон снова воздел руку, но в этот раз его опередил Калкс. От попадания из волкитного бластера развалюха превратилась в столп пламени и при взрыве унесла на тот свет горстку орков поблизости.
Мефистон заговорил в вокс и махнул мечом Кровавым Ангелам над головой. Куда бы Калкс ни посмотрел, космодесантники всюду падали на взрытую землю, выпуская яростный шквал болтерного огня и рассекая волну за волной зеленокожих монстров.
Калкс выстрелил опять и побежал через окопы, уворачиваясь от пуль и языков пламени. Мефистон шел прямо перед ним, и по мере продвижения Кровавого Ангела по полю битвы страх техножреца накапливался. Старший библиарий даже не вытащил пистолет. Каждый раз, когда группа орков неуклюже пробиралась в дыму, он просто хватал воздух и пускал кровь из их тел, после чего спокойно перешагивал через иссохшие оболочки.
Куда бы Калкс ни посмотрел, всюду он видел островки плавающих трупов — гвардейцев, скитариев и ксеносов, смятых силой воды. Охваченная пламенем, дамба стремительно распадалась.
«У него хватило смелости на то, на что не решился я», — подумал Калкс. За долиной материк усеивали исследовательские станции Механикус, подвергшиеся нападению. Зеленокожие уничтожили бы их все, но теперь Мефистон остановит наступление врага. Калкс терпел медленное и позорное поражение, но старший библиарий нашел путь к победе.
Продираясь сквозь бойню, магос снова раскрасил воздух зарядами волкитного бластера и поджег неприятелей. Орки отступили, и Калкс выкрикнул отрывистый поток бинарного кода, проклиная ксеносов от имени Бога-Машины.
Ружейный дым рассеялся и явил разрушенную огневую точку впереди. Мефистон взобрался на разбитую скалобетонную площадку, чтобы обозреть сотворенный им же ад.
Калкс поспешил к нему, переворачивая у себя в голове все вверх дном в попытке вспомнить, что он знал о главе либрариума Кровавых Ангелов. Где-то в недрах тщательно организованной коры головного мозга техножрец все-таки нашел изображение, которое соответствовало сцене впереди. Его улучшенный мозг восстановил многовековую пикт-трансляцию, заснявшую Мефистона на фоне резни невообразимых масштабов, в мире, раздираемом войной и психическим пламенем.
— Армагеддон, — выдохнул Калкс, останавливаясь, чтобы сжечь еще одного зеленокожего, сопротивляющегося силе взрыва. — Там он родился.
Магос добрался до груды камней, вскарабкался к Мефистону по разрушенной стене и увидел перед собой долину, заполненную трупами. В этот момент он понял, что Ангел воссоздал место своего рождения. Гидрус-Ультериор теперь выглядел так же ужасно, как Армагеддон.
— Вы пришли спасти нас, — прошептал Калкс, глядя на астартес со смесью страха и изумления.
Мефистон проигнорировал его, обозревая сцену устроенной им кровавой бойни. Все, что не было им уничтожено, теперь сносили его штурмовые отделения, проносившиеся меж тонущих армий, оставляя за собой клубы прометиевого дыма. После таких проходов орки и машины рассыпались под шквальным огнем болтеров.
— Когда это началось? — Мефистон говорил тихо, несмотря на шум битвы.
— Милорд?
— Отравление разума ваших людей. Когда это началось? Когда они стали выходить из строя?
— Двенадцать дней, три часа и двадцать семь минут назад. Первый зарегистрированный случай произошел с инфокузнецом. Я слышал о…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Калкс прервался на полуслове, когда сквозь облака промчалась тень и устремилась к ним. Это оказалась одна из грубо сколоченных летающих машин орков, представляющая собой реактивную турбину с кривыми крыльями и нелепо огромным количеством пушек, приваренных к фюзеляжу.
Хламолет несся прямо на них, выплевывая смазку, извергая дым и на ходу теряя листы брони. Летчик, по сути, превратил крушение в лобовую атаку, выделив Мефистона в качестве конечной цели. Улучшенная оптика Калкса увеличила изображение орка за штурвалом, и техножрецу предстали уродливые звериные черты, перекошенные от маниакальной ухмылки: зеленокожий пытался сладить со своим дребезжащим леталом.
Открывать огонь было уже поздно, и потому Калкс забормотал молитву.
За несколько секунд до столкновения самолет вдруг замер, и противная ухмылка пилота сменилась окровавленной маской.
Битва остановилась. Кровавые Ангелы повисли в воздухе, болтерные пули, покинувшие стволы, застыли в нескольких сантиметрах от дул. Неподвижные войска скитариев тянулись в агонии к расчерченному ракетами небу. Даже бурный поток, бивший из проломанной дамбы, замерз серебристой горой; тысячи тонн воды просто повисли.
Мефистон же, наблюдавший эту странную картину как ни в чем не бывало, неторопливо достал из-за пазухи хрустальный флакон и вылил из него каплю алой жидкости. Капля остановилась на уровне его лица, переливаясь, словно рубин.
— Скорее всего, ты ошибаешься, — заявил он. В странной тишине его голос разнесся причудливым эхом.
— Ошибаюсь, милорд?
— Психическое заболевание должно было проявиться раньше, — мягко, но настойчиво произнес Мефистон. — Подумай лучше.
— Милорд, мои церебральные схемы вручную собрали на Марсе в соответствии с ритуалами, предписанными самим генералом-фабрикатором. Моя память благословлялась и повторно освящалась в храме Всех знаний, пока…
Мефистон навис над ним.
— Слепота началась больше года назад. Я почувствовал ее, едва покинул сектор Америтус.
— Слепота? У нас ее не зафиксировано, милорд. Порча имела духовную природу, а не физическую. De spiritualibus-daemonium… — Глазные имплантаты магоса откатились обратно под капюшон, и он махнул рукой на трупы своих подчиненных. — Это отвратительнее слепоты. Это деградация. Она превратила нас в животных.
Мефистон покачал головой.
— Это, должно быть, то самое место. Вот причина моей слепоты. Все мои предсказания указывали сюда. — Он смотрел уже не на Калкса, а на башню связи, преграждавшую вход в долину. — Даже ум, закаленный на Марсе, может ошибаться.
Магос явно возмутился подобной репликой:
— Милорд, нет никого набожнее…
— Невежество — мать набожности.
На короткий миг Мефистон вперился в Калкса холодным взглядом, а затем отвернулся, вытащил из-под одежды нож и начертал что-то на разрушенной стене дота. После он небрежно взмахнул клинком, а когда отступил назад, Калкс увидел на камне замысловатый рисунок — фрагмент звездной карты. Мефистон капнул на нее кровью, и изящные сферы и дуги завращались, скользя по крошащемуся скалобетону. Даже на такой необычной карте Калкс смог узнать очертания материков самой большой из представленных планет.
— Гидрус-Ультериор, — пробормотал он.
Мефистон пристально разглядывал каждую обозначенную линию.
— Все указывает на это.
Он смахнул изображение и повернулся к капле, которую оставил висеть в воздухе. Ангел коснулся ее кончиком пальца, нарушая покой, и она плюхнулась на каменное крошево.
В тот же миг звуки, движения и насилие вернулись в долину, и время рвануло вперед.
Калкс вздрогнул, когда орочий реактивный самолет со свистом помчался в их сторону, но Мефистон небрежно отмахнулся от летательного аппарата, и тот грохнулся в тридцати метрах от них. Огненный шар залил руины светом, внеся свою лепту в общий беспорядок.
Кровавый Ангел потащил Калкса через разрушенную арку и зашагал вниз по траншее, которая вела в другой конец долины. Вдруг из грязи поднялся орк и с гортанным ревом набросился на техножреца, потрясая массивным цепным топором. Зубья оружия заскрипели и зазвенели, когда орк обрушил его на лицо Калкса.
