Юджин чувствовал, как несколько раз она ложилась рядом, прижималась к нему, а он спросонья лягал ее ногой — не приставай, мол, продажная тварь. Слишком ярко даже в затуманенном мозгу стояла перед глазами лужайка, где в сумраке копошились тела.
— Я обижусь! — горячо шептала она. — Ведь я была на работе! На задании!
Юджин рычал, стиснув зубы.
— Ты хотел взять меня благородным способом, да? — не отставала Сьюзи. — А этого не надо было делать! Благородство вымерло вместе с мушкетерами и русскими белогвардейцами… Меня можно было просто взять и все! Я не верю, что ты такой монах!
Юджин оттолкнул ее локтем, натянул простыню на голову. Но от Сьюзи, казалось, можно было избавиться, только уничтожив ее. Юджин стал серьезно подумывать об убийстве. К черту задание! К черту суперпроцессор, который он хотел выудить у русских. Он здорово увяз только на подходе к заданию! Сначала эта стерва, что прикинулась бывшей школьницей! Потом гадкий гомик, который оказался резидентом… А с этой, поди, весь штат американской резидентуры пе-ретрахался!
Юджина тошнило, и Сьюзи заботливо сопровождала к туалету. «Ну побей, если хочешь. Меня всегда били!» — канючила она. Сьюзи то лежала рядом, то делала какие-то бодрящие коктейли, и к полудню Юджин был опять пьян и мало что соображал. Вечером к нему возвратилась способность «шевелить мозгами» и он понял, что если не уедет из этого проклятого отеля, этой изуверской «школы истинных разведчиков», то непременно сойдет с ума.
К счастью, на следующий же день резидент, выдававший себя за англичанина Тома, организовал выезд Юджина в Россию.
Глава VI. В России
Пересечение азербайджано-дагестанской границы прошло без осложнений. Неувязки начались непосредственно на российской территории.
Несколько раз машину останавливали подозрительные типы в милицейской форме и требовали непонятно за что деньги. Азербайджанец, сопровождавший Юджина, неизменно поворачивался к нему и всякий раз потирал пальцами, предлагая заплатить. Юджин платил. В конце концов он пришел к выводу, что в Дагестане все дороги приватизированы, и проезд по каждой стоит немалых денег.
Боже праведный, что это были за дороги! У Юджина вытрясло все внутренности уже за первый день езды. Но и это еще можно было вынести. Хуже было другое. Проезжая небольшие селения, Юджин поражался тому, что никто не выполнял, да и не собирался выполнять правила уличного движения. Он знал, что Россия лишь отчасти европейская страна с ее европейским укладом. Но это было где-то на севере, а здесь, в Дагестане, во всем, а наиболее ощутимо, зримо — на дорогах, на улицах чувствовалось азиатское начало. Буквально каждая минута грозила автокатастрофой. Гористый край как ни странно напоминал Юджину Египет, где правил уличного движения вообще нет. То есть они есть, установлены, но их никто не собирается выполнять. Уличные пробки в Каире разгоняют при помощи пулеметной стрельбы поверх голов, чему сам Юджин был свидетелем, когда студентом побывал в стране вечных пирамид.
Юджин вел машину сам. Ему никоим образом не хотелось пользоваться услугами завербованного азербайджанца, подвергнув тем самым собственную жизнь опасности. Впрочем, его проводник, возможно, и не догадывался о настоящих переживаниях Юджина. Он невозмутимо просвистел всю дорогу, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик.
Москва развеяла сомнения Юджина в цивилизованности русских. Город понравился ему размахом, простором, необычной, вознесенной к небу архитектурой, общительными, открытыми и веселыми людьми.
Русский агент оказался вертлявым, довольно молодым человеком. Он назвался Димой Сидо-ренковым и сразу же предложил:
— Давай поужинаем. На широкую ногу, я угощаю.
Юджин согласился, потому что понимал: в России за бутылкой решают буквально все проблемы, связанные с делом, с работой.
Почему-то Сидоренков привел Юджина в ресторан, который располагался неподалеку от Генерального штаба. Среди посетителей заметил людей в форме высших офицеров.
В ресторане Сидоренков грозился всеми правдами и неправдами достать любой из военных секретов. Разумеется, сумму, за которую он намеревался это сделать, он назвал фантастическую и, разумеется, в долларах.
— Мы теперь служим только за валюту. Иначе какой расчет…
— Да, я знаю, у вас инфляция…
— Без моей помощи ты вряд ли сможешь попасть к тем людям, которые владеют интересующими тебя секретами, — утверждал Сидоренков.
— Почему ты… предал родину? — неожиданно для самого себя спросил Юджин.
— Когда моему отцу было ровно десять лет, он был репрессирован, — немного подумав, произнес молодой человек.
Если бы молодой человек ответил, не задумываясь, Юджин поверил бы. Но заминка в несколько секунд навела Грина на мысль, что Си-доренков неискренен. Надо было держать ухо востро.
Рюмка к рюмке, сопровождаемые русскими закусками, делали свое дело. Юджин оглянулся и увидел: в клубах дыма в ресторанном зале сидят почти одни военные.
Ничего конкретного с Сидоренковым Юджин не решил. Нужно было уходить. Сидоренков подозвал официанта, с трудом выговаривая слова, задал Юджину вопрос:
— Деньги у тебя есть?
— Сколько надо?
Денег в руки Сидоренкову Юджин не дал, просто заплатил по счету, причем довольно внушительному. Насколько помнил Юджин, в ресторан приглашал сам Сидоренков. Платить пришлось Юджину. Это убедило Юджина, что Сидоренков не тот человек, к которому возникает симпатия «с первой рюмки». Кроме того, впервые в жизни Юджин убедился в «русской щедрости» и «русском гостеприимстве». Угощать по-русски означало завести угощаемого в ресторан и расплатиться из его же кошелька.
На выходе из ресторана Сидоренков вдруг заявил, что повезет Юджина на квартиру к человеку, который связан с учеными, работавшими в интересовавшем Юджина направлении.
«Уж не хочет ли этот тип за мой счет воспользоваться услугами такси? — подумал Юджин. — Доберется домой и заявит, что нужного человека нет?!»
— Куда мы поедем? — спросил Юджин.
— На квартиру к академику Богомолову, — заявил Сидоренков. — Богомолов — известный авторитет в электронике.
На квартире, куда привел его Сидоренков, их встретил человек, назвавший грузинскую фамилию, имевший узкое, как лезвие ножа, лицо. Вновь организовалось застолье — привычный звон бокалов, обжигающий армянский коньяк. Вскоре Юджин расслышал шепот горячих губ и шорох юбок в соседних комнатах.
— Девочки?! — предложил ему Сидоренков.
— Нет, — ответил Юджин.
— Мальчики? — спросил тогда грузин, удивленно поднимая брови.
— Меня интересует в первую очередь дело, — сказал Юджин, раздражаясь. Сославшись на необходимость сделать очень важный звонок, он распрощался.
— Америкашка, богатый, черт, — краем уха услышал Юджин, когда уходил.
Сидоренкову нельзя доверять. Черт знает кого подсунули. Этот разгульный тип мог подвести под монастырь — квартира, на которую он его притащил, оказалась чем-то вроде борделя. Ни Богомолова, ни другого какого-нибудь ученого Юджин так и не увидел.
Чтобы день не пропал, Юджин решил вернуться в прежний ресторан. Уж слишком много там было военных.
Прежний стол оказался незанятым.
«Чем мы их хуже как народ?» — спросил себя Юджин, наблюдая за соседями. Он заметил, что с него не спускает глаз немолодой светло-русый мужчина.
«Вот, к примеру, этот тип, что пялится на меня. Совершенно нордическое лицо, ничего монгольского…»
А тот человек, на которого обратил внимание Юджин, думал приблизительно то же самое. Он тоже смотрел на Юджина и мысленно рассуждал, чувствуя толчки сердца в голове — действовал алкоголь: «Вот парень. С волевым лицом, с мощной челюстью… Настоящий американский ковбой. Нет, есть еще у России и люди, и порох в пороховницах… У американцев мужики, конечно, тоже что надо, зато девушки наши куда миловиднее…»
Фамилия этого человека была Поликарпов. Он взял графинчик с водкой, поднялся и подошел к столику, за которым сидел Юджин.
— Можно?
— Давай, — равнодушно пожал плечами «ковбой», как мысленно окрестил его Поликарпов.
Они выпили по рюмке теплой, противной водки.
— Ты где служишь? — не церемонясь, в лоб задал вопрос Юджин.
— Я из тех, — сказал Поликарпов, — кто от рядового до полковника братья-славяне — чурок в наши ряды не брали. Ни чурок, ни прибалтов, а евреи сами не шли.
— Вот как?
— Вот так! И приказ на боевое применение нашей части мог отдать только Главнокомандующий. Да и то не всегда…
— А когда?
— Только с согласия Совета Министров СССР.
— СССР. Но такой страны, дружище, давно нет.
— Нет, — согласился Поликарпов. — За это и выпьем.
Они выпили.
— Так что за секретная такая часть, дружище, — делая равнодушный вид, спросил Юджин, понимая, что излишняя настойчивость может повредить. Но собеседник уже был изрядно пьян и потерял всяческую осторожность.
