Блэй подчинился, беря эту штуку и балансируя ею на раскрытой ладони.
— Идешь работать?
Как будто это и так было не очевидно?
— Конечно.
Сакстон повернулся, сверкнув потрясающей задницей, и скрылся за дверью гардеробной. Технически предполагалось, что парень проживает в соседней гостевой комнате, но со временем его одежда плавно перекочевала в эту.
Сакстон ничего не имел против курения. Даже был не прочь разделить пару затяжек после особенно энергичного… обмена, как это бывало.
— Как все продвигается? — поинтересовался Блэй, выдыхая дым. — Я имею в виду твое секретное поручение.
— Неплохо. Я почти закончил.
— Это значит, что ты, наконец, сможешь мне обо всем этом рассказать?
— Скоро и так все узнаешь.
Когда послышалось шуршание рубашки, Блэй перевернул сигарету и уставился на тлеющий кончик. Сакстон с осени работал над сверхсекретным заданием для короля и совсем не распространялся о нем. Вероятно, это было одной из многих причин, почему Роф нарек парня его личным адвокатом. Сакстон во многом напоминал банковскую ячейку.
А Куин, напротив, никогда не мог держать язык за зубами. Он всегда во всех подробностях описывал все свои неожиданные, так характерные для него похождения с дешевыми шлюхами…
— Блэй?
— Прости, что?
Сакстон появился полностью одетый, в твидовой тройке от «Ральфа Лорена».
— Я говорю, что увидимся за Последней Трапезой.
— О, уже так поздно?
— Да.
Учитывая, что они протрахались весь день напролет…, что происходило с тех пор, как…
Боже. Даже думать невыносимо о том, что произошло меньше недели назад. Не мог выразить словами те чувства, что испытал в ситуации, в которой никогда не мыслил оказаться…, и которая развернулась у него на глазах.
И он еще думал, что самое паршивое — быть отвергнутым Куином?
Наблюдать за тем, как у парня с женщиной появится малыш…
«Так, стоп, ему нужно ответить своему любовнику»:
— Ага, точно. Увидимся там.
Сакстон мгновение стоял в нерешительности, а затем подошел к Блэю и поцеловал его в губы.
— Ты сегодня не патрулируешь?
Блэй покачал головой, держа сигарету подальше от парня, чтобы не прожечь его одежду.
— Полистаю «Нью Йокер» 19или, возможно, посмотрю «С террасы» 20.
Сакстон улыбнулся, очевидно, оценив оба его выбора.
— Как я тебе завидую. Как только покончу с работой, возьму несколько ночей и просто буду бездельничать.
— Мы могли бы куда-нибудь смотаться.
— Возможно.
На красивом лице Сакстона на мгновение появилось печальное выражение, потому что он знал, что никуда они не «смотаются».
И не только потому, что в их будущем не запланирован номер в «Сэндейлз» 21 .
— Береги себя, — сказал Сакстон и провел костяшками пальцев по щеке Блэя.
Блэй уткнулся носом в его ладонь:
— И ты.
Секунду спустя открылась и закрылась дверь… и он остался наедине с собой. Сидя на разворошенной постели, в тишине, которая, казалось, обрушилась на него со всех сторон, Блэй докурил сигарету до самого фильтра, затушил окурок в пепельнице и тут же прикурил следующую.
Закрыв глаза, Блэй попытался воспроизвести в памяти стон Сакстона или вид его выгибающейся спины или ощущение прикосновения кожи к коже.
Но не смог.
В этом-то и заключался корень проблемы.
***
— Дай-ка угадаю, — протянул Ви в трубку мобильника. — Похерил свой Хаммер.
Куину хотелось долбануться головой о стекло.
— Ага. Так и есть. Поэтому, не будешь ли ты так любезен…
— Как ты умудрился просрать тачку весом более трех с половиной тонн?
— Ай, не важно…
— Ладно, сдается мне, ты хочешь, чтобы я влез в GPS и сказал, где искать твоего дьявольского монстра. Ты поэтому звонишь, я угадал? Или думаешь, что некоторые детали просто не стоят внимания, или здесь замешано какое-то другое дерьмо.
Куин крепко сжал телефон:
— Я оставил ключи внутри.
— Что? Я тебя не расслышал.
Херня.
— Я оставил ключи в машине.
— Наитупейший поступок, сынок.
Не. Мать. Твою. Смешно.
— Так ты поможешь…
— Я скину тебе маячок на почту. И еще… под чем ты был, когда пропало твое авто?
— Что?
— В тот момент, когда кто-то угонял твою тачку, ты, должно быть, был в стельку пьян или обдолбан, раз оказался в такой жопе! Но ведь это не та причина, по которой ты в спешке забыл свои ебучие ключи! — Голос Вишеса затих и было слышно, как он в безумном темпе барабанит пальцами по крылу машины. — А теперь мне пора. Мне понадобятся обе руки держаться за животик, чтобы его не надорвать ненароком, пока я буду ржать над тобой, придурком! До скорого!
Завершив звонок, Куин минуту сдерживал желание швырнуть телефон.
Ага, ведь потеря еще и мобилы действительно поможет ситуации.
Войдя в почту, он с интересом уставился на двигающуюся вниз по экрану точку. Это и была его крошка.
— Тачка движется на запад. — Куин поднял телефон, чтобы Джон мог увидеть. — По коням.
Дематериализовавшись, Куин мрачно осознал, что степень его ярости не соответствует данной проблеме: распавшись на молекулы, он был словно зажженный фитиль, подсоединенный к тротилу… и это было несправедливо, потому что теперь, так лоханувшись с машиной, он выглядел полным кретином в глазах того мужчины, которого больше всего уважал в Братстве!
Как будто у него и без того было мало другого дерьма.
Куин принял форму на сельской дороге, снова сверился с телефоном и стал дожидаться Джона. Когда боец появился, Куин снова растворился в воздухе и оба парня направились дальше на запад, сокращая дистанцию между ними и тачкой, устремляясь наперерез… пока Куин не очутился на асфальтной полосе покрытой льдом дороги, по которой мчал его хуев «хаммер».
Он остановился в ста метрах перед тачкой.
Наплевать на то, что ехавшему по снегу со скоростью шестьдесят миль в час сукину сыну пришлось резко затормозить.
«Че за…»
О'кей, называть этой ночью их «придурками» — в тему «чайник упрекает котелок, что тот черен».
«Дай мне прострелить колеса», — показал жестами Джон, словно понимал, что сейчас Куин с оружием в руках — как обезьяна с гранатой.
Однако, прежде чем парень смог выхватить свой сорокакалиберный, Куин дематериализовался… прямо на капот внедорожника.
Он приземлился лицом к лобовому стеклу. Сильно ударившись задницей, он со злостью уставился в салон тачки. И затем наступил «приветик-девчонки-как-поживаете?!» шокированный момент. Благодаря подсветке приборной панели Куин четко видел «О БОЖЕ МОЙ» выражение на рожах двух парней, сидевших на передних сиденьях… а затем, во второй раз за вечер, его блестящая идея превратилась в идиотскую.
