Я слушал его рассеянно.
— Вы сказали, что уже перешагнули этот этап?
— Судите сами.
— Когда я установил общие границы слов, мне стал ясен следующий шаг. Любопытно, что на путь истинный меня наставили как раз «особые трудности», встреченные на предыдущем этапе. Я говорю о том уже далеком времени, когда я взвешивал горизонтальные полоски, определяя положение строк.
Трудности станут вам понятны, если вы изучите любую рукописную страницу. Некоторые буквы, как, например, а, г, е, и, к и так далее, образуют «главную часть» строки, тогда как буквы б, б, 9, 3, Ч «выступают» за ее пределы. Вы следите за моими рассуждениями? Они выступают из средней зоны вверх или вниз. В почерке Валетта они выступают даже больше, чем обычно. Это обстоятельство мешало мне, когда я пытался определить междустрочный интервал, но в то же время подсказало — вы непременно оцените мои ухищрения! — как выкрутиться из такой ситуации. Я бы назвал эти «выступающие», а также некоторые другие буквы, о которых скажу ниже, сияющими солнцами, освещающими путь к истине.
Хотя высокопарная речь Бурдона и раздражала меня, но этот незаурядный человека пробуждал во мне интерес. Я был захвачен и слушал его пространное изложение со все возраставшим волнением.
— Когда я взвешивал горизонтальные полоски, то заметил, что резкий переход от кое-чего к ничему никогда не встречается или, если вы предпочитаете не столь образный язык, нет перехода от нормальной плотности письма к нулевой. Пустоты между двумя строками достигались постепенно, и высота их сводилась к одному-двум миллиметрам. Вы понимаете причину этого? Дело в том, что нижние и верхние оконечности выступающих букв были длиннее именно у Валетта. Кроме того, существуют и краткое, а также черточки под одной и над другой буквами. Но об этом чуть позже. Я преодолел эту трудность, ибо границы «главной части» строки легко определялись из-за резкого уменьшения веса чернил вне ее.
Вы поняли, в чем состоит суть придуманного мною способа? Я снова взялся за воссозданные горизонтальные полоски. Зона «главной части» была хорошо известна. Пришлось поработать со скальпелем и весами по обе стороны этой зоны. Я вырезал крохотные сегменты там, где находились необычные буквы, — напомню: благодаря принятой классификации я могу по желанию восстанавливать загадочную мозаику — и взвесил их. Если мне встречался чистый участок, я немедленно переходил к следующему сегменту. При появлении доли микрограмма чернил на нем я разбивал его на все более и более мелкие фрагменты, чтобы с точностью до долей миллиметра установить положение «выступающей» буквы, найденной столь необычным манером. Так я уточнил положение букв вдоль каждой строки. Вам бы следовало оценить, как новый, чисто формальный элемент послужил могучим инструментом для воскрешения произведения. Правда, я пока не могу с точностью указать выступающую букву — я лишь знаю, что она есть и в каком конкретном месте. Кроме того, выступают прописные буквы, но их всего семь во всем сонете: в заглавии, в начале строф и после двух знаков вопроса. Но пока забудем о них, а необычные буквы сгруппируем в два ряда в зависимости от того, куда они выступают, вверх или вниз:
Обратите внимание, среди них оказалась буква 3, которую Валетт писал довольна своеобразно. Мои весы недостаточно точны, чтобы выявить различия между б и б. Столь же трудно отличить одну от другой буквы 9, 3, У, имеющие петельку в нижней части, а также р и ф, у которых вниз уходит вертикальная линия, но взвешивание позволяет установить, к какой части таблицы, верхней или нижней, относится конкретная буква… Вообще особенности почерка Валетта дали много пищи уму и позволили мне однозначно определить несколько букв. Вам известно, что ряд букв шире остальных. Это — ж, м, т, ш, щ, ы, ю. Так вот, Валетт всегда подчеркивал ш и ставил черточку над т. Я с легкостью установил и щ. Это — широкая буква без черточки внизу, но с петелькой, сравнимой по весу с запятой. Кроме того, ни с чем не спутаешь и.
— Мой дорогой Менар, — сказал в заключение Бурдон, — мы извлекли из небольшой кучки пепла все, что могли, и подошли к новому этапу. Предстоящая работа будет проходить быстрее и интереснее. Позвольте подвести первый итог. Нам известны: размеры произведения — одна страница; его жанр — сонет; общая формальная структура — местоположение заглавия, строк и слов; следующие формальные детали: установлены буквы и, т, ш, щ; точное положение букв б или б; 9, Э или у; р или ф, а соответственно и возможность выбора той или иной буквы в зависимости от смысла; пунктуация.
Этого вполне достаточно, чтобы с триумфом завершить наш титанический труд. Завтра я покажу, как это делается, на сегодня я слишком устал. После столь скрупулезного взвешивания пылинок следует проветрить мозги. Дальше будем продвигаться с помощью иных наук и иных качеств.
— Какие науки, какие качества?! — воскликнул я, буквально сраженный его неистощимой выдумкой.
— Грамматика, мой друг, расчет вероятностей, искусство поэзии, философское восприятие и воображение.
Когда я появился поутру, буквально сгорая от любопытства, мой ученый друг уже сидел за столом.
— Не смог уснуть, — сказал он мне, — и работал часть ночи. Я уже близок к цели.
— Вы хотите сказать, что восстановили сонет?!
— Будете судить об этом сами. Вы сможете оценить мои успехи, лишь следуя за мной. Прежде всего вот таблица, которая резюмирует наши последние открытия.
Я принялся рассматривать нижеследующий документ.
Стремясь поскорее уловить смысл материализации, я буквально впился глазами в листок, но меня быстро постигло разочарование.
— Склоняюсь перед вашим гением, — сказал я, — который возрождает значки из праха, но проблема мне кажется еще далекой от решения.
— Я помогу вам. Сначала несколько замечаний общего порядка. Выстроившиеся в ряд точки и черточки означают буквы, узкие и шитокие. Размеры слов позволили мне рассчитать количество составляющих их букв с удивительной степенью приближения. Почерк Валетта столь каллиграфичен, что я уверен в безошибочности своих выводов.
Символ Г представляет собой б или б; значок / — р или ф, а значок./ — д, 3 или у. Знаками вопроса я отметил прописные буквы. Весы указали мне на их присутствие, но не позволили определить. Заметьте, не каждая стихотворная строка Валетта начинается с прописной буквы, как обычно. Я проверил это. Стали на место однозначно установленные буквы.
Таковы наши границы, а вернее, наш скелет, который следует облечь плотью. В такой работе было бы вредным и скучным ставить себе ограничения. Мы уподобимся бабочке, порхающей с цветка на цветок согласно своим инстинктам и фантазии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
