– Гляди! – он махнул рукой. – Должно быть, это Шестая дивизия!
Но это была не Шестая дивизия: из мушкетов стреляли жители Саламанки, вымещая на французах злость за столь долгую оккупацию. Вольтижеры попали между двух огней: из-за моста по ним стреляли из винтовок британцы, испанцы целились сзади.
– Пошли! – они добрались до безопасной части моста, где их не могли достать пушки, но в этот самый момент Дельма упал в руки своих спасителей, уже отступающих, чтобы забрать беглеца с собой.
Шарп и Харпер, несмотря ни на что, побежали в их сторону. Офицер вольтижеров развернул шестерых своих людей кругом, выстроил их, мушкеты были взяты наизготовку. Стрелки тут же разделились: Харпер двинулся по правой стороне моста, Шарп – по левой, чтобы врагам пришлось выбирать из двух менее крупных целей. Шарп что-то кричал, пытаясь напугать противника, он слышал, что Харпер тоже что-то вопит.
Мимо просвистела еще одна винтовочная пуля, попавшая французу в колено. Внезапный крик боли заставил остальных занервничать: двое из их числа уже были ранены и отползали вверх по холму. Сзади щелкали испанские мушкеты, винтовки простреливали всю длину моста, а всего в нескольких футах что-то кричали два здоровяка. Четверо оставшихся вольтижеров одновременно спустили курки, желая только поскорее очутиться в безопасности за стенами форта.
Шарп почувствовал порыв ветра, поднятый пронесшимися мимо мушкетными пулями, и понял, что не задет. Тогда он занес палаш для первого удара. Французские стрелки отступали, прикрывая Дельма, но офицер сдерживал их. Он кричал, топал ногами, хватал за плечи, потом, поняв тщетность попыток, сам повернулся к Шарпу и выхватил длинную тонкую рапиру.
Отвага офицера заставила четверых французов повернуться лицом к противнику. Мушкеты их не были заряжены, но они уже доставали байонеты[24] – впрочем, слишком медленно, чтобы спасти своего лейтенанта.
Шарп видел страх в его глазах, хотел, чтобы этот человек повернулся и бежал, но тот твердо решил остаться. Он двинулся, чтобы блокировать Шарпа, сделал выпад, но тяжелый кавалеристский палаш со звоном отбил его рапиру, заставив руку онеметь. Шарп, не желая убивать несчастного, ударил его плечом, и офицер упал на дорогу у входа на мост.
Четверо вольтижеров возвращались, подняв байонеты. Шарп повернулся к ним, оскалил зубы и поднял палаш, но вдруг понял, что не может двинуться: французский лейтенант схватил его за лодыжки и явно намеревался держать до конца жизни. Вольтижеры, видя это, побежали, пытаясь получить преимущество на секундной потере Шарпом равновесия.
Это было фатальной ошибкой. Ирландец Патрик Харпер считал себя другом Шарпа, несмотря на разницу в чинах. Харпер был очень силен, но, как и многие сильные люди, был очень мягким и спокойным. Он был склонен ни во что не вмешиваться и только посмеивался над окружающими, но в бою он становился другим. Он вырос на песнях и рассказах о великих ирландских воинах. Для Патрика Харпера Кухулин[25] был не воображаемым героем далекого прошлого, а реальным человеком, ирландцем, воином, на которого стоило быть похожим. Кухулин погиб в двадцать семь, Харперу сейчас было столько же. Он сражался, как сражался и Харпер, опьяненный дикой боевой песней. Харпер знал эту безумную радость и теперь вызывал на бой сразу четверых, выкрикивая что-то на своем древнем наречии.
Он размахивал семиствольным ружьем, как дубиной. Первым ударом он разбил мушкет, байонет и голову французу, вторым поверг двоих наземь. Харпер пинал их ногами, топтал и бил со всего маху импровизированной булавой. Четвертый сделал выпад байонетом, но Харпер, оторвав одну руку от своей дубины, презрительно дернул его мушкет за ствол и двинул коленом в лицо споткнувшемуся противнику. Все четверо были повержены.
Французский офицер, лежа на земле, в ужасе озирался. Руки его беспомощно упали с лодыжек Шарпа, спасая своего владельца от удара тяжелого палаша. Подошли еще стрелки, добравшиеся до безопасной части моста, недоступной для вражеской артиллерии.
Но Харпер хотел продолжить бой. Он карабкался вверх по склону холма, перебираясь через остатки домов, взорванных французами, чтобы форты окружало больше свободного пространства. Он миновал двоих раненых – эти, как и их товарищи внизу, будут пленниками. Шарп был в замешательстве: Дельма, находившийся в безопасности под прикрытием вольтижеров, двигался не к форту. Вместо этого он хромал прямо в город, в сторону домов с балконами, откуда стреляли испанцы. Офицер вольтижеров пытался с ним спорить, но Шарп увидел, что драгун приказал тому замолчать. Шарп поспешил за сержантом:
– Иди направо, Патрик! Направо!
Двух вольтижеров отрядили помочь Леру, им пришлось почти нести раненого вверх по склону. Шарп не мог понять, зачем мнимый Дельма идет прямо навстречу нестройному мушкетному огню испанцев. Это безумие! Дельма был всего в нескольких ярдах от спасительных фортов, но предпочитал им враждебный город, куда в любой момент могла ворваться Шестая дивизия армии Веллингтона. Дельма мог попасть даже под мушкетный выстрел, который становился тем опаснее, чем дальше хромал француз.
Нет, там опасности не было. Шарп, взбираясь на холм вслед за драгуном, увидел, что на одном из балконов появился высокий седовласый священник, без всякого сомнения, приказавший горожанам прекратить пальбу. Чертов священник! Он даст Дельма возможность скрыться в лабиринте улочек! Горожане подчинились седовласому. Шарп выругался и снова попытался догнать французов. Черт бы побрал проклятого священника!
Но тут Шарпу пришлось забыть и про священника, и про Дельма: с холма, обеспокоенные скоростью, с которой двигались Шарп и Харпер, спускались к ним новые вольтижеры. Первые пули лишь подняли пыль в руинах, но Шарпу пришлось отпрыгнуть в укрытие: мушкетный огонь был очень силен. Он услышал, как ругается Харпер, поискал его взглядом и увидел, что ирландец растирает бедро, которое ушиб, быстро прячась за каменный блок. Сержант ухмыльнулся:
– Кто это говорил, что вечером можно будет расслабиться?
Шарп обернулся: похоже, они взобрались уже до середины холма, футов на сто над рекой. Сверху видны были трое стрелков, сгонявших пленников в кучу. Еще четверо карабкались вверх по склону. Один из них, Перри Дженкинс, что-то кричал и махал руками, указывая за спину Шарпу. Тут закричал и Харпер:
– Впереди, сэр!
Вольтижеры, вероятно, пораженные наглостью атаки стрелков, решили, наконец, разобраться с двумя запертыми на склоне людьми. Они дали залп и выслали дюжину с байонетами наголо вперед, чтобы либо взять Шарпа с Харпером в плен, либо прикончить их.
Крушение надежд разъярило Шарпа. Он винил себя за то, что дал Дельма сбежать. Он должен был доказать полковнику Уиндхэму, что этому человеку нельзя доверять – а теперь Уиндхэм был мертв. Шарп подозревал, что и бедный Макдональд тоже был мертв, убитый в шестнадцать лет ублюдком, нарушившим свое слово и убегавшим сейчас по склону. Переполняемый яростью, Шарп выскочил из своего убежища и занес свой длинный тяжелый палаш. Он побежал навстречу французам, и, как это часто бывало в бою, время вдруг замедлилось. Лицо ближнего противника он видел отчетливо, видел редкие желтые зубы под кустистыми усами, а главное – горло, именно туда войдет клинок. Он рубанул, свистнула сталь, лезвие рассекло французу горло, а Шарп уже снова поднял палаш. Следующим ударом он разбил мушкет в руках второго, перерубив заодно и правую руку. Тот выронил оружие и беспомощно пятился, пока мощный удар не разрубил его кивер вместе с черепом.
Харпер на секунду замешкался. Он улыбнулся, увидев, что спектакль «Ричард Шарп свиреп в бою» уже начался, и присоединился к труппе. Он бросил семиствольное ружье и вооружился обгорелой жердью, которую и обрушивал на красноэполетную братию, пока те, растеряв кураж, не начали отходить обратно на холм. Харпер поглядел на своего капитана, чей окровавленный палаш поверг четверых меньше чем за полминуты, нагнулся, чтобы поднять ружье, и хмыкнул:
– Никогда не думали вступить в армию, мистер Шарп?
Шарп не слушал. Он напряженно смотрел в сторону домов, туда, где священник запретил горожанам стрелять. Но теперь Шарп улыбался: священник мог приказывать кому угодно, но не британским солдатам. Шестая дивизия все-таки пришла! На вершине холма появились красные мундиры, затрещали мушкеты, и Шарп снова потащился вверх по склону, чтобы понять, куда делся Дельма. Харпер двинулся следом.
Наверху они рухнули на траву, чтобы отдышаться. Справа, среди домов, мелькали красномундирники, а слева торчало три французских форта, куда отступали вольтижеры – и Дельма с ними! Шестая дивизия опередила его и заставила идти под защиту их стен. Тоже своего рода победа, подумал Шарп: теперь предатель никуда не денется. Он оглянулся и увидел, что берег реки кишит британскими войсками, двигающимися на запад по дороге вдоль Тормеса, чтобы замкнуть кольцо вокруг трех укреплений. Дельма был в ловушке!
