– Депутаты же вроде неприкосновенные?
– Только из Госдумы, из нашего ЗакСа, слава богу, нет. Отбрешется избранник народа, конечно, но я своим знакомым в органах передам пленочку, если хочешь. А там у многих на депутатов зуб. Серьезных неприятностей у него не будет, но… Думаю, и певец, и депутат решат, что лучше заплатить, если, конечно, ты не собираешься потребовать слишком много.
– По тысяче баксов с носа.
– Сойдет, – сказала я и спросила, нельзя ли для меня сделать копию кассеты. Тысячи баксов у меня с собой, правда, не было, только сто.
– Юль, да я тебе бесплатно сделаю, – сказал Коля. – Ну а ты, в случае чего, свяжешься со своими знакомыми в органах.
– Тебе-то кассета на что? – посмотрел на меня Пашка.
– Не мне, а Ивану Захаровичу.
– А-а… – протянули хором Пашка и Коля, также знавший об Иване Захаровиче, в основном благодаря мне.
Я шантажировать Небосклонова и депутата не намеревалась. Вообще, подожду-ка я пару-тройку дней, пока Коля не решит свой денежный вопрос (я просила сообщить, когда решит, и, если не решит, уже действовать самой), и только после этого отдам кассету Ивану Захаровичу. У Сухорукова целая коллекция компромата на чиновников и политиков. Мне ее пополнение зачтется в будущем.
Коле сто баксов я все-таки всучила, сказав, что компенсирую свои затраты у Сухорукова. Если же его мальчики приедут за оригиналом, следует оригинал им отдать, а я покапаю им на мозги, чтобы они не жмотничали. Довольные друг другом, мы с Колей расстались, я загрузила Пашку в свою машину и порулила к нему.
На Пашкиной кассете не оказалось ничего интересного. Два человека, как я помнила, тоже бегали по залу с обычными фотоаппаратами, но их опасаться не следовало. Компромата на меня нет ни у кого. Что же касается Небосклонова и депутата… Пусть Иван Захарович решает. Хотя мне было любопытно, кому они передавали малявы и с каким текстом.
* * *
В воскресенье вечером мне позвонила мать Сергея, моя несостоявшаяся свекровь. Сообщила о том, что я уже знала: на завтра назначено слушание Сережиного дела в суде.
– В каком? – спросила я, хотя знала все от Сухорукова.
– На Фонтанке. В Горсуде. Юленька, ты приедешь?
Я обещалась быть, вместе с оператором. Пашку я уже предупредила, где именно мы должны появиться в понедельник. Я ему лично перед отходом будильник в кастрюлю поставила и телефон под ухо подсунула. Мне придется позвонить ему раза два-три, если не все десять, чтобы оператор соизволил проснуться.
Я позвонила нашему главному редактору, Виктории Семеновне, и предупредила, где мы будем с Пашкой с утра.
– Милого своего жаждешь в эфир дать? – хмыкнула Виктория Семеновна прокуренным басом. – Ну-ну.
– Там не только милый будет. Найду что-нибудь интересное.
– Иван Захарович не планирует очередное свое явление народу?
Я хотела было ответить, что Иван Захарович планирует выступить в роли кукловода из-за кулис, но сдержалась.
В камере Вадима, одной из немногих больших камер «Крестов», народ ловил «коня». Потом один из ребят приблизился к его шконке и вежливо сообщил: малява для Вадима Дмитриевича. Он поблагодарил парня и вскрыл запаянную «торпеду».
Маляву каким-то образом передали его друзья, вместе с ним прибывшие в Питер из Сибири. Вадим не хотел поддерживать связь со своими ребятами через людей Ивана Захаровича и воспользовался многократно опробованным узниками «Крестов» способом передачи ответов. В результате ребята Вадима поймали записку с сообщением и указаниями на набережной.
Кому-то из питерских приколистов, с которыми сдружились сибирские, ударила в голову любопытная мысль. Вадиму она пришлась по душе. Надо попробовать. Он всегда любил многоходовые комбинации. А эта, похоже, еще обещает быть и приятной. А если ничего не получится, есть запасной вариант, предлагаемый Иваном Захаровичем.
– Народ, «Криминальная хроника» начинается, – крикнул кто-то.
Юлия Смирнова на этот раз рассказывала о мебельном производстве в «пятерке», колонии номер пять в поселке Металлостроя.
* * *
Они опять встретились ночью в тюремном дворике. «Интересно, во сколько эти наши свидания обходятся Ящеру?» – почему-то подумал Сергей, но чисто из праздного любопытства. Ясно было одно: раз Ящер за них платит и о них договаривается, значит, предложение Сергея его заинтересовало. А это – главное.
– Ты получил от нее маляву? – сразу же взял быка за рога Славик.
Сергей кивнул.
– Почерк не ее, – сказал он.
– Ну, это понятно. Зачем ей подставляться? Девочка-то она у нас умненькая, – Ящер хмыкнул. – Но вот ведь стерва… – Он снова посерьезнел. – Я давал задание своим людям. Ты меня не обманул. Есть шанс, и немалый. Теперь насчет мероприятия…
– Но неужели Сухоруков?.. – открыл было рот Сергей.
– Да, у него тут свой интерес. Потом расскажу, когда выберемся. Костя мой установил слежку за нашей девочкой. Она на самом деле была у Сухорукова. Правда, зачем – выяснить не удалось. Может, снимать будет в нужном месте? – Ящер усмехнулся. – Обговаривала с Сухоруковым лучший ракурс? Но нас не это интересует. Важен сам факт. Девочка о нас побеспокоилась. Жалостливая наша… Тебе вообще крупно повезло – тебя в спецавтозаке везти должны, ну а я уж как-нибудь себе местечко сорганизую. Ты, главное, следуй за мной.
– А что с Юлькой будем делать?
– В смысле? – не понял Ящер.
– Ну… ты, или…
Ящер опять усмехнулся:
– А вот это мы уж предложим решать ей. И вообще, в делах с женщинами – каждый за себя. Тут мы с тобой не партнеры, уж извини.
Получив маляву, Ящер решил бежать – это был шанс быстро вырваться из тюрьмы. Он не мог больше здесь находиться! Наверное, Сухоруков отдал дополнительные распоряжения.
Уж лучше побег, а потом – откупиться. Вырваться на волю – а там будь что будет. Да в крайнем случае за границу можно уехать. Пусть придется заплатить в три раза больше, чем он планировал изначально, но не оставаться в тюрьме. Тут его могут убить. И опустить – а что для мужчины может быть страшнее? Конечно, для того, кто дорожит своим мужским «лицом».
* * *
– Света, – инструктировал дочь депутат Ковальчук, – ты понимаешь, что такой шанс выпадает раз в жизни?! Второго барона у тебя не будет! Ты совершенно не разбираешься в мужчинах. Слушай отца, пока я жив.
– До сих пор я прекрасно разбиралась в мужчинах без твоей помощи, папа!
Александр Евстафьевич аж задохнулся от возмущения.
– Тогда скажи мне: что ты нашла в Леше?! – взревел он.
– Я его за силу чувств полюбила. Он как пистолет достал и объявил: «Застрелюсь, если не будешь моей!» – я и растаяла.
– А после того, как он бывшую жену пристрелил, я тебя отмазывал, чтоб не привлекли за соучастие, – напомнил ей Ковальчук. – А Витю за что?
– Он мне Есенина читал.
– А потом отправился по этапу за хищение госимущества в особо крупных размерах. Он и суду Есенина читал, и следователю с прокурором. После тренировок на тебе. Думал под психа закосить. Не получилось. Света! Всем твоим мужикам было что-то нужно от меня. А ты принимаешь чьи-то меркантильные домогательства за страстную латиноамериканскую любовь!
– Зато ты, папа, любую латиноамериканскую любовь можешь использовать в меркантильных целях. Кстати, Роману уж точно от меня ничего не нужно было.
– Это тот псих, который у нас под окнами серенады на итальянском пел?
– На испанском, – поправила Света.
– Да, помню. Мне от ментов откупаться пришлось, потому что он орал их в три часа ночи.
Больше вопросов дочери Ковальчук не задавал. От ее мужчин у него всегда портилось настроение. Но, может, хоть на этот раз она его послушает? Немецкие бароны все-таки на дороге не валяются. Пусть он и не грозится застрелиться от безответной любви, не читает стихов и не поет серенад под окнами. Хотя, кто знает этого Отто Дитриха? Какие тараканы живут в его немецкой башке?
Глава 3
В понедельник вместе с Пашкой прибыли на Фонтанку, где уже маялись родители Сергея. Меня они рады были видеть, несколько раз спросили, какого приговора ждать. Я отвечала уклончиво, сводя все к мысли: сегодня приговора еще не будет. Мои слова подтвердил адвокат, подошедший чуть позже. Только он говорил это из других соображений.
Внезапно у меня зазвонил сотовый.
– Немедленно дуй к Горсуду! – рявкнул в трубку знакомый опер Андрюша, регулярно поставляющий мне фактуру для статей и программ. Я ему тоже временами кое-какие услуги оказываю. В общем, сотрудничаем на взаимовыгодных условиях.
