– То, что для вас главное – дело, а не удовольствия, весьма похвально, – заметил Сесил. – За это Елизавета готова многое простить.
– Отдавать предпочтение делу научили меня вы, милорд, – сказал Ричард, намекая на то, что он несколько лет воспитывался в доме Берли.
Берли кивнул, польщенный его словами.
– Наверное, Дадли отвел вам худшую комнату в замке, – заметил он с улыбкой.
– Нет, худшую комнату Дадли отвел Смайту, – возразил Ричард, – а меня вообще оставил без спальни.
Берли нахмурился при упоминании имени барона.
– Мне помнится, я советовал вам прекратить с ним дружеские отношения, – сказал он.
– Почему вы его не любите? – спросил Ричард. – Уиллис тоже вырос в вашем доме. Может быть, вам не нравится то, что он беден?
– Мы уже не раз обсуждали эту тему, – промолвил Берли. – Моя неприязнь не имеет никакого отношения к деньгам. Мне кажется, Смайту нельзя доверять. Я подозреваю, что он причастен к гибели своих родственников – отца и брата. Вы знаете, о чем я говорю, Ричард.
– Я не могу поверить в то, что Уилл убил своих родных, чтобы унаследовать ничтожный титул.
– Алчные люди готовы убить своего ближнего за медяк. Не забывайте, что он растратил унаследованные им деньги и…
Но тут дверь распахнулась, Ричард и Берли, вскочив на ноги, склонились в низком поклоне, и в комнату вошла королева.
Высокая, стройная, с рыжими волосами, Елизавета Тюдор, несмотря на свои сорок два года, все еще была видной женщиной. На ней было розовое шелковое платье с глубоким вырезом, украшенное золотой тесьмой и вышитое жемчугом. На шее, пальцах и в волосах сверкали алмазы.
Опустившись в кресло, королева жестом пригласила Берли сесть. Ричард стоял перед ней, словно нашаливший ребенок, ожидающий наказания за свои проказы. Елизавета смерила смущенного графа взглядом с головы до ног.
– Наш щедрый придворный наконец-то прибыл, – сказала Елизавета. – Ваше опоздание крайне огорчило нас.
– Простите меня, ваше величество, – принес свои извинения Ричард, низко кланяясь. – Хотя я всей душой стремился поскорее увидеть вас, интересы дела долгое время не позволяли мне покинуть Лондон.
– Ваши речи похожи на то, что обычно говорит Сесил. Многолетнее пребывание в поместье моего друга сделало вас излишне серьезным, – заметила королева, довольная тем, что Деверо так ловко оправдался. – Садитесь, дорогой Мидас.[3] Расскажите нам, до чего вы в последнее время дотронулись и что превратили в золото.
– Я получил важные сведения с Востока, – сказал Ричард. – Моя сестра Хедер пишет, что султан Селим умер и теперь страной правит принц Мурад. Его мать и жена благосклонно относятся к торговле с Англией.
– За кем замужем ваша сестра? – поинтересовалась Елизавета.
– За принцем Халидом, кузеном султана.
– Ах да! Теперь я кое-что припоминаю… Все три ваших сестры проявили невероятную дерзость и вышли замуж без моего разрешения.
– Ветреные девчонки, – вступил в разговор лорд Берли. – Однако девицы из семейства Деверо доказали свою верность английскому трону, особенно младшая из сестер.
Ричард бросил на своего наставника взгляд, исполненный благодарности, и сказал:
– У меня есть замысел, благодаря которому мы можем быстро разбогатеть.
– Мой дорогой Мидас, вы и без этого баснословно богаты, – заметила Елизавета шутливым тоном.
– В таком случае считайте, что я действую бескорыстно и воплощаю свой замысел ради вашей выгоды, – продолжал с воодушевлением Ричард. – Я хочу, чтобы вы предоставили льготную грамоту моей компании «Левант» для установления торговых отношений с Востоком. Барыши от этого предприятия мы разделим между собой.
– А какая доля прибыли достанется короне? – спросила Елизавета.
– Львиная, – ответил Ричард, – пятьдесят процентов. Мы с Берли получим по двадцать пять.
– Семьдесят процентов, – потребовала королева.
– Шестьдесят, – возразил Ричард.
– Хорошо, так и быть, – согласилась Елизавета. – Сесил, проследите, чтобы льготная грамота была незамедлительно предоставлена графу.
Ричард вскрыл пакет, который принес с собой, и сказал:
– Мать султана прислала вам этот скромный подарок, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
«Скромным подарком» оказался веер, разноцветные перья которого были усыпаны бриллиантами, а ручка украшена изумрудами, сапфирами и рубинами.
– А вот это просила передать вам жена султана, – продолжал Ричард, доставая букетик цветов из фарфора, тоже усыпанных драгоценными камнями. – Мы должны послать им равноценные подарки. Хедер пишет, что такова традиция восточной дипломатии.
Восхищенная безделушками, Елизавета долго внимательно разглядывала их, а затем вдруг спросила, не поднимая глаз на Ричарда:
– А как мы вознаградим за преданность вашу сестру?
– Ее преданность не нуждается в наградах, – ответил Ричард. – Хотя она просит меня прислать ей несколько поросят.
– Поросят? – изумилась Елизавета. – Но зачем?
– Чтобы откормить их, а потом забить, – объяснил Ричард, пряча улыбку. – Моя сестра – замечательная женщина. Она любит свинину, но не ела ее уже в течение девяти лет, поскольку ислам запрещает использовать в пищу это мясо. Хедер уверена, что муж не сможет отказать ей в удовольствии полакомиться тем, что прислала в подарок королева Англии.
– Какая хитрая женщина, – заметила Елизавета. – Вы оказали нам большую услугу, Ричард. Может быть, у вас есть ко мне еще какие-нибудь просьбы или пожелания?
– Да, – сказал Ричард, – я хотел бы отправиться на службу в Ирландию…
– Мы слишком высоко ценим вас, чтобы отпустить за границу, – прервал его Берли, и Ричард бросил на него сердитый взгляд.
– Ваша просьба отклоняется, – заявила королева.
– Но, ваше величество…
– Пэры моего королевства не имеют права служить за границей до тех пор, пока не обзаведутся наследником.
– В таком случае я прошу у вас разрешения сделать это, – заявил Ричард.
– Каким образом? Вы собираетесь пойти на базар и купить себе там сына? – спросила Елизавета с улыбкой.
Берли засмеялся, что делал очень редко. Ричард вспыхнул от смущения.
– Я прошу у вас разрешения жениться и исполнить свой долг перед родом, – сказал он.
– Мой дорогой мальчик, согласно этикету, вы сначала должны выбрать себе невесту, посвататься к ней, а потом уже обращаться ко мне за разрешением жениться, – терпеливо объяснила королева, словно разговаривала с малым ребенком. – У вас есть кто-нибудь на примете?
– Я увлечен Морганой Толбот, дочерью Ладлоу, девушкой столь же добродетельной, сколь и прекрасной, – солгал Ричард, назвав наобум первое пришедшее ему в голову имя.
