— Устали? Разденьтесь, отдохните.
— Да нет, я нормально. Так, задремал что-то. Жарко, сморило. — Андрей встал с кровати.
Мужчина по-прежнему стоял рядом и смотрел на него.
— Обедали?
— Нет. Не успел еще. А где тут можно поесть? — спросил Андрей, снова почувствовав сильный голод.
— Теперь вряд ли. Время обеда прошло. Теперь только вечером. Ну, не беда. Я тоже за тренировкой обед пропустил. Ничего, сейчас пойдем за ограду, в поселке можно нормально поесть. А вы можете умыться с дороги, пока я оденусь. Кстати, как вас зовут?
— Андрей.
— Игорь Петрович.
Умывшись, Андрей вернулся в комнату.
Новый знакомый протирал щеткой ботинки. Когда он выпрямился, на его плечах Андрей увидел погоны подполковника войск артиллерии.
Андрей почувствовал неловкость от разницы в званиях. Заметив его некоторую сконфуженность, подполковник сказал:
— Я не ваш начальник, поэтому субординацию сведем к общению по именам. Возражений нет?
— Нет, товарищ подполковник.
— Вот и ладненько. Пошли есть.
Покинув пределы части, они направились по дороге в поселок.
— А фуражку, Андрей, вам лучше надеть, солнечный удар моментально можно получить, — по пути напутствовал Игорь Петрович. — Недаром местные в тюбетейках ходят. Здесь это жизненная необходимость.
Сам он был одет в форму южного образца, указывающую на то, что в этих краях он уже не первый раз.
Андрей надел головной убор, который до этого нес в руке. Летняя жара висела над землей в душном безветрии, заполняя легкие густым горячим воздухом.
Пройдя около километра, они свернули в узкую улочку, скоро приведшую их к чайхане под просторным навесом.
Хозяин-узбек вышел навстречу.
— Добрый день, товарищ подполковник, рад вас снова видеть! Покушать? Что хотите? Плов, лагман, чай, лепешка, вино?
— Нет, мы непьющие, особенно в жару. Пожалуйста, плова, зелени и чаю, — распорядился Игорь Петрович.
— Хорошо, все сделаем. Садитесь, садитесь, — уважительно приглашал хозяин.
Спустя несколько минут военные уже с удовольствием, не торопясь, вкушали настоящий узбекский плов с бараниной и зеленью, запивая из пиал горячим пахучим чаем.
Расплатившись и поблагодарив за обед, они не спеша направились в часть, обсуждая по дороге колорит восточной кухни и жизни. Часы, оставшиеся до вечера, казались нескончаемо длинными.
Никто из них в разговоре не спешил касаться темы предстоящего путешествия. Андрей потому, что было неудобно лезть с вопросами к незнакомому человеку, да еще гораздо старшему по возрасту и званию, не то что прапорщик Бочок, с которым все было просто и ясно.
Подполковнику, со своей стороны, было и так понятно, что старший лейтенант впервые следует в Афганистан.
Они пришли в часть. Меж тем время само собой убывало и, согнав солнце с зенита, постепенно клонило его к горизонту. Они сидели на лавочке рядом с казармой в тени высокого пирамидального тополя. В стороне слышались голоса солдат, продолжающих играть в футбол.
Из казармы вышел дневальный и, обратившись к офицерам, спросил, во сколько разбудить их на построение, потом сообщил, что в клубе сегодня вечером покажут художественный фильм, и ушел.
«Летящей походкой ты вышла из мая и скрылась из глаз в серый день января…» — опять из громкоговорителей динамично пел приятный мужской голос.
— Снова эта песня, второй раз сегодня по радио передают, — заметил Андрей.
— Да нет, это не по радио, это радиоузел части. До отбоя, я так думаю, мы с вами еще не раз ее услышим, если не пойдем смотреть фильм. Кстати, не спросили, какую картину покажут? Ладно, там узнаем. Я за четыре дня уже слова этой песенки наизусть выучил. Кому-то она здесь очень нравится. Вообще-то неплохая песня, но ею так мозги забили, что скоро уставы забывать начнем! — смеясь ответил подполковник и, подхватив припев песни, запел вместе с громкоговорителем: — Я вспоминаю, тебя вспоминаю, та радость шальная прошла, как заря! Летящей походкой ты вышла из мая и скрылась из глаз в серый день января!..
— Да какие там уставы! — Андрей указал на неприкаянно бродивших по части солдат и тоже рассмеялся.
После ужина прямо из столовой они направились к клубу на просмотр фильма, надеясь скоротать время. У клуба толпились солдаты.
Не доходя до клуба, Андрей увидел солдата-самовольщика, вместе с которым их привез сюда патруль военного училища, и подозвал его.
— А ну, доложите, боец, какую картину нам сегодня будут демонстрировать?
Солдат при обращении к нему офицеров вытянулся и отрапортовал:
— Кино под названием: «В моей смерти прошу винить Клаву К.»!
Оба офицера, услыхав название картины, посмотрели друг на друга и расхохотались. Они хохотали с таким удовольствием, что солдат, стоявший рядом, решив, что картина осмеяна незаслуженно, попытался пояснить ее суть:
— Это про несчастную любовь. Современный фильм, я уже один раз его смотрел, классный фильм…
— Наверное, очень веселый?! — задыхаясь от смеха, спросил подполковник.
— Да нет, не очень, нормальный, — отвечал солдат.
— Ага, нормальный, только Клава эта всех в конце угробила. Да?! — заливался смехом Андрей.
Объяснения солдата только усиливали смех, и он потихоньку удалился в сторону клуба.
Насмеявшись от души, они повернули в сторону казармы.
— Да, фильмец как раз для поднятия настроения перед отправкой, — сказал подполковник.
— Нормальный фильм, про любовь, про пацанов. Я смотрел. Им интересно будет, — сказал Андрей. — Да и другого, наверное, не привезли.
В казарме было тихо. Дневальный отсутствовал.
— Наверное, тоже в кино подался, — решил Андрей.
— Ну, я думаю, не проспим. У меня часы с будильником. Швейцарские, водонепроницаемые, — успокоил подполковник и, отвернув рукав, показал наручные часы.
Часы были достаточно массивные даже для широкой кости их владельца. На циферблате было устроено еще два циферблата со стрелочками. Вокруг циферблата располагались еще какие-то деления по окружности. Такие часы Андрей видел разве что в кино про шпионов.
Глядя на часы, он, наконец, решил коснуться темы, ранее не упоминавшейся в их беседах:
— Игорь Петрович, часы в Афгане купили?
— Нет. Точнее, оттуда. Но подарок. Комдив один подарил, за очерк.
— За что? — переспросил Андрей.
Подполковник повторил:
— За очерк. Я ведь, собственно, только по погонам артиллерист. На самом деле я военный корреспондент. Время от времени езжу туда в командировки. В среднем на месяц-полтора каждый раз. Это третья моя командировка за полтора года, с момента ввода наших войск.
— Статьи в газеты пишете?
— Иногда и статьи. В основном очерки. Стараюсь материала побольше набрать. Может, когда-нибудь смогу написать что-либо более весомое, чем очерки.
— Книгу? — восхищенно спросил Андрей. Ему никогда ранее не приходилось разговаривать с представителями прессы. Корреспонденты, как артисты, казались ему участниками совершенно другой жизни, протекающей параллельно с жизнью обычных людей. А тут рядом такой типаж, подходящий скорее для кино с драками, стрельбой и погонями, но только не на роль работника пера и бумаги.
— Может, и книгу. Не знаю. Посмотрим, как сложится, — ответил подполковник. В его голосе почему-то послышалась легкая грусть.
Он сел на свою кровать, посмотрел на Андрея, стоящего рядом, и спросил:
— Ну а вы, Андрей, я вижу, первый раз туда?
— Первый, — ответил Андрей, смущаясь и как бы виновато. Он хорошо понимал, что вины его никакой нет в том, что многие уже там, а он только едет выполнять свой настоящий мужской военный долг. — По разнарядке, для прохождения дальнейшей службы. Куда конкретно, узнаю по прибытии.
— Ясно. Если не секрет, за провинность или в качестве поощрения?
— Не секрет. Я и сам толком не знаю. Особенно не объясняли. Пришла разнарядка. Я из претендентов один холостой, беспартийный и бесквартирный. Жил в офицерской общаге. С моей отправкой хлопот никаких. Хотя точно не за провинность. На последней проверке мой взвод себя хорошо показал. Мне комполка благодарность объявил. Короче, вот так, — сказал Андрей, сам будто бы впервые всерьез задумавшись над этим вопросом.
— Ну, а родители ваши как на это отреагировали?
— А что родители, я взрослый, да они и не знают. Перед отъездом из Москвы я позвонил им по телефону и обрадовал, что за хорошую службу, отличную боевую и политическую подготовку меня направляют служить в Германию. Номер полевой почты сообщу сразу, как доберусь. А по номеру полевой почты ведь не поймешь, где часть стоит, что в Германии, что там. Только цифры, и все. Дома был незадолго до этого — в отпуске. Так что в этом отношении все нормально.
Андрей рассказывал, ничего не утаивая, поскольку доброе, участливое отношение подполковника за время непродолжительного знакомства вызывало в нем уважение.
