возможное, чтобы успокоить менее разумного.
― Ты меня не слышишь, Миллер. Меня это не интересует.
― Это легкие деньги. Я не понимаю, почему бы и нет.
Я легко уловила грубое рычание Гила.
― Потому что у меня нет времени, чтобы найти подходящую модель, и я закончил с собеседованиями.
― Закончил просить сексуальных девушек раздеться для тебя? ― Другой парень усмехнулся. ― Какая досада.
Гил не засмеялся, его голос оставался мрачным и нетерпеливым.
― Увидел одну ― увидел их всех.
― Если ты так думаешь, значит, ты не видел ту самую.
Грохот чего-то ударившегося о металл прокатился по похожему на пещеру складу. Последовал сильный запах скипидара.
― Я только хочу сказать, что эта сделка с «Райской рекламой» ― пушка. Сделаешь это и получишь еще сотню показов. Они короли рекламы и имеют контракты со многими всемирно известными брендами. Ты будешь в шоколаде, Кларк. Ты меня понял?
Тишина воцарилась, когда я подкралась ближе на цыпочках в своих балетках. По крайней мере, на мне не было туфель на высоких каблуках, цокая которыми, могла бы объявить о своем незваном прибытии.
Гил громко вздохнул.
― Ты же знаешь, я ненавижу коммерческую работу.
― Какая разница, если тебе платят?
Что-то еще разбилось.
― Послушай, я не собираюсь лгать и говорить, что мне не нужны деньги, потому что они нужны. И сделаю любое количество дерьмовых шоу, если это будет хорошо оплачиваться. ― Его жесткий смешок прозвучал натянуто. ― Но крайний срок ― через два дня. У меня нет холста, не говоря уже о вдохновении. Я не могу нарисовать на себе сам. ― Его голос упал на октаву. ― Кроме того, мне нужно кое-что сделать. Я…
― Что бы это ни было, оно может подождать. Заверши заказ. Найди чертов холст. Это очень легко. Просто выбери хорошенькую девушку с улицы, заставь ее подписать все, что тебе нужно, и приступай к работе. Я видел, как вы создавали и большее в более короткие сроки. Двух дней вполне достаточно.
Ящик захлопнулся.
― Забудь об этом. Я придумаю что-нибудь другое. ― Стук ботинок предупредил меня ровно за две секунды до того, как Гил ворвался из задней комнаты и запустил руки сквозь грязные, темные волосы.
Он выглядел еще более измученным, чем сегодня днем; черты его лица были напряжены, а тени лишь сильнее подчеркивали его печаль.
Какое-то мгновение он меня не видел. Очевидно, был уверен, что остался один, когда потер лицо и надавил пальцами на глаза, словно умоляя об отдыхе.
Гил всегда был красив, но сейчас?
Боже, он и сам мог бы стать картиной. Шедевр мужественности с его широкими бровями, резким подбородком и непроницаемыми, неумолимыми зелеными глазами.
Мне ужасно захотелось заключить его в объятия и предложить все, что ему нужно.
Он замер, вскинув голову, обводя взглядом пространство, чувствуя, что не одинок, как ему казалось.
― Олин… ― Как и прежде, первое осознание отозвалось эхом давнего желания. Его лоб остался гладким. Поза была нежной. Но тут его ботинки заскрежетали по забрызганному краской бетону, рот скривился в отрицании. ― Какого хрена ты здесь делаешь?
Плохая идея была вернуться.
Очень, очень плохая.
Я никак не могла объяснить свое поведение, связанное со взломом и проникновением. Невозможно было скрыть тоску, которая, я была уверена, светилась на моем лице. Поэтому сказала единственное, что пришло в голову:
― Мне очень жаль. Я не хотела врываться без приглашения.
― Что, черт возьми, ты хотела сделать? Прибраться? Может быть, приготовить чертовы блины, пока ты там была?
Я поморщилась.
Блины.
Он помнит.
― Я не хотела тебя удивить.
Он злобно провел рукой по волосам, дергая за пряди, словно хотел выбросить меня из головы.
― Разве ты не получила сообщение сегодня днем? ― Гил шагнул ко мне, тяжелые сапоги и хищная быстрота. ― Тебе, блядь, нельзя здесь находиться. ― Он поднял руку, как будто хотел схватить меня и вытолкнуть из своего склада.
— Гил, что за… ― Кто бы ни был этот другой мужчина, он выскочил из кабинета и появился позади Гила.
Грязные светлые волосы, две одинаковые ямочки на щеках и яркие, голубые глаза. Узнавание внезапно ударило в меня.
О, нет.
Я приехала сюда в надежде найти работу. За ответами. Чтобы Гил был честен с нами.
К сожалению, я нашла не одного, а двух знакомых парней, с которыми провела свои школьные годы.
Джастину Миллеру потребовалось больше времени, чтобы узнать меня, чем Гилу.
Дольше, чтобы вспомнить поцелуи, которыми мы делились. Прикосновения, с которыми мы экспериментировали. Разрыв, за который я в ответе.
Гил был любовью всей моей жизни.
Джастин был моим спасением.
И другом.
Определенно хорошим другом.
Гил отступил в сторону, гримаса исказила его лицо. Его взгляд не отрывался от меня. Пронзительный взгляд осознания.
Он знал, что я знакома с Джастином.
Знал, что я встречалась с Джастином.
Видел, что Джастин не узнал меня, и просто ждал этого момента.
Глаза Джастина расширились, когда он оглядел меня с головы до ног. Потом облизнул губы и покачал головой, словно вспоминая прошлое.
― О? Это… это правда ты?
Гил скрестил руки на груди, его лицо стало непроницаемым. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на его ошеломляющее присутствие и то, как мое сердце забилось быстрее, я кивнула Джастину.
― Привет.
― О боже мой! ― Джастин пробежал через огромный склад и заключил меня в объятия. ― Я не могу в это поверить! ― Он крепко сжали меня руками. Я повисла в его объятиях, как невольная заложница.
Ну почему Гил не мог так отреагировать?
Я была бы рада этому.
Плакала бы.
Целовала бы его, пока не умерла от радости.
Вместо этого тело Джастина окутало мое собственное. Он был теплый, но нежеланный. Я немного поерзала, чтобы освободиться.
Похлопав его по спине, отстранилась с улыбкой, которая, как я надеялась, была доброй. Но боялась, что это было больше похоже на гримасу.
― Джастин. Рада видеть тебя.
― Хотела увидеть меня? ― Его брови взметнулись к волосам. Он был так же уверен в себе, как и в школе. Годы были добры к нему. Его тело стало более крепким, взгляд проницательным, но детское очарование все еще сохранялось, дополненное легким флиртом. ― Рад тебя видеть. ― Он оглянулся на Гила, прежде чем снова оглядел меня с головы до ног с усмешкой. ― Что ты здесь делаешь? ― Его улыбка погасла. ―
